Восьмой ангел
Шрифт:
Вампир принялся рассуждать. В номере любвеобильный мачо не объявлялся. Это подтверждал недовольный и расстроенный вид Хельги. Именно на нее собирался вчера Демьян излить всю свою неутоленную страсть. Не дождалась. Карты легли иначе – вмешалась другая блондинка. Судя по отзывам тех, кого Ганс успел расспросить, исчезнувшая девица снова вернулась на банкет. С чего бы? Уж не за своим же тщедушным дружком. Наверняка, чтобы осчастливить Демьяна. А значит, они где-то вместе, и мешать Демьяну в этом деле – себе дороже.
Однако сомнения все еще остаются: почему не срабатывает комм?
Кто видел после Запуска Демьяна? – этим
Я видел, когда он к блондиночке подкатывал…
Ну и накачивался он, спиртное в глотку как в бездонную бочку лил…
Из драки я его хотел вытащить, перед клеткой с этой курочкой белобрысой…
Я в него пытался опохмелин засветить, так он так набрался, что все заклинания отплевывал…
А со мной разговаривал возле рулетки…
Мы вместе к пальмам освежиться ходили…
Ганс, видели его все, перебил вызванный на подмогу Освальд. – Давай, лучше последовательность бурной ночки восстановим.
Мы ушли из казино около часа ночи, начал Ганс. – Он отправился за столик, где с бутылкой его многие видели.
Потом объявилась блондинка, продолжил Освальд. – С чего-то вздумала танцевать стриптиз. В клетке.
Стриптиз? – переспросил Ганс. – На меня она произвела несколько другое впечатление.
А то не знаешь, что в тихом омуте скромность со скуки померла, встряла добровольно вызвавшаяся помогать в поисках Йага. Ее раздирали противоречивые чувства. Она гордилась собой – ведь за весь вечер яга ни разу не повесилась на шею Демьяну. Хотя так хотелось к нему, такому рогатенькому, поддатенькому… Лучше бы он на своих внимания побольше обращал…
На тебя что ли?
Да хоть и на меня. Может быть, и отвлекла бы демона от красотки с мутными намерениями…
Femina nihil pestilentius[121]? – иронично изогнув бровь, съязвил Ганс.
Именно! – купилась простодушная яга. От этих баб…
Возле клетки махаловка началась, оборвал Освальд нравоучительную тираду Йаги. И Демьян тоже туда полез.
А потом вернулся я, протянул задумчиво вампир, Но к тому времени Демьяна уже след простыл.
Правильно! Потому что рыцарю, спасшему принцессу, полагается приз. Эта самая принцесса на завтрак, обед и ужин. Поэтому, пока она ему оскомину не набьет, он и не объявится, – подвел итог Оська. И добавил: Оставь его в покое. Пойдем, полечимся, а?
Йага злорадно выпалила:
Быстро объявится, вот увидите. С безголовыми красотками долго не задерживаются – мыслям-то пристать некуда!
Зато якорь в буферах тонет! – парировал Оська и потянул вампира за рукав.
Ганс позволил увести себя в бар, но тревожные мысли все еще бороздили пространство его больной головушки. Не срабатывают ни поисковик, ни комм. Многие видели Демьяна в драке, и никто – после. Куда он мог отправиться с таким трудом завоеванной пассией? Да на все шесть сторон Трехмирья.
III . АЛЬПЫ
Застывшая красота
Серебристая точка скользила по не обкатанному западному склону горы. Поворот, еще один, вираж вправо и резкое торможение. Кристине всегда особо удавался этот приемчик, эффектная христиания[122] - тезка, как-никак.
У подножия вершины, с которой только что слетела Кристина, располагалось срединное плато, своеобразная плашка, прилипшая к горе. Девушка медленно подъехала к краю плато, остановившись на обледеневшем краю бездны. Скинула вязанную шапочку, встряхнула головой и на волю хлынула копна белоснежных локонов. Бриллиантовые искорки с ее волос были подхвачены бликами снежного сияния и унеслись радостью света на Землю.
Кристина сбросила палки, и окинула взглядом богатство природы, которое принесло ей сегодня столько удовольствия. Альпы. Молодые, без снобизма рельефа и возраста горы, возвышающиеся над одним из культурных центров земной цивилизации.
Нереальными кажутся картины, открывающиеся с таких высот. Живописные долины с игрушечными крестьянскими домиками и быстротечными речками сменяют пояса загадочных лесов, знаменитых своими мифами и вкусными орехово-ягодными дарами. Вековые деревья уступают место альпийским лугам, славящимся сочным цветом и соком своего низкотравья. И, наконец, горы - мир островерхих пик и зазубренных гребней.
Никогда она не перестанет восхищаться горами. Как величественно это царство снега, льда и скал. Каждая новая вершина оставляет глубокое и неизгладимое впечатление. Неповторим и уникален бесконечный мир вершин, зубчатых, округлых или игольчатых, покрытых снегом, льдом или обглоданным ветром камнем, крутых своими боками или размеренных пологими склонами. И каждую хочется узнать поближе: ощутить, подбодрить или приласкать, впитать бесконечную гордость их одиночества. В отличие от людей, тянущихся в горы ради покорения высоты, Кристину прельщал дух горных исполинов, и, чего скрывать, непокоренная энергия, которую далеко не каждый ангел или демон мог обуздать и использовать в магии.
Кристина видела достаточно земных гор: спасала аборигенов в Андах, работала с ангелами-мифологами в Драконовых горах, отдыхала по студенческим путевкам на Кавказе и в Гималаях. Душа ее была отдана заснеженным великанам. Ангелесса любила седые горы, погруженные в вечную зиму, потому что сама выросла в зиме. Парадиз-зиме Рая. Но земную зиму она любила особо. Она не была такой теплой и уютной как дома, и снег вовсе не был легким пухом, ласково льнущим к рукам на мягких равнинах и холмах раскинувшегося ландшафта Пентхауза. Срединная зима была живой. Суровой и настоящей. А в горах еще и вечной. Как вечная загадка трехмирного единства: Ад – Земля – Рай.
В этой части выбранных Кристиной гор, сезон уже подходил к концу. Несмотря на это, она все равно остановилась на Альпах, потому что когда-то давно, они стали ее первыми горами. Именно в них она впервые ощутила восторг полета, всей душой излила свое желание единения со снежными великанами и горы откликнулись на ее горячую молитву дружбой.
Альпы были классикой распространения ментальности Рая в Срединном мире. Их названием стала аллегория Святейшего Петерина ледяного[123], предпринявшего в свое время просветительский поход светлых иноков в места зарождающихся земных цивилизаций. В знаменитой проповеди у подножия Монблана Петерин назвал раскинувшиеся горы девственно чистыми и недостижимыми помыслами Всеединого. Каламбур a lbus(белый) и altus(высокий) вылился в самом распространенном названии земных гор. Даже увлечение горами получило у людей название «альпинизм».