Воспевающие битву
Шрифт:
– Нужно лечь на землю всем вместе, рядом! – крикнул проводник. – Укровйтесь всеми одеялами, которые у вас имеются. Пусть снег валит! Мы переждём его в нашей берлоге!
Но канадцы продолжали проявлять твердолобость, упрямо продвигаясь вперёд. Индеец с ужасом поглядел на уже едва различимые очертания этих «сумасшедших чужаков», неуклюже размахивавших руками, и бросился рыть для себя яму в снегу. Пусть умирают, решил он, ему не понять ход их мыслей.
Почти двенадцать часов индеец провёл под толстым слоем снега, терпеливо выжидая, когда буйство стихии сменится умиротворённостью. Наконец, небо прояснилось, тучи уползли за горизонт, и проводник в полном одиночестве направился к форту. Его недавние спутники исчезли, разбрелись в разных направлениях во время бури, и теперь следы их были заметены. Через два дня их всё-таки сумели найти и привезли в крепость. У одного ноги были отморожены до самых бёдер, и он скончался несколько дней спустя. Второй потерял обе ноги до колен, их пришлось отрезать пилой для заготовки дров сразу по прибытии в форт. Третьему ампутировали обе ступни, оба уха и несколько пальцев. Эти двое канадцев выжили. Что касается проводника-индейца, то он расстался лишь с кончиками своих отмороженных ушей и носа, его ноги тоже сильно
Эдвин Дэниг, приводя этот случай в своей книге, вероятно, хотел продемонстрировать, насколько беспощадна была природа по отношению к людям, проявлявшим излишнюю самоуверенность и недооценивавших климатические условия. Он не называет ни одного имени, и я осмелюсь даже предположить, что именно этого конкретного случая вовсе не было, а Дениг изложил эту историю, исходя из стандартной схемы таких нелепых случаев, ведь живя в форте Юнион, он был свидетелем многих подобных трагедий. Зимой в прериях часто многие путники замерзали насмерть, застигнутые метелью на открытом пространстве. Индейцы же никогда не рисковали путешествовать, если обнаруживали приближение снежной бури; они хорошо разбирались в капризах погоды. Об этом рассказывали Томпсон, Калберстон, Максимильян, члены экспедиции Льюиса-Кларка, одним словом, все, кто был причастен к освоению и покорению дальних территорий Запада. Страна, ставшая известной под названием Дикий Запад, была по-настоящему дикой, но вовсе не казалась белому человеку неукротимой. Там жили индейцы, значит, там могли обустроиться и европейцы, и они упорно продвигались всё глубже и глубже, пытаясь одолеть дикарей то оружием, то спиртом, то лестью.
Индейцы – непревзойдённые охотники и забивали интересовавшую их дичь не только ради пропитания или ради шкур для пошива одежды, но и для активной торговли. Бизоны, лоси, олени всех видов, антилопы, горные бараны, волки, лисицы, немногочисленные бобры, дикобразы, скунсы, зайцы – все они были объектами непрекращающейся охоты. Наиболее ценную добычу для степных племён представлял бизон. Любая часть его тела могла использоваться дикарями в случае нужды: копыта, рога, сухожилия, мясо, шкура и даже навоз. Однако было бы ошибочно считать, что каждый застреленный бизон использовался без остатка. Нет. Шкура ценилась только тёплая, зимняя, густо покрывавшая этих исполинов прерий с октября до марта. Так что в благополучные летние времена дикари нередко оставляли шкуру бизона возле останков разделанной туши. То же самое касалось и мяса: его срезали с костей до последнего клочка, когда приходило голодное время, но в сытый сезон индейцы вырезали из бизона исключительно лакомые куски – огромные ломти вдоль позвоночника под бизоньим горбом и круглые куски с верхней части задних ног.
К 1833 году Титоны уже жили вдоль берегов Миссури и её притоков, там же занимались торговлей и кочевали по всем окрестным степям. В историю они вошли под названием Сю. Белые пришельцы застали Титонов в момент их расцвета, когда кочевники вовсю овладели искусством верховой езды, имели огромные табуны и уже освоили огнестрельное оружие, хотя не имели большого доступа к нему. Наиболее объективные исследователи вынуждены были признать, что Дакоты проповедовали принцип полного равенства, не имели рабов, пленных убивали в исключительно редких случаях, но обычно оставляли их в племени, хотя частенько отправляли их обратно на родину. Об этом вспоминал Мато Нажин: «У нашего племени был обычай: тот, кто захватил пленных, должен был дать им свою одежду и лошадь. Пленники обходились нам дорого… Итак, все пленные нарядились в одежду Лакотов и стали подыматься верхом на лошадях по склону холма, сопровождаемые несколькими нашими воинами. Когда они отъехали на довольно большое расстояние, наши люди предоставили их самим себе и вернулись в наш лагерь» («My People the Sioux»).
