Восьмой день недели
Шрифт:
Новый день недели не отличается от предыдущего. Только духота и жара стали еще сильнее. Мне кажется, что мое тело плавится под одеждой. Казалось бы, можно открыть окно, когда Серафима выходит по делам, но Ниночка тоже не любит сквозняк. Она не любит все то, что не любит начальница. И так получается, что когда Серафимы нет, Ниночка обязательно на месте и наоборот. Они никогда не выходят одновременно. Наверное, у них тайный сговор. Мормонский Орден Духоты.
Все повторяется изо дня в день. Время медленно течет по кругу. Может быть это потому, что циферблат у часов круглый? Время строго следует вслед за стрелками. Надо перестать смотреть на них.
Под
В конце дня мне кажется, что еще немного и моя кожа начнет гореть. Спертый воздух пропитал мои легкие, мой мозг, все тело. Духота во всем: в воздухе вокруг меня, в моих спутанных мыслях, в моей жизни. В какой-то момент я вообще перестал ощущать свежий воздух. В американских фильмах бомжи живут в коробках, но иногда вылезают из них. Я ощущаю себя в коробке постоянно. И моя коробка не из-под холодильника, нет. Это коробочка от чая. Стеклянная баночка от кофе. Она все еще хранит его запах. Запах того шмурдячного кофе, который обязательно надо успеть налить с утра...
Среда.
В кружке стоит холодный кофе. Он не спасет от жары. Мне кажется, что я уже ощущаю огонь под одеждой. Такое небольшое, но устойчивое пламя, как непотушенный газ на ночной кухне.
Главная цель первой половины дня - дожить до обеда. Ждешь его, как маленький Новый год. Эффект примерно тот же. Никакого чуда не происходит, обед пролетает незаметно. Стоило ли его ждать?
Внутри меня медленно, но верно просыпается голод. До обеда осталось не так уж и долго, надо продержаться. А можно выйти пораньше, чтобы придти чуть быстрее остальных и не стоять в очереди.
Я спешу к столовой и все равно встаю в очередь таких же хитрых, но более расторопных, чем я. Люди впереди - самые медленные и нерешительные на свете. Им надо обнюхать салаты, потрогать пирожки, задумчиво посмотреть на суп. Разве можно быстро определиться с таким сложным выбором - чай или компот, котлета или гуляш? Им так не просто решить, ведь от этого зависят целых десять минут пережевывания пищи.
Я беру суп из воды с элементами капусты, рыбную котлету и разваренные макароны. Я не люблю щи. Я не ценитель рыбы. Я всегда беру именно их. Может это вид какого-то гастрономического мазохизма? Все еще сложнее. Я вообще не переношу эту столовую, с ее жирными полами, влажными подносами и клеенчатыми скатертями, телепортированными из советского прошлого. Солонки, в которых перец. Перечницы, в которых дырочки забиты солью. Салфетки, порезанные для экономии на маленькие треугольники, из-за чего приходится брать их охапками. Я боюсь, что когда-нибудь привыкну и перестану замечать все это. Такая столовая станет для меня нормой, я сам стану как эта столовая. Возможно, поэтому сейчас у меня во рту рыбная котлета. Чтобы не забыться, чтобы построить преграду из отвращения.
После обеда сонливость и вялость достигают своего апогея. Голова отключается, она уже не принадлежит мне. Все что я могу, это двумя руками удерживать ее от падения на клавиатуру.
Мой взгляд лениво ползет по предметам в офисе и как обычно останавливается на циферблате часов. В любой момент я могу проверить точное время, взглянув в нижний угол монитора. Но это не для меня. Часы там мертвые, на них не видно движение секундной стрелки. Если я не могу ее контролировать, значит нельзя верить таким часам. Они могут обмануть, и будут отсчитывать время чуть медленнее, чем на самом деле.
Сидящий под часами бородатый Роман, негромко хлопает в ладоши и потирает руки. Он, неотрывно, смотрит в монитор, чему-то радуясь. У него, как всегда, все хорошо. Одна его ладонь ложится на мышку, а вторая привычно устремляется к бороде. Все свое свободное время его левая рука проводит в компании бороды. Интересно, что бы с ней стало, если бы Роман не носил бороду. Возможно, его рука загрустила бы и совсем зачахла. В лучшем случае, она подалась бы в монастырь, или связалась с плохой компанией, стала бы выпивать, и пошла по наклонной.
Борода у Ромы хорошая. Как человек, он может быть и говно, а вот борода у него отменная. Цельнолитая, без волосков отщепенцев. Тягучая, как черная смола. Загадочно поблескивающая и незыблемо спокойная. Кажется, что за ее густым занавесом скрывается какая-то тайна. А сам Роман конечно и не догадывается, что творится в его бороде. Но определенно там что-то есть. Присутствие чего-то осмысленного. Я словно чувствую, как из нее кто-то смотрит на меня. Нет, это не бессмысленно довольные глаза Ромы, которые находятся намного выше. Это чей-то иной, пристальный взгляд, обращенный именно на меня.
Мне становится все жарче. Я отворачиваюсь от бороды, пытаюсь смотреть хоть куда, но не на нее. На монитор с планами, на кружку в засохших капельках кофе, на Серафиму, бестолково пытающуюся разобраться в новой модели телефона, на часы напротив. Не могу сконцентрироваться на них, и взгляд вновь опускается на Романа. В глубине черных зарослей, среди переплетающихся волосков внимательные глаза следят за каждым моим движением...
Четверг.
Нетронутый кофе. Крошки под кнопками клавиатуры. На мониторе список с планами, стихи для Серафимы, но не про нее. Ниночка что-то негромко щебечет на ухо начальнице. Как меленький верный попугайчик, пристроившийся на плече хозяина-пирата. Рома подпер рукой бороду. Нормальная рабочая атмосфера. Почти. Если не брать в расчет то, что из бороды Романа на меня кто-то смотрит. А так в целом все в порядке. И еще пламя, которым я горю, теперь вырывается из-под одежды. Я больше не газовая конфорка, греющая припозднившийся ужин из одинокой яичницы. Теперь я растопленная печь. Горящая сухая трава. Костер в кругу подвыпивших бардов.
Но, что бы, ни происходило со мной, со стороны ничего не меняется. Все также медленно проплывают люди, ведут свои бессмысленные разговоры, делают бесполезные дела. В нашей банке все также душно и тесно. Я дергаюсь у ее стеклянного края, исступленно бьюсь о невидимую стену. Вижу самого себя со стороны: я аквариумная рыбка внезапно осознавшая, что мир - это небольшая емкость с водой. И мне не хватает ума понять, как покинуть аквариум. Вода в нем давно закисла, превратившись в болотную жижу. Моя жизнь стала болотом, я увяз в ней.
Но есть тот, кто укажет выход, теперь я знаю это. Он может подсказать, как преодолеть границы - разбить аквариумное стекло. Он смотрит на меня из бороды Романа. Он шепчет мне едва слышно. Он рассказывает мне о своей стране. Там за мглой черных волос открываются другой мир. Просторные поля, по которым гуляет вольный ветер, леса и реки, горы и моря. В долине залитой солнцем стоит город, увенчанный высокими башнями. На их шпилях развиваются яркие флаги. Это главный город его страны. Там во дворце, в центральном зале стоит пустой трон. Он ждет своего короля...