Восьмая Марта
Шрифт:
— Сонь, ты сама знаешь, что было вчера вечером и сегодня утром, поэтому…
— Ой, да ясно! Мань, а когда он назад рванёт, и какие у вас планы? Мы с ним однозначно должны пересечься, — Сонечка зависла у зеркала в раздевалке, придирчиво рассматривая своё роскошное отражение.
— Тебе адреналинчика не хватает?
— Да, Манька, не хватает! Мельчают мужики — вялые все какие-то, пассивные, а я хочу, чтобы у-ух! Чтоб трясло, как в лихорадке, и искры летели!
— Звучит жутковато, — улыбаюсь я, — а искры-то откуда?
— От трения и отовсюду!
— А ничего, что они были жёлтые, когда вы познакомились? — я уже смеюсь в голос.
— Да? — озадаченно переспрашивает подруга. — А ты думаешь, он помнит? Мужики, знаешь ли, нечасто заглядывают в глаза, когда у женщины есть места поинтереснее. Некоторые, я уверена, даже цвет глаз своих жён не знают. Слушай, а может, мне в брюнетку перекраситься? А что, к моим глазам очень даже подойдёт.
Сашка за её спиной возникает тихо и неожиданно. Кн иг о ед . нет
— К Вашим прекрасным глазам больше всего подойдёт набедренная повязка, моя прекрасная леди, — Сашкины руки обнимают Софийкину талию, а длинные пальцы начинают поглаживать её живот сквозь ткань платья.
Подруга даже не вздрагивает и не поворачивается на моего наглого братишку. В зеркальном отражении она следит равнодушным взглядом за его руками и насмешливым тоном произносит:
— Вот от подобного трения, Мань, искры точно не полетят, но зато могут полететь чьи-то зубы, — и она впивается острыми ногтями в кожу лапающих её рук.
— Кошка бешеная, — шипит Сашка, отдёргивая свои раненые конечности. — Мартик, не дружи с этой стервой неадекватной. Ни женственности, ни девственности!
За свой длинный язык Санёк получил ещё парочку незначительных ранений, но всё равно увязался за нами, продолжая действовать на нервы Сонечки. Софийка же включила режим полного игнора, ещё больше распаляя моего брата. Мне уже прибить его охота, а подруге — хоть бы что. Иногда я восхищаюсь её пофигизмом.
Выйдя из универа, я сразу заметила припаркованную машину Игоря и его самого, отирающегося около своей тачки. Судя по тому, что наши взгляды встретились, поджидал Игорёша именно меня. И сейчас присутствие Сашки оказалось очень кстати — при нём Игорь не решится ко мне подойти.
— Ох, ну ни фига ж себе, кого я вижу! — с восторгом произнесла Сонечка, закусив нижнюю губу.
Реакция подруги на моего бывшего меня удивила и озадачила, но, проследив за её взглядом, я поняла, кто так взбудоражил мою Софи. Метрах в двадцати от нас, широко расставив ноги и сложив руки на могучей груди, стоял мой великолепный Артёмка.
— Ну, я пошёл, позднее созвонимся, — поспешно пробормотал Сашка, уже находясь на низком старте.
— Стоять! — рявкнул Артём и ленивой походкой направился к нам.
Я невольно перевела взгляд на Игоря. Теперь рядом с ним отирались Янка с Олесей, и все они таращились в нашу сторону. Так и захотелось исполнить: «Как здорово, что все
— О, брателла! — очень фальшиво обрадовался Сашка. — Ты за Мартой приехал?
— За обоими! — Артём, ухватив младшенького за руку, дёрнул его на себя и второй рукой грубо взлохматил ему волосы. — Ну, здорово, братишка! Далеко собрался?
— Да так… дела по мелочи. Я потом позвоню, побазарим. Так что забирай обеих цыпочек, я с ними уже пообщался.
— Я ведь сказал за обоими, а не за обеими, неуч. А рыженькая может быть свободна, — с улыбкой произнёс Артём, даже не удостоив мою подругу взглядом.
— Тёма, у нас с Сонечкой, между прочим, были планы, — резко заявила я, испепеляя брата злым взглядом.
Мне стало очень обидно за подругу, которая так мечтала его увидеть и так обрадовалась его появлению, а в итоге получила столько пренебрежения. Да что он на неё взъелся?
— Не переживай, Манюнь, — Софийка с особым нажимом произнесла это «Манюнь», тоже не глядя на Артёма, — планы наши никуда не денутся. Ты не обижайся, но мне не очень приятно находиться в обществе этого индюка, а тебе он всё же брат… Сочувствую, кстати.
У Артёма лишь челюсти напряглись, зато Сашка, принявший оскорбление на свой счёт, взвился:
— Слышь, да ты совсем охренела, коза?!
— Ой, да ты-то что взъерепенился? Ты у нас пока до индюка не дорос, так — цыплёночек ещё с цыплячьей пипкой, — Софийка снисходительно ему улыбнулась и похлопала ладошкой по щеке.
— Сука зубастая! — отшатнулся от неё Сашка, но тут же получил от меня подзатыльник.
Сонечка меня обняла и нежно поцеловала в щёку:
— Мань, не отключай больше телефончик, хорошо? Созвонимся позднее. — Подмигнув мне, она легко запорхала к стоянке такси, а я точно знала, что скоро моя гордая Софийка найдёт укромный уголок, в котором будет горько плакать.
Мне очень хотелось рвануть за ней следом, успокоить, сказать, что она лучшая и что мои братья повели себя, как уроды. Но сейчас я ей совсем не нужна и лишь помешаю ей расслабиться. Она так и не научилась делиться своими проблемами. Сначала я думала, что Сонечка не полностью мне доверяет, но когда узнала её лучше, то поняла — она просто не умеет выглядеть слабой и беспомощной. Лишь два раза подруга позволила себе раскрыться, и я узнала её настоящую.
Я вытерла одинокую слезу, скатившуюся по моей щеке, и обернулась к двум индюкам.
Мы в «Сказке»! Никаких шуток и приколов. В пятидесяти километрах от города на берегу реки находится небольшая комфортная турбаза «Сказка». Деревянные бревенчатые коттеджи на приличном удалении друг от друга, и вокруг смешанный лес. И подснежников тьма, хоть пока и нераспустившихся. А ведь даже весна ещё не наступила. Хотя, у нас в этом году и зимы-то никакой не было. А самый сильный снегопад случился вчера, незадолго до ливня и грозы. И… нашего с Максом поцелуя.