Воспарить к небесам
Шрифт:
— Да, Микки, звучит неплохо. Но я займусь делом Джерри.
— Ладно, Эми. Скоро буду дома.
Он скоро вернется домой.
Одно это могло вылечить все, что угодно.
— Хорошо, Микки. До скорого.
— Люблю тебя, дорогая.
Я улыбнулась, и из глаза выкатилась слеза.
— Я тоже тебя люблю.
— Пока.
— Пока.
Мы отключились, я обошла стол и быстро провела зарплату, чтобы Джерри мог получить свои деньги.
Потом я вставила в рамку фотографию, на которой были изображены мы с мистером
Я сделала шаг назад и уставилась на нее, позволяя слезам политься еще сильнее. Затем я смахнула их, повернулась и вышла из комнаты, зная, что с годами эта полка будет заполнена рамками.
Зонтик не будет один. В конце концов, там окажется множество фото.
Но у меня будут тысячи воспоминаний.
*****
Я убиралась в доме, когда увидела ее.
В прошлые выходные, когда Микки закрыл свой дом, они с детьми переехали сюда.
Хотя это было горько-сладкое прощание Донованов с их домом, оно не было травмирующим.
С другой стороны, в течение нескольких месяцев у них было два дома и большая семья, так что они привыкли ко мне, моим детям и нашему дому.
Эш и Киллиан решили оставить мебель в их новых спальнях, а Киллиан взволнованно заявил:
— В этой кровати я чувствую себя дровосеком! Абсолютный крутяк. А если я не стану летать на истребителе, то заделаюсь дровосеком.
Рубка леса, включавшая в себя топоры и бензопилы, в качестве увлечения не вызывала у меня восторга, но я держала рот на замке.
Много вещей Микки и его детей было разбросано здесь и там, а кое-что из их мебели заполняло пустые места. Но большую ее часть я уже сфотографировала, и теперь она находилась на складе, ожидая, когда я ее продам.
Переезд был настолько грандиозным, что я не думала о нем до тех пор, пока пылесося, не оказалась в комнате Эш.
Она сохранила атмосферу пляжной комнаты, но поменяла постельное белье и добавила свои безделушки и постеры, сделав комнату своей.
Свеча сюда не вписывалась.
Кроме того, свеча была слишком важна, чтобы прятать ее в комнате.
Вероятно, мне следовало бы спросить, но я этого не сделала, потому что не хотела, чтобы она думала, что я вынуждена быть милой.
Заявление должно быть сделано.
Поэтому я выключила пылесос и взяла свечу.
Я передвинула свою сказочную чашу на край кухонного стола, и поставила свечу на середину.
Она подходила идеально.
Я сделала мысленную заметку перекинутся парой слов с Рианнон до того, как та придет снова, чтобы она не была ошарашена, увидев ее, и, возможно, ей не было больно.
Затем я вернулась к уборке.
Я сидела за столом в кабинете, когда дети вернулись из школы.
— Отваливаю, мам! — закричал Оден. — Иду к Лейси, — я заблокировала вторую часть того, что он сказал, потому что была еще меньше поклонницей свиданий моего сына, чем Микки своей
— Ладно, малыш! — крикнула я в ответ.
— А что у нас на ужин? — завопил Килл.
— Курица под сыром! — крикнула я в ответ.
— Потрясающе! — ответил он.
— О боже! — взвизгнула Пиппа. — Кто стер «Дневники вампира»?
— Господи, Пип, вот же они! — громко сказал ей Киллиан.
— Домашнее задание, Пип! — закричала я.
— Знаю, мам! — крикнула она в ответ.
Я не сводила глаз с компьютера, но повернулась к двери, когда почувствовала, что там кто-то есть.
Эшлинг стояла, прислонившись к косяку, с завитыми волосами, неброским макияжем, делающим ее прекрасное лицо еще красивее, на ней была милая короткая юбка, колготки, более симпатичные ботинки на низком каблуке и красивый свитер.
— Привет, цветочек, — окликнула я.
— Я люблю тебя, Эми, — тихо ответила она.
Она увидела свечу. Сидя за письменным столом, работая, я вдруг почувствовал, что парю.
— Я тоже тебя люблю, малышка.
Она слегка улыбнулась мне и исчезла.
Я сделала глубокий вдох, чтобы опуститься ближе к земле и сосредоточиться на работе. Затем я вернулась к компьютеру и снова занялась счетами.
*****
— Меня сейчас стошнит, — пробормотала Робин.
— Тебя не стошнит, — возразила я.
— Если не стошнит ее, то стошнит меня, — заявила Алисса.
Я посмотрела на Джози, которая стояла вместе с остальными моими девочками на наших посиделках.
Все мои девочки вместе.
Счастливые.
Я увидела, что Джози смотрит на меня, и когда поймала ее взгляд, она сказала:
— Это просто отвратительно.
Я вновь обратила внимание на то, что происходило в другом конце комнаты, а это были мои мать и отец, заискивающие перед матерью и отцом Микки.
Мы были в дальнем зале «Навесов» на репетиции нашего с Микки свадебного ужина. Грандиозное зрелище, усыпанное цветами, с льющимся рекой шампанским, дресс-кодом, который моя мать определила, как строго коктейльный, что не волновало ни меня, ни кого-либо, кроме парней.
Мне нравилось наряжаться.
И это означало, что я должна была посоветовать Микки его личное МЧП (Маленькое черное платье — прим. переводчика).
Мама могла себе это позволить, так как они с папой платили за все: еду, цветы, подарки от хозяев праздника (два дорогих хрустальных бокала для шампанского всем, кроме детей, которые получали коробки импортного бельгийского шоколада) и бесплатный бар.
Излишне говорить, что родители закончили меня игнорировать. Это случилось, когда Лор сказал им, что я вхожу в семью «Мэн Фреш Марин». Фактически, игнор закончился по этой причине, они были вне себя от восторга.