Воскресный папа

Резник Юлия

– Это что означает?! – проорал он, взмахнув у меня перед носом какой-то бумажкой.

– То, что я перевожусь. Ты обедать будешь? У нас борщ есть.

– Борщ?! Ты издеваешься?

– Нет. Я тебе предлагаю поесть.

– Я не хочу есть! Я хочу знать, почему я от главврача узнаю, что моя жена переводится в другое отделение…

– Может быть, потому, что ты всегда уходил от разговоров о работе?

Орлов открыл рот. И закрыл. А я, не в силах на него смотреть, повернулась и пошла налить ему борща. Мои руки непривычно дрожали.

Глава 25

Михаил

В

момент, когда я узнал, что Ариша выходит на работу, моя привычная жизнь пошла псу под хвост. Особенно меня задевало то, что вышла она не ко мне, как и планировала, а в другое отделение. Под начальство задницы-Курпатова, который теперь не упускал случая меня этим подколоть. Да что там? Она даже не посчитала нужным со мной посоветоваться. Или хотя бы заранее поставить в известность о своем решении. Будто мое мнение для нее ничего не значило. Будто ей на него было плевать. Будто это нормально - узнавать о таких важных вещах от посторонних!

Нет, я, конечно, понимал, что сам во всем виноват. Просто трусливо гнал от себя эти мысли. Признаться в том, что я по собственной глупости упустил ценнейшего специалиста, а кроме того еще и что-то важное в наших с ней отношениях, было ой как непросто. Вот уже который месяц я жил с четким ощущением того, что здорово облажался. По всем фронтам. Я так боялся выпустить Аришу из виду и утратить это пьянящее ощущение первоочередной для неё значимости, что поступил с ней как последний дурак. А теперь одна моя глупость цеплялась за другую, образуя огромный ком из идиотских поступков, глупых слов и обид, угрожающий разрушить все, что нам с таким трудом удалось построить. И оттого мне было страшно. Я боялся, что в какой-то момент Арише это все надоест, и она уйдет, хлопнув дверью. В конце концов, теперь, когда она вышла на работу, возле меня её ничего не держало. Даже, прости господи, деньги… Но вместо того, чтобы заставить ее передумать, я делал, кажется, все, чтобы только ускорить этот процесс. Я все рушил в отчаянной попытке узнать, что для нее значу. Потому что в какой-то момент вдруг понял, что она… Для меня она значит все. Осознание этого напрочь выбило почву у меня из-под ног. До этого я не знал, как это, когда ты сам себе не принадлежишь. Когда все твои достижения – ничто, если она их не оценила. Для такого самоуверенного человека, как я – это оказалось тем еще испытанием.

– Уа! – захныкала Машка. Задумавшись, я сжал ее в своих руках слишком крепко.

– Говоришь, я дурак?

Машенька:

Да вы вообще, взрослые, дураки. Нет мне с вами покоя.

– Уа…

Из гостиной донесся взрыв хохота. Ринат что-то сказал. Ариша ему ответила. Я бы никому и никогда в том не признался, но я ревновал Аришу ко всем, а особенно к брату. Меня задевало, что ему она дарила свои улыбки, а для меня… их у нее оставалось все меньше.

– Разве ты не опаздываешь на работу? – буркнул я, входя в комнату и усаживая Машку на бедро. Та уже здорово подросла и к весне почти нагнала сверстников.

Улыбка Ариши померкла.

– Ой, и правда. Надо бежать. Ведите себя хорошо, мальчики. И нашего папу не спаивайте.

Артем пообещал, что «ни в жисть», и опять протянул грабарки, тиская Аришу,

как будто имел на это полное право. Я попытался вспомнить, делал ли что-то подобное с его женой, и не мог. Впрочем, Ирка в нашей семье не пользовалась такой любовью, как Ариша. Эта как-то быстро всех очаровала. Я уже даже не представлял, как мы вообще до нее жили. И как будем жить, если она уйдет. Отгоняя от себя тревожные мысли, я пробормотал что-то невнятное. Стоически вытерпел её объятия с моими братьями. И новую порцию шуточек.

– Ну, что… до завтра?

– Угу. Пока.

На секунду мне показалось, будто Ариша хочет мне что-то сказать. Но она промолчала и пошла прочь из комнаты. Я последовал за ней в коридор, где, разувшись после возвращения с работы, специально оставил свои ботинки так, чтобы они бросались в глаза. Знал, что ей это не нравится. Хотел… не знаю, чтобы она сказала мне хоть что-нибудь. Пусть даже отругала бы. Мне не нравилась та тишина, в которой мы жили в последнее время. Мне хотелось ее эмоций. Чтобы я почувствовал – они есть! Но вместо вспышки злости, на которую я рассчитывал, Ариша просто убрала мои башмаки в шкаф.

– Я постараюсь успеть к завтраку. А если не выйдет – разогреешь блины. Я наморозила. С мясом, как ты любишь. А Машку покормишь кашей. Пока, моя хорошая, будь умничкой… - это она дочке. И все. Шмыгнула за дверь, так что я даже не успел с ней попрощаться.

Когда я вернулся в комнату, Ринат с Артемом спорили о том, кто из героев вселенной Марвел круче. И это взрослые люди… Господи. Но стоило нам с Машкой устроиться на диване, как внимание братьев целиком и полностью перекинулось на меня.

– Чего смотрите? – я вздернул брови и потянулся за острым крылышком, которые Ринат притащил к пиву. От Бада я отказался, ведь сегодня был мой черед присматривать за дочкой, а вот от вредной жрачки нос воротить не стал.

– Интересно, знаешь ли, какого черта у вас здесь происходит? – спросил Ринат, глядя на меня тем самым своим нечитаемым взглядом, от которого у нормальных людей чуть-чуть приподнимались волосы на затылке.

– А что у нас происходит? – насупился я.

– Это ты мне скажи, какая кошка пробежала между тобой и твоей женщиной.

– Моей ли? – хмыкнул я зло, - Ариша, вон, зовет меня не иначе, как «наш папа»… Такое чувство, что она меня терпит исключительно ради Машки.

Я осторожно опустил дочь на пол, чтобы вытереть жирные пальцы салфеткой.

– А как ей тебя звать? – вмешался в разговор Тёма.

– В каком это смысле?

– Ну, ты ей кто? Формально? Машкин папа? Так какие претензии к Арише?

– Что ты этим хочешь сказать? – сощурился я.

– Женщины не любят неопределенности.

– Вы намекаете на то, что нам следовало бы пожениться?

– Почему нет? По-моему, лучшей жены тебе не найти. Ариша настоящее чудо. И умница, и красавица, готовит так, что пальчики оближешь, а уж какая она сексуальная…

– Эй! Ты вообще охренел?! – с пол-оборота завелся я.

– Может, и охренел, но не ослеп же, - хмыкнул Ринат, но его глаза по-прежнему оставались холодными. Температура в комнате стремительно понижалась. Я даже удивился тому, что когда заговорил Тёма, с его губ не сорвался пар.

– Эй, вы чего? Остыньте. Оба… Ты знаешь, что Ринат имел в виду. Мы за тебя волнуемся. Очень.