Восьмая могила во тьме
Шрифт:
Дочь не ответила.
Я сдвинула тяжелую дверь, и заскрипели ржавые ролики. Теперь понятно, почему эта зараза не открывалась, когда мы на нее давили. Дверь была узкая, но тяжелая, в толщину – не меньше семи сантиметров. Я заглянула внутрь и… ни капельки, блин, не впечатлилась.
– И это все? – спросила я у Пип.
Потом достала из кармана сотовый и включила фонарик. За дверью оказалась крошечная круглая комнатка с кучей пыли и паутины. Правда, кое-что почти интересное было – сводчатый потолок. Но ни одной полочки,
– Ну и зачем, бога ради, сделали эту комнату?
Так и не найдя выключателя, я вошла внутрь и задвинула дверь. О том, что она снова не откроется, я почти не переживала, потому что уже поняла, как она работает. В общем, мы с Пип немного постояли, потом покрутились туда-сюда. Напрочь разочаровавшись, я открыла дверь.
– Что ж, - осмотревшись напоследок еще разок, я вышла из комнатушки, - в общем и целом, абсолютно бесполезное помещение.
Развернувшись, чтобы уйти, я едва не наткнулась на всех тех, кто остался в доме. И смотрели они на нас с приоткрытыми ртами.
– В чем дело? – спросила я, вытирая лицо и приглаживая волосы. – Ну?
– Твой свет, - наконец подал голос Ангел. – Пока ты была внутри, он полностью погас.
– Правда? – Я повернулась к чулану. – Странно, да?
Ош зашел в комнатку.
– Ни черта не понимаю. У твоего света нет границ. Он вечный и постоянный. Нет ничего, что могло бы его скрыть. Именно поэтому его видят из тысяч других миров.
Я подняла руку и показала на себя:
– Но я-то не вижу.
– Попробуй еще раз, только осторожно, - велел даэва, ни с того ни с сего проникшись недоверием к чулану.
Надо признать, комнатушка действительно казалось чуточку зловещей. А вдруг это портал в ад? Или чулан для швабр? Чуланы для швабр всегда казались мне подозрительными. Зачем швабре собственный чулан?
Я опять зашла внутрь, закрыла дверь и стала ждать сигнала. Ничего такого мы не обговаривали, но наверняка мне дадут знать, когда выходить. Впрочем, я уже начинала думать, что нас как-то одурачили, как вдруг позади услышала мужской голос:
– Привет, милая.
По коже побежали мурашки. Медленно-медленно я повернулась.
– Папа! – пискнула я и обняла его одной рукой за шею.
Он рассмеялся и осторожно, чтобы не раздавить драгоценный сверточек, обнял меня в ответ. Потом посмотрел на упомянутый сверточек, и в его глазах блеснули слезы, а выражение лица ясно говорило о гордости.
– Боже мой…
– Пап, почему ты здесь? – спросила я.
Он словно очнулся и улыбнулся:
– Это что-то вроде бункера. Снаружи нас никто не увидит. А чтобы услышать, о чем мы говорим, придется в прямом смысле слова сюда зайти. Даже призракам. Но тогда ты их точно заметишь.
– Серьезно? Это самая классная комната на свете! Так что с тобой случилось, пап?
Он погладил меня по волосам.
– На это нет времени, милая.
– Ой, да, ты прав. Погоди-ка. – Я приоткрыла дверь и увидела на лицах благоговейный ужас. – Буду через минутку.
Ош сощурился, словно перестал мне доверять:
– И что ты там делаешь?
– Размышляю о вечном.
Закрыв дверь, я повернулась к папе. Прикоснулась к его лицу, и ощущение холодной кожи напомнило мне, в каком он сейчас состоянии.
– А теперь рассказывай. Что случилось? Кто тебя убил?
– Первым делом, ты должна знать, что есть шпионы.
– Я знаю, ага. Одного даже раскрыла. Шпионка жила у меня в шкафу.
– Она была не одна.
Это я тоже знала. Правда, не так чтобы очень давно.
– Дафф.
– Да.
– Еще есть?
– Думаю, пара-тройка на лужайке. Честное слово, тут как будто холодная война в разгаре.
– Минуточку! А ты тоже шпион? Хоть на хороших парней шпионишь?
– Я шпионю на тебя, солнышко, - усмехнулся папа. – Только я и понятия не имел. – Он опять взглянул на Пип. – Даже не представлял…
– Ладно-ладно. Так кто тебя убил?
Он покачал головой:
– Я не хочу тебя в это втягивать. Ты слишком важна. Она слишком важна.
– Пап!
– Чарли…
– Ну пап...
– Чарли.
– Папа! И да, я так могу целый день. – Я взяла его за руку. – Чтоб ты знал, ты не можешь исчезнуть, пока я к тебе прикасаюсь.
– Правда? – удивился он.
Я приподняла брови.
Папа отвернулся, словно больше не мог смотреть мне в глаза.
– А знаешь, ты всегда меня поражала. С самого рождения ты была не похожа на других. И я это понимал.
– Пап, - опять повторила я.
Не было у нас времени на прогулки по бульвару воспоминаний. Я хотела знать, кто убил моего отца, и упомянутый отец, черт побери, все мне расскажет.
– Дай мне минуту, милая. Ты должна понять, что к чему.
– О’кей.
Я прислонилась спиной к стене и передвинула Пип, но папу не отпустила. Может быть, теперь вообще никогда не смогу его отпустить. Я переплела наши с ним пальцы и стала ждать, когда он выговорится.
Однако заговорил он не сразу. На ресницах собрались слезы.
– Когда ты начала помогать мне раскрывать преступления, люди стали замечать. О тебе, конечно, никто ничего не знал, но некоторые копы сообразили, что мне… помогают. Один из них был продажным. Рассказал все бизнесмену, который ему приплачивал. И тот человек очень мной заинтересовался.
– И все потому, что я помогала тебе с делами?
– И да, и нет. – Папа смущенно опустил голову. – Ты помогала и по-другому. Причем об этом даже не догадывалась.
– В каком смысле?
– Чарли, я не всегда… То есть я совершал ошибки. А иногда… сильно себя переоценивал.