Восьмая горизонталь
Шрифт:
– Думаю, Великому князю не возбраняется потешить себя удалью,- беззвучно смеётся
Аскольд.
Мы протискиваемся между скалами, и оказываемся на другом берегу. В этом месте
царит первобытная дикость, видно метаморфозы произошли основательные. Хаос из
базальтовых и гранитных отложений, застывшие потоки лавы и ровненькая, кругленькая
галька у самой воды, придают неповторимое очарование. Непуганые крабы копошатся на
покрытых водорослями прибрежных валунах.
камней, выискивая разнообразную живность, в море мелькают всё те же акульи плавники, на горизонте выпустил фонтан кит. Процесс поглощения одного мира другим происходит
непрерывно.
Стараясь не спугнуть наглых чаек, соблюдая интервал, идём по берегу. Ни одной
пластиковой бутылки, шкурок от колбасы и яиц, мазута в воде и на камнях, первозданная
чистота.
Неожиданно вдалеке, видим просто сюрреалистическую картину, под пляжным
зонтом сидит человек.
– Это он,- подходит ко мне Аскольд.
– Почему один?
– Хочет поговорить.
– Наглец!- сверкнул очами Семён.
– Почему?- удивляется Аскольд,- нормальный мужчина.
Не спеша подходим к сидящему человеку. Тот, до последнего не поворачивает
голову. Когда мы приблизились вплотную, он, наконец, соизволил, обернулся к нам, в
глазах искрится веселье:- Привет, Аспид,- обращается он к Аскольду.
– Привет. Росомаха,- Так же радушно поприветствовал его он. Есть ощущение,
встретились старые, добрые друзья.
– Виски мой не понравился?
– Решил с тобой выпить.
– Нет проблем,- он достаёт четыре разовых стаканчика и плеснул туда янтарной жидкости.
Аскольд взял виски и на мой вопросительный взгляд, ободряюще кивнул.
– Два раза хохма уже не хохма,- беззвучно как Аскольд, смеётся незнакомец.
– Представил бы своих друзей, Аспид,- с укором в голосе говорит мужчина.
– Семён, хирург,- указывает он на сероглазого верзилу.- Великий князь, Никита
Васильевич,- торжественно представил он меня.
Я ждал любой реакции со стороны незнакомца, но не этой. Мужчина с
достоинством встаёт, кивает:- Для меня большая честь с вами познакомиться, Великий
князь,- серьёзно говорит он. Я несколько смущаюсь:- Князь государства, у которого даже
названия нет.
– Назовите его Растиславлем,- советует нам наш враг.
– Славим Солнце,- задумчиво высказывается Семён.
– Где-то так,- соглашается Росомаха.
Мы выпили виски без тоста, каждый сказал его в душе.
– Зачем
Аскольд.
– Засиделись ребята, да и этот метод хотел проверить, но осечка вышла. Как говориться,
«заставь дурака молиться, он и лоб расшибёт». Правильно заметил, придурки. Потащили
мясо прямо к пещерам, вот медведь их и учуял раньше, чем рыбу.
– А с теми ловушками? Ты же знаешь, у меня нюх на них, не прокатит.
– Знаю об этом. Просто хотел старого друга позабавить, а заодно проверить, в какую
сторону повлиял новый мир на тебя. Я сделал выводы, кто-то сильно потерял, кто-то
нашёл в десять раз больше, чем было в прошлой жизни. Ты не потерял,- похоже,
Росомаха этим очень доволен.
– А если б потерял?
– Убил бы.
– Что думаете предпринимать?
– Уходим мы, Аспид.
– А к нам не желаешь присоединиться?
– Я с Виленом Ждановичем тесно связан.
– А если заключим союз? Земли на всех хватит.
– Он не хочет делиться властью, в чем-то его понимаю. А, вообще, жизнь покажет,- не
стал обрубать канаты наш враг,- может, и заключим союз.
Росомаха встаёт, не спеша закрывает зонтик, улыбается и неторопливо идёт прочь.
– Вот бы мне сейчас пистолет, разрядил бы в него всю обойму,- неожиданно разъяряется
Семён.
– У тебя не получится, а я не стану,- просто отвечает Аскольд.
Я долго наблюдаю за этим необычным человеком, пока тот не скрывается за
тёмными скалами. Чувствую угрозу, исходящую от него, знаю, пути наши должны, когда
то пересечься. Неуютно почему-то на душе.
– Пора домой,- грустно говорю я.
– Да, нам делать здесь уже нечего,- соглашается Аскольд. Он непривычно печален.
– А почему он тебя Аспидом называл?
– Ядовитый, наверное,- усмехается друг.
Налетает порыв ветра. Песок взвивается вверх призрачными смерчами. Море идёт
рябью. Потемнело. На Солнце накатилась тяжёлая грозовая туча. Я зябко передёргиваю
плечами, где-то вдали, тёмная серость горизонта осветилась мощными фиолетовыми
вспышками, но грома пока не слышно. Пахнет озоном, в воздухе появляется солёная
пыль. Акулы неторопливо идут на глубину. Недовольные чайки, то одна, то другая,
взмывают воздух. Даже крабы, что рыскали по берегу, группками соскальзывают в море.
Налетает тугой порыв ветра, мигом срывает с моря клочья пены и, небо будто
лопается. Шквал из дождя тяжёлыми струями ринулся на берег, моментально изменив