Воскресное утро
Шрифт:
— Товарищ краснофлотец! Подойдите сюда, — окликнул его невысокий крепкий человек. Подойдя к нему, Шупейкин заметил выглядывающие из-под комбинезона голубые петлицы с капитанской шпалой.
— Краснофлотец Шупейкин! Рота Морской пехоты Пинской Флотилии! Прибыл для дальнейшего прохождения службы! — отрапортовал Шупейкин.
— Капитан Старчак. Командир батальона Особого Назначения. А Вы значит кадровый, — ответил командир.
— Вы назначаетесь в 1-й взвод третьей роты лейтенанта Комкова. Они сейчас работают на полосе препятствий. Вон. Видите? Такой немаленький человек в комбинезоне? Это и есть теперь Ваш командир. И еще — сегодня же переодеться — морскую форму сдать старшине роты.
Шупейкин не ответил и замялся. Тут в хату вошел человек в маскировочном костюме, тельняшке и голубом
— Что Иван Георгиевич? Пополнение получаешь?
— Как видишь Александр Викторович. Только вот «пополнение» похоже, не желает расставаться с формой.
— Понятное дело. Морская душа. Ну так, тельняшку ему оставь. Все равно рано или поздно и ваш батальон переоденется. А у него своя будет. И не важно, что чуть другого цвета. Главное — чтоб человек хороший был.
— Ну что делать? Я не возражаю. Вопросы еще есть, товарищ боец?
— Никак нет!
— Идите!
Через 5 минут Шупейкин уже общался с командиром взвода. Лейтенант Валерий Комков был ростом под метр 90, плечи были такого размера, что было непонятно, где ему шьют форму. Он оглядел Шупейкина, поинтересовался, каким оружием умеет тот пользоваться, и какому отдает предпочтение, где и в каких операциях участвовал. Задавал уточняющие вопросы. Потом отвел того к старшине роты и уже через полчаса рядовой Шупейкин, спрятав в свой сидор бескозырку и не сняв тельняшку, уже слушал наставления по преодолению препятствий. А еще через, час батальон получил приказ готовиться к операции.
И уже ночью, с 15 на 16 июля он в составе 3-й роты, доставленной тремя ПС-84 на брошенный аэродром, высаживался где-то под Брестом. Встречали их пограничники. Этими же самолетами для пограничников были переброшены боеприпасы, оружие и медикаменты. Пограничники воевали в этом районе еще с 22 июня, владели всей необходимой информацией, и рота служила усилением их группы перед операцией. Напоминанием о том, что Володька еще 2 дня назад был морским пехотинцем, служил лишь уголок тельняшки, выглядывающий в разрез маскировочного костюма, выше сшитого еще вчера им самим, лифчика. Роте вместе с пограничниками предстояло совершить марш-бросок на 20 км от района высадки.
Рота была одной из рот трех батальонов, высаженных в эту ночь авиацией Западного Фронта в окрестностях Бреста в помощь стянутым в этот район остаткам пограничных отрядов Белорусского Пограничного Округа НКВД. Операция «Крепость» перешла в активную фазу. Весь следующий день над районом Бреста в воздухе висела советская авиация. За эти недели пограничники установили расположение штабов, складов, пехоты, бронетехники и артиллерии двух немецких дивизий, задействованных в ликвидации гарнизона окруженной крепости. И сейчас все это горело, взрывалось и переставало быть тем, чем было еще несколько часов назад. Дороги в районе Бреста были блокированы засадами и заминированы. Какое-либо движение на дорогах в этом районе было невозможно. По данным авиаразведки, немцы почувствовали что-то неладное в интересе русских к этому району, и из ближайших тылов Группы Армий «Центр» туда спешила полицейская дивизия СС. «Спешила» можно было смело взять в кавычки — днем двигаться по дорогам Белоруссии западнее линии фронта в эти дни было невозможно. Поэтому марш совершался в пределах короткой летней ночи и немцы с усилением явно не успевали. Поэтому ими перекидывались в район Бреста части и подразделения, расквартированные в Польше. Но у них были те же самые проблемы и гораздо меньший боевой опыт.