Никола Перро в своих «Мемуарах» подчёркивал, что прерийные Дакоты разительно отличались от индейцев лесов тем, что не истязали пленников. «Пленные Гуроны были препровождены в ближайшую деревню Сю, где уже собрались люди из соседних стойбищ, чтобы заняться дележом добычи. Нужно отметить, что Сю, хоть и очень воинственны и не менее хитры, чем другие племена, совсем не похожи на тех каннибалов. Они не потребляют человеческую плоть. Они даже не столь жестоки, как остальные дикари, они не истязают пленников до смерти, разве что могут пойти на это в качестве мести за то, что их родственники были заживо сожжены врагами. Они всегда были терпимыми и остаются такими сегодня. Большую часть захваченных пленников они отпускают домой. Мучения, которым они подвергают тех немногих, которых осуждают на смерть, заключаются в том, что они привязывают жертву к дереву или столбу и велят мальчикам пускать стрелы в несчастного пленника. Ни воины, ни рядовые взрослые мужчины, ни женщины не принимают в этом участия. Но если Сю знают, что их сородичи подверглись сожжению, они платят врагам той же «монетой». Однако даже в этом они не проявляют столько жестокости, сколько другие дикари – то ли по причине того, что врождённое сочувствие не позволяет им созерцать такие страдания, то ли потому, что считают, что только отчаяние может заставить пленника петь песни во время пыток. В таком случае они сразу бросаются на жертву с топорами и палицами, чтобы немедленно прикончить её».
Лично я не могу согласиться с предположением Перро о врождённом сочувствии или благородстве Титонов. Откуда бы вдруг взяться этим качествам? Титоны вышли из лесных племён, им было свойственно столько же кровожадности и столько же благородства, сколько и другим американским туземцам. И если уж они не занимались пыткой пленников у столба, то это связано скорее всего с тем, что в открытой прерии найдётся гораздо меньше деревьев, которые можно было бы использовать в качестве такого столба, в лесу же подобных «пыточных столбов» хватало с лихвой. Что же до прочих истязаний (не в качестве зрелища), то Титоны отрезали поверженным врагам пальцы, уши, кисти рук и ступни ног, вспарывали животы, снимали скальпы и отрубали головы. Так что речи о их природном благородстве явно не соответствуют действительности и являются исключительно частным, но никак не объективным мнением. Любая война, вошла она в летопись человечества или выпала из поля его зрения, остаётся войной. На любой войне, к великому сожалению, отрезают уши, пальцы, половые органы и вообще всё, что можно отрезать. Это происходило во время попытки США покорить Вьетнам, это имело место в период окупации Афганистана войсками СССР, это совершали изо дня в день все воюющие стороны в Чечне… Кто в этих беспощадных войнах двадцатого века проявил более изощрённую жестокость – белые люди или их восточные противники – трудно сказать. Война представляет собой особую систему координат, где существует своя шкала ценностей и своя шкала нравственности. Она не может никак сравниваться с мирным течением жизни; участники войны не могут осуждаться теми людьми, которые не имели случая окунуться в стихию военных действий. Именно поэтому трудно поверить, что Титоны сильно отличались от Ирокезов или кого бы то ни было ещё. Если они воевали, то они воевали, как принято воевать дикарям. Любой человек, ставший на Тропу Войны, превращается в дикаря; он подчиняется только законам войны, других законов для него не существует и существовать не может.
Облик Титонов сделался символом чуть ли не всех североамериканских индейцев: пышный головной убор из широких орлиных перьев, длинные чёрные волосы, бахрома на рукавах кожаной рубашки и на штанинах. Титоны, действительно, носили длинные волосы, заплетая их в косы или стягивая кожаным шнурком у висков. Бритоголовые мужчины встречались среди них настолько редко, что можно смело сказать: для степных Дакотов бритая голова была абсолютно неприемлема. Исключение составляли некоторые воины Общества Лисиц. Случалось, волосы остригали в знак траура по близкому родственнику, и тогда в дополнение к обрезанным косам лицо мазали чёрной краской и ходили босиком.
