Воскрешение на Ресуррекшн-роу
Шрифт:
— Воздыхатель, — поправила она. — Поначалу это было не более чем светское знакомство. Интересно, имеете ли вы представление, насколько узок на самом деле круг лондонского общества? Со временем непременно знакомишься практически со всеми, если только ты не отшельник.
— Но теперь это переросло в нечто большее, нежели просто знакомство?
— Естественно. Она молода, и ей было отказано в мечтах юности. Теперь эти мечты проходят перед ней парадом в бальных залах Лондона — чего же еще можно было ожидать?
— Она выйдет за него замуж?
Леди Камминг-Гульд чуть
— Томас, в новый брак не вступают, пока не прошло года после смерти мужа. И неважно, что при этом чувствуют и чем занимаются в тиши спальни. Конечно, это должна быть спальня в чьем-то загородном доме, где проводят уик-энд… Но в ответ на ваш вопрос я скажу, что считаю новое замужество Алисии вполне возможным — после положенного срока.
— Каков он?
— Темноволосый и необычайно красивый. Не аристократ, но настоящий джентльмен. У него хорошие манеры и несомненное обаяние.
— А деньги?
— Как практично с вашей стороны задать такой вопрос! Думаю, их у него немного, но, судя по всему, он не нуждается.
— Леди Алисия будет наследницей?
— Вместе с дочерью Огастеса, Верити. У старой леди есть свои собственные деньги.
— Вы хорошо осведомлены об их делах, — заметил Питт с обезоруживающей улыбкой.
Она улыбнулась в ответ.
— Естественно. А чем еще прикажете заниматься зимой? Я слишком стара, чтобы самой заводить романы.
Томас широко улыбнулся, но не стал комментировать. Лесть была бы неуместна в данном случае.
— Как его имя и где он живет?
— Понятия не имею, где он живет, но не сомневаюсь, что вы с легкостью это выясните. Его имя Доминик Кордэ.
Питт был поражен. Не могут существовать два Доминика Кордэ — оба красивые и обаятельные, оба молодые и темноволосые… Он вспомнил Доминика так ясно — его непринужденную улыбку, его изящество. Доминик совершенно не замечал свою молодую свояченицу Шарлотту, страстно влюбленную в него. Это было четыре года назад, еще до ее знакомства с Питтом, когда начались убийства на Кейтер-стрит. Но смолкает ли когда-нибудь эхо первой любви? Остается ли что-нибудь от мечты, которая так и не осуществилась? Это, наверное, мучительно…
— Томас?
Голос Веспасии вторгся в его мысли, и он вернулся к действительности — в Гэдстоун-парк, к вырытому из могилы Огастесу Фицрой-Хэммонду. Итак, Доминик влюблен в леди Алисию или, по крайней мере, добивается ее. Питт видел ее всего дважды, однако у него сложилось мнение, что она совсем не похожа на Шарлотту. У нее было гораздо большее сходство с первой женой Доминика — сестрой Шарлотты, Сарой, которая была убита в тумане Кейтер-стрит. Хорошенькая, довольно набожная Сара, с такими же белокурыми волосами и гладким лицом, как у Алисии… Томас мог сейчас думать только о Шарлотте и Доминике.
— Томас! — Лицо Веспасии возникло перед ним, когда он поднял голову. Она подалась вперед, теперь уже охваченная беспокойством. — Вы хорошо себя чувствуете?
— Да, — медленно произнес Питт. — Вы сказали «Доминик Кордэ»?
— Вы его знаете. — Это был не
Томас знал, что лгать ей бесполезно.
— Да. Он был женат на сестре Шарлотты — той, что погибла.
— О господи! — Если его слова и сказали Веспасии нечто большее, она была слишком тактична и потому промолчала. — Значит, он вдовец. Я не помню, чтобы он упоминал об этом.
Питту не хотелось говорить о Доминике. Он знал, что когда-нибудь придется, но пока не был к этому готов.
— Расскажите мне об остальных обитателях Гэдстоун-парк, — попросил Томас.
Веспасия взглянула на него, слегка удивленная. Питт скорчил забавную гримасу.
— Я не могу вообразить, как Алисия его выкапывает, — сказал он, встретившись взглядом с Веспасией. — Или это Доминик?
Она заметно расслабилась и устало вздохнула.
— Конечно, нет. Уж им-то совсем ни к чему, чтобы он возвращался. Если вся эта история — не роковая случайность, то либо один из них убил Огастеса, либо кто-то так считает.
— Расскажите мне о тех, кто живет в Парке, — повторил Томас свою просьбу.
— Старая леди — ужасное существо. — Веспасия всегда говорила без обиняков. — Сидит наверху в своей спальне, весь день читая старые любовные письма, а также пропитанные кровью и военным тщеславием весточки из Ватерлоо и Крыма. В своих собственных глазах она — последняя из великого поколения. Снова и снова смакует свои любовные победы, реальные или воображаемые, и будет выжимать из жизни все до последней капли, пока не отправится в мир иной. Алисия ей не нравится — старая леди считает, что у той нет ни мужества, ни стиля. — В глазах ее вдруг зажегся насмешливый огонек. — Я в самом деле не знаю, стала бы она относиться к Алисии лучше или хуже, если бы считала, что та способна убить Огастеса!
Питт с трудом скрыл улыбку.
— Как насчет дочери, Верити?
— Милая девушка. Даже не знаю, в кого она пошла, наверное, в мать. Не особенно хорошенькая, но жизнь в ней так и кипит, несмотря на хорошие манеры. Надеюсь, ее не выдадут замуж, не дав немного повеселиться.
— Как они ладят с Алисией?
— Насколько мне известно, достаточно хорошо. Но вам ни к чему присматриваться к этой девушке. Она понятия не имеет, где можно нанять осквернителя могил, и вряд ли бы сделала это сама!
— Но она могла кому-нибудь подсказать эту мысль, — заметил Питт, — тому, кто в нее влюблен, — в том случае, если бы считала, что мачеха убила ее отца.
Веспасия фыркнула.
— Как-то не верится. Уж слишком это сложно. Она славная девочка. Если бы ей пришла в голову такая мысль, она бы прямо обвинила мачеху, а не стала бы подбивать кого-то разрыть могилу ее отца. И Верити искренне любит Алисию. Если это не так — значит, она прекрасная актриса.
Питту пришлось согласиться, что эти предположения абсурдны. В конце концов, не исключено, что тут действовал сумасшедший, а то обстоятельство, что тело выкопали дважды, — всего лишь нелепая случайность. Так он и сказал Веспасии.