Как только стемнело, в глубоких казематах Кобринского укрепления и Цитадели крепости, заработали компрессора, ждавшие своего часа. Через час в речке Мухавец, в двух местах над поверхностью воды, появились вешки соединенные веревками, образующими коридор над притопленными понтонами. Глубина воды над ними не достигала колена. Первым местом скрытой понтонной переправы было с Кобринского укрепления в Цитадель восточнее Брестского моста, в северо-восточной оконечности Цитадели. Вторая переправа была организована восточнее Холмских ворот из Цитадели в Волынское укрепление. Рассчитывать на постоянные мосты было нельзя — они либо находились под наблюдением противника, либо были взорванными одной из сторон. Первыми из Кобринских укреплений и Цитадели в Волынское укрепление переправили раненых. Боеспособные подразделения защитников крепости отходили последними. Комендант гарнизона генерал-лейтенант Карбышев отходил с последней группой. Это его идея использовать притопленные понтоны для эвакуации гарнизона была использована сейчас.
В 2 часа ночи подразделения 45 пехотной дивизии были внезапно атакованы с тыла пограничниками и тремя батальонами осназа Западного Фронта. Атака началась раньше, просто использование осназовцами приборов ночного видения и ПБС позволило им уже некоторое время хозяйничать на позициях немцев, и когда все же кто-то из гитлеровцев сумел поднять тревогу, все подразделения 45-й дивизии, в юго-западной части кольца вокруг крепости, были блокированы. И с отменой необходимости соблюдать маскировку было начато их повсеместное уничтожение.
А в это время уже поднимались понтоны во рву Волынского укрепления, и через 30 минут началась эвакуация гарнизона за пределы окружения. За остаток ночи, объединенная группировка должна была постараться отойти от крепости, как можно дальше на юг. В авангарде группы шел пограничный полк, численностью около двух тысяч человек. Прикрывали отход гарнизона бойцы 743, 907 и батальона Старчака, минируя пути отхода и расставляя засады. В центре шли остатки гарнизона Брестской крепости в количестве почти четырёх тысяч бойцов и трёх тысяч раненых. Нужно было за три дня и три ночи пройти расстояние примерно в 70 км по лесам, в район города Щацка. И это с боями. Главное, чтобы не подвели метеорологи, и днем была летная погода. Основа плана была — работа авиации. Облегчалась эта задача наличием устойчивой радиосвязи между Фронтом и Группой Карбышева, как она стала называться в документах штаба. Особенностью было то, что ночью Группа должна была двигаться только в первую ночь. В остальное время движение осуществлялось днем, под прикрытием авиации. Ночью же планировалось, если позволит ситуация — вывозить самолетами сначала раненых, а потом уже личный состав группы.
Для этого, еще загодя была присмотрена подходящая поляна в большом лесном массиве севернее Шацка, получившая название аэродром «Лесной». Но это было еще не все. Расстояние от этого аэродрома превышало радиус действия вертолетов. Поэтому в Ровенском Полесье, почти на границе с Белоруссией у села Глинное, в 150 км юго-западней Мозыря, среди болот, нашли сухое возвышенное место для аэродрома подскока. Таким образом, расстояние между аэродромом «Лесной» и «Глинное» составило 250 км, «Глинное» — «Бобруйск» -270 км. За ночь самолеты и вертолеты должны были успеть выполнить по два полета к окруженцам. Для организации «воздушного моста» Жигарев выделил 10 «Дугласов».
В погоню за прорвавшимся гарнизоном крепости бросились подразделения обеих немецких дивизий. Но русские успели использовать фору в первую ночь и углубиться в белорусские леса. Немецкие дивизии уже три недели, безуспешно штурмовавшие крепость имели едва ли 60 % численности от штата. Все пополнения и резервы поглощал фронт, а им доставались только обещания о подкреплении. Но самое главное — немецкая пехота еще не умела воевать в лесу. Ягдкоманды, имевшиеся в тылу Группы, были заняты борьбой с группами пограничников и окруженцев по всей территории Белоруссии, и быстро собрать их не было никакой возможности. А вот бывшие пограничники и бойцы разведбатов чувствовали себя в лесу как дома. Они не только устраивали засады на путях отхода группы, но и совершали диверсии против подразделений обеих дивизий, пытавшихся перехватить ускользающий гарнизон. Немцы потенциально обладали лучшей маневренностью. Используя дороги, могли заранее выставлять заслоны на пути движения Группы, но в этом им очень мешала советская авиация, контролирующая все окрестные коммуникации. Попытки навязать бой русским в лесных массивах быстро показали слабость немецкой пехоты при отсутствии поддержки тяжелого оружия. Через 4 дня Группа вышла в район аэродрома «Лесной» и боевые подразделения создали вокруг него обороняемый район диаметром около 20 км, используя в качестве рубежей множество озер, имевшихся севернее Шацка.