Сложившийся классический образ Титона не может обойтись без шумной пляски, что вполне соответствует действительности. Песенный репертуар индейцев был велик. Мужчины исполняли воинские танцы, женщины – свои, девичьи, и также Пляску Скальпов. Пляска Скальпов (вопреки сложившемуся мнению, будто со скальпами прыгали вокруг костра раскрашенные воины) исполнялась исключительно женщинами; мужчинылишь вручали танцовщицам военные трофеи и некоторое оружие. Популярностью пользовался у Титонов так называемый Большой Магический Танец, в котором принимали участие одновременно представители как мужского, так и женского пола. Были священные пляски, среди которых особо выделяются Танец Солнца (Танец Смотрящих На Солнце) и Танец Луны. Но путешественников больше всего удивляли зрелища, когда происходили совершенно необъяснимые вещи (например, во время Танца Котла мужчины и женщины двигались вокруг огромного котла, где варилось мясо, затем внезапно опускали руки в кипяток и вылавливали оттуда куски мяса, ничуть при этом не обжигаясь).
О Танце Котла замечательно поведал индеец по имени Обманувший Ворону в биографической книге Томаса Мэйлса. «Танец Котла может исполнятся в любое время года, но он непременно включался в танцы, которыми встречали приход весны. И он обязательно был последним в день пляски. Только после завершения всех остальных исполнятся Танец Котла. Пожирание собаки было частью танца. Это может показаться странным, но в старые времена индейцы считали собаку очень ценным животным. Каждая семья имела по несколько вьючных собак, чтобы перевозить на них грузы. Поэтому собак уважали. Собака обладала силой и могла делиться своей силой. Она была подарком Великого Отца, поэтому её использовали во время Танца Котла и церемонии Ювипи. Приготовление собаки поручалось женщинам, и они варили её старинным способом. На четырёх вертикально установленных палках подвешивался желудок бизона, затем его наполняли водой. Поблизости горел костёр, в нём лежали большие камни. Когда они раскалялись, их опускали один за другим в воду при помощи палок, раздвоенных на конце. Руководитель Танца Котла должен был принадлежать к числу тех, кто имел видйние Громовых Существ. Только такие люди могли обучаться правильному способу убивать собаку. Они же были осведомлены, как раскрашивать тело руководителя танца… Восемь танцоров приближались к котлу так, будто они собирались окунуть руки в кипящую воду. Они выстраивались в линию позади меня… и четырежды подступали к котлу. В четвёртый раз я опускал мои руки глубоко в кипяток и извлекал со дна котла собачью голову. Это можно было делать и при помощи заострённой палочки, но по-настоящему подготовленный руководитель пляски должен был уметь выловить собачью голову голыми руками. Он никогда не обжигался, если умел правильно проделать то, что от него требовалось, так как знал шаманские секреты. Причина того, что мы, руководители пляски, не ошпаривались, таилась в том, что мы заранее сильно натирали руки до локтей специальной травой. Когда-то у меня было много этой травы, но потом я лишился этих запасов, как и всех остальных целительных трав, когда сгорел мой дом. Однако я знаю, где растёт эта трава» (Mails Thomas «Fools Crow»).
Кто же такие Титоны? Чем они похожи на других людей с красной кожей, и отличаются ли вообще одни степные индейцы от других?
***
Титоны состоят из семи крупных племён, хотя далеко не сразу исследователи сумели разобраться, кто именно входит в группу Титон. Так Отец Хеннепин проживал в 1680 году в тридцати километрах выше водопада Святого Антония в нынешней Миннесоте и много писал об этих индейцах, но он не делал никаких подразделений на племенные группы. В 1795 году Жан Батист Трудо утверждал, что Титоны состояли из четырёх кочевых племён, которые охотились на обоих берегах Миссури («Description of the Upper Missouri» Mississipi Valley Historical Review. Vol VIII). Через девять лет после этого торговец Пьер Антуан Табо зафиксировал названия четырёх основных племён Титонов следующим образом: Ситчанрху (Сичангу), Окондана (Оглала), Миникан-Хинийожу (Миниконжу) и Саон-Титон («Narrative of Loisel`s Expedition to the Upper Missouri»). Оглалы и Сичанги называли все остальные племена Титонов, вместе взятые, словом «Саоны». Белые торговцы и исследователи, приезжавшие в страну степных Дакотов из Сент-Луиса по Миссури, в первую очередь встречали Оглалов и Сичангов и, похоже, переносили их имена на все остальные племена Титонов. Дальнейшее подразделение Саонов произошло несколько позже. В 1804 году Табо решил, что Миниконжи были самостоятельным от Саонов племенем. Затем он дополнил в список племенами Хитасиптчон (Итажипчо), Хонтпапа (Хункпапа) и Татчинди-чиджа (происхождение и принадлежность названия не установлена). Эти три племени он отнёс к Саонам. В 1833-34 годах принц Максимильян объявил, что Титон-Дакоты разветвляются на пять групп (Prince Maximilian, «Travels in the Interior of North America»).