Воспитанник Шао.Том 1
Шрифт:
— Спасибо, брат, спасибо, — Сан даже хлюпнул обидною слезою сентимента. — Мне так нужна вата поддержка. Без вас мне не сдержаться, — губы мелко подрагивали, но Сан старался не терять голоса. — Я устрою Лао великий позор. Он познает жизнь в ее самых черных злосплетениях. Упьюсь его кровью. Кровь врага самым благотворным образом приносит успокоение.
— Не кипятись, а то договоришься до помешательства. — Чжоу, третий брат, всегда говорил резко, без смягчающего ударения. — Первое дело, с торговцем, Лао провел удачно. Все довольны. Заметь — без потерь. Сейчас он на подъеме. Любые действия против него только во вред тебе. А раз тебе, то и нашей семье. Его надежность —
Сан поджал губы. Братья есть братья. Неприятно слышать такое от них, но что поделаешь.
— Не знию, может, они также, инкогнито, появились в доме Лао и также конфидециально поддержали его. Им все равно, кто главарь, лишь бы выполнял их волю.
— Это совсем неплохо, что они неразборчивы, как дворники. Исчезнет Лао, и они с той же таинственной церемонностью, с немалой гордостью казначейских билетов появятся у нас. Все станет на круги своя. Они никому не мешают, только подталкивают к выполнению своих целей. Платят за это. Что нам еще надо? Я уверен, Лао придется выполнить их указание и пойти на дальнейшее преследование монаха. Там мы зевать не будем. Лао горы не переживет. Успокойся, разожми кулаки. Следующий наш удар будет упреждающим.
— Разумом я спокоен. Внутри вот жжет чувство невостребованной мести. Стрелу в спину Лао всажу самую ядовитую, самую ужасную. Перед смертью он все вспомнит.
— Можно, но не сейчас и не завтра. Все поймут, чьих рук зто дело. Но нужно остерегаться подобных действий oт самого Лао. Наверняка он чувствует нож над собой и не будет медлить, пока его опередят. Плохо, конечно, что ты не удержался тогда, но теперь остается быть дипломатичнее, осмотрительнее. Соблюдать видимую лояльность, соглашаться во всем с решениями совета.
— Ты мягок, мой Цинь. Не будет ли оно в ущерб нашим действиям?
— Пусть дичь резвится, набирает жир. Она становится ленивей, медлительной.
В затемненном дворике с крепкими кирпичными стенами на окраине Шанхая настало прозябающее ожидание. Никто не желал пасть первым от упреждающего хода Лао.
— Нам нужно оружие, — неожиданно и резко прервал раздумия Фэй, пятый брат, довольно быстрый в делах, — без винтовок и нас легко перебить, и их не возьмешь за горло.
Согласно покивали.
— Есть место, где можно купить старые револьверы, — сообщил он. — Если восемь штук, то это около трехсот пятидесяти долларов.
— А почему долларов? — взвился Сан.
— Доллары есть доллары. У нас редкость и это, — младший был самый непоседливый и более оптимистичен в прогнозах. Ему тридцать пять, и до годов братьев еще не близко. Но отзванивают и его беспечные годы, и он теперь тоже весь в поисках состоятельной жизни. От его шебутного голоса как-то сама собой спала напряженность. Разговор пошел бодрее. — Слушайте меня. Лао не дурак. Берет деньги, где проще взять. Почему бы нам не начать с того же. Он ведь изымает их там, где проще для нуждающихся. Недалеко от порта есть разгульный матросский кабачок. Там оставляют не только заплесневелые юани, но и хрумкающие иены, тяжелые доллары, пронырливые марки, усредненные франки, фунты и прочее. Хозяин заведения — брюхатый мужичок, неповоротливый сонный тетеря. Надеется на своих трех охранников. Сейф и тот не каждый раз запирает. А касса бара и вовсе ключа не имеет. Бармен богат, беспечен, как посетители и привозные девки. Стоит начать с него. Чем не возможность разжиться. Хуже не будет. Будет хуже, если Лао разведает про кабачок и опередит нас. Деньги там немалые.
