Восьмой день
Шрифт:
На ночь он устроился в отеле «Спар», что обошлось ему в восемь с чем-то долларов. Номер простой, не очень чистый, но Дэнни он показался сущим раем. Он лежал на тонком твердом матраце, глядя в потолок. Перед мысленным взором проносились кровавые события вчерашнего дня. Господи, неужели это случилось вчера? Или уже позавчера?
Лайла, Реми Барзан. Прачка. Собаки. Падающий на пол солдат с простреленной головой. Дэнни вспомнил, куда девал пистолет. Он положил его рядом с телом Реми, словно вернул взятую почитать книгу. Наконец он заснул.
А утром сел в такси, доехал до аэропорта, где провел полчаса, отвечая
И все же нет худа без добра. В салоне у него было место в среднем ряду рядом с мальчиком восьми лет и его мамой. Стоило ему устроиться, как мамаша нажала кнопку вызова стюарда. В результате через несколько минут в распоряжении Дэнни были целых три кресла. Он остался наедине со своими мыслями.
Кейли… Что делать? Может, просто купить букет цветов и заявиться таким вот измотанным и несчастным? Бить на жалость? Нет, не получится. Тут потребуется длительная осада с весьма проблематичным исходом.
До тех пор, пока Дэнни не появился в посольстве, у Зебека не было возможности узнать о его местонахождении. Хотя он, вероятно, догадывался, что объект все еще в Турции. Как широко раскинуты его сети? Есть ли у него доступ к документам таможенной и иммиграционной службы? В любом случае рано или поздно Зебек узнает, что Дэнни вернулся в Штаты. Что делать? Ведь невозможно вечно находиться в бегах. Этого не выдержит никто. Выход один: необходимо изобличить Зебека как мошенника и убийцу. Но как?
Далеко внизу плескался Атлантический океан. Стюардесса разносила напитки, среди которых оказался джин «Танкери». Дэнни выпил и вскоре погрузился в состояние, больше похожее на кому, чем на сон. Стюардесса разбудила его, когда самолет начал снижаться. Внизу сквозь туман просвечивали огни Вашингтона.
Родители жили в зеленом пригороде в пятнадцати минутах езды от аэропорта. Дэнни вырос в этом доме на берегу Потомака с участком в четверть акра. Здесь все было знакомо, однако, когда он опустился на колени рядом с цветочной кадкой и начал нащупывать ключ от входной двери, вдруг упал мощный луч света. Дэнни замер, ожидая, когда завоет сигнализация, но, к счастью, папа еще не успел ее установить. После ухода на пенсию отец активно занялся хозяйством. Раньше на это времени не хватало. Он принялся все чинить и налаживать и всегда был при деле.
Дэнни вставил ключ в замочную скважину, вошел в кухню, включил кондиционер, вытащил из холодильника банку пива. Неспешно двигаясь по дому, добрался до ванной комнаты на втором этаже и сбросил одежду. Осторожно снял повязку. Рана почти зарубцевалась — значит, можно принять душ. Он встал под воду и закрыл глаза. Так и хотелось воскликнуть: «Жизнь прекрасна!» — если бы не…
Обвязав вокруг талии полотенце, он поднялся к себе в комнату на третьем этаже. Как самому младшему в семье ему положена самая маленькая комната. В мансарде с наклонными стенами и несколькими слуховыми окнами.
В комоде лежала старая одежда Дэнни. Мама держала ее там выстиранной и выглаженной на такой случай,
На столе стопка писем. Вся несрочная корреспонденция приходила сюда, на адрес родителей. Обычно он приезжал каждые две недели и просматривал. Обращение к бывшим питомцам колледжа, каталоги художественных принадлежностей, предложения кредитных карточек. А вот и кое-что существенное. Дэнни взвесил на ладони конверт. Там оказалась платиновая карта «Виза». Он уже забыл, что подал заявку на возобновление счета, а вот прислали карту. Очень кстати. Срок годности до конца 2004 года, лимит десять тысяч долларов. Настоящий дар богов.
На пакетике указано, что ее необходимо активировать с домашнего телефона, то есть отсюда. Дэнни прошел по коридору в комнату Кевина и набрал номер, одновременно просматривая остальную почту. Пачка открыток из галерей (они, видимо, никогда не обновляют список почтовой рассылки), включая галерею «Неон». На открытке Лавиния решила поместить репродукцию одной из его лучших картин, а на обороте значилось:
Пятница
5 октября в 7 часов
Выставка работ Дэниела Крея
Выставка. Замечательно, но… прежде надо постараться до нее дожить.
Наконец к телефону подошли. Дэнни активировал карту, вежливо отклонил предложение «застраховать кредиты», положил трубку. Вытащил карту из пакета. Подержал в руке и вдруг вспомнил о других деньгах, которые…
Он вернулся к себе в комнату. Открыл стенной шкаф, старый и очень тесный. Папа его расширил — это был один из его первых хозяйственных проектов, — в результате чего сзади образовалась просторная ниша, куда Дэнни прятал свои сокровища. Сначала простые игрушки, потом электронные, хоккейные щитки, электрогитара, ласты. Внизу Дэнни оборудовал тайник глубиной примерно в два с половиной сантиметра, где держал журналы «Плейбой» и «Пентхаус», пачки «Мальборо», папиросную бумагу для закруток и пластиковую коробку от сандвичей с марихуаной.
В этом же тайнике и по сей день хранились сбережения братьев. «НЗ», как называл заначку Кевин. В конце каждого дня они собирали лишние деньги, что у кого оставалось, и складывали сюда. У них была цель — купить скаковую лошадь. И не просто лошадь, а арабского скакуна, причем обязательно черного.
Руководил всем Кевин, отчаянный энтузиаст. Это продолжалось несколько лет. Первое время им удавалось вкладывать не более пятнадцати долларов в неделю. Они зарабатывали тем, что косили лужайки, выполняли другую подобную работу, не гнушались и тем, что шарили по диванам и между сиденьями автомобиля в поисках потерянной мелочи. Все отправлялось в «энзе». Каждую неделю мелочь менялась на купюры. Это была обязанность Дэнни. Он носил монеты в местный супермаркет, где был специальный автомат, который считал мелочь и выдавал купюры, вычитая комиссионные. Вскоре Дэнни стал приходить туда раз в две недели, затем раз месяц, раз в два месяца.