Оказалось, у младшего давно болел зуб на этот трактирчик. Оставалось только выждать подходящий момент. Сейчас, когда снова безысходность охватила братьев, риск не казался столь большим и опасным.
— Нужно закупить оружие.
Братья согласно кивнули.
* * *
В прокуренном до тошноты дешевыми сигаретами зале, сопротивляясь, угасали последние звуки, висевшие на густых клочках дыма, веселья и безделья.
Хозяин вертепа сонно всматривался в оставшихся сквозь стоячий терпкий запах дымовой завесы и прикидывал, через сколько минут выдворять засидевшихся. Места в отдельных комнатах были уже оплачены, и остальные посетители не представляли для него теперь торгового интереса. Пить они не будут. И так вдрызг налакались. А сидели, лапать баб, шептать им на ухо похабные анекдоты можно и на улице. Второй час ночи, нужно подсчитать выручку.
Единственный официант шустро убирал со столов разнокалиберные бутылки, снимал залитые и прожженные скатерти. Последняя компания, взявшись за плечи, стойко шла к двери, во весь голос выкрикивая удалые песенки морских скитальцев. Их неподражаемая походка на время развлекла занятого прозаическими мыслями хозяина. Имелось еще несколько минут, и он, пусто расслабившись, отдыхал, пока оставшиеся сами не покинут зал. Официант выведет последнего, и можно будет закрыть двери.
Его полузакрытые безразличные глаза уныло наблюдали, как молодой матросик старательно обхаживал внушительную дамочку лет за сорок. В ее небрежно растопыристую грудь одна рука совала купюры, другая искала заветное место под юбкой. Ее амурный тайник уже не вмещал объема мятых банкнот, и ему приходилось раскладывать их перед ней, доказывая выгоду нахождения с ним и его, пусть не столь галантное, но горячее желание к ней.
Она кривлялась, будто молодуха, забавляясь голодной страстью неопытного компаньона. Но нахальную руку, настойчиво заползающую через плечо в плотный лиф, не убирала. Скрытым движением пальцев сдвигала некоторые наиболее крупные дензнаки в сумочку, пока любвеобильный хахаль впивался в ее щеку или шею. Губы матроса то лобызали слюняво женщину в лицо, то с быстротой трезвого стремились к желанному плоду. Отчего и дамочка, обняв поникшую голову моряка, что-то шептала на ухо или скорее всего ласкала его, вызывая в нем новые чувства горячих возжеланий.
В зале уже никого не осталось. Пользуясь моментом, матрос в такой степени непозволительно овладевал телом женщины, что хозяин понял — их игра может затянуться до утра.
Он сделал знак официанту. Тот подошел к увлекшимся и учтиво попросил очистить помещение для уборки. На что услыхал ответ в стиле гневного боцманского рыка.
Морячок был изрядно пьян. Его отборная матерщина отпугнула слугу, и тот, отпрянув на почтительное расстояние назад, смиренно ожидал дальнейших указании трактирщика.
Почувствовав себя хозяином положения, любовник стал заваливать женщину на стул. Плотное декольте материала треснуло, и туда проворно сунулась хмельная рожа счастливчика. Его руки шустро рыскали там, где при посторонних дама никогда бы ему не позволила.
Гарсон, потупившись, но проявляя настойчивость, взывал их к достойному поведению в месте общественном и порядочном.
Хозяин швырнул окурок. Несмотря на то, что хотелось посмотреть на оголенные контуры соблазнительной дамы, само происходящее перестало ему нравиться: «Эти шельмы не уймутся, пока их не успокоить». Он нажал скрытую в полу кнопку, а работнику сказал, чтобы тот решительнее выводил загулявшихся.