Воспоминание о Вальсе

Фомальгаут Мария

На ночь закрывают окна, на каждую раму вешают оберег, и еще один оберег на дверь, Аглая теребит крестик на шее.

Ночью Эйкину слышится завывание там, на улице, на опушке леса. Дом-то на самом краю леса стоит, слышно, как кричат совы, как шумят сосны, как… а это непонятно что такое, таких звуков Эйкин не слышал раньше. Эйкину не по себе, Эйкин уже сам жалеет, что приехал сюда, – вспоминает про Аглаю, перестает жалеть.

Утром Эйкин пьет кофе, читает про хищников, что нашел в библиотеке. Жуткие легенды, мрачные легенды, кровь стынет в жилах, когда читаешь. И что земля эта изначально принадлежала лесу, вернее, не лесу, а каким-то… каким-то… которые в лесу жили. А потом

люди пришли, лес вырубили, а эти какие-то людей прокляли, и существо какое-то послали, которое каждое полнолуние выходит на охоту. И вроде не на всех охотится, а на древнейший род, на Фергюссонов, с которых этот городок начался.

Аглае нездоровится, Аглая к завтраку не выходит. Кухарка подает на стол, приговаривает, дом-то большой, а хозяина нет, вот бы в дом да хозяина, и Аглая вон какая, загляденье, девушка на выданье. Эйкин соглашается, загляденье.

Солнца нет, то есть, где-то оно есть, но там, там, за туманом, его и не видно, не верится, что оно есть. Черные деревья на фоне осеннего неба. Корр, корр, корр где-то вдалеке. Эйкин ни в какие темные силы не верит, Эйкин седлает черного Дьябло, едет в Норич. Болтает с лавочниками, кокетничает с торговками, пытается что-то выведать, не может. Мимо едет мистер Бейнс, одергивает пару вороных, окликает Эйкина, приглашает на чашечку кофе, а Эйкин и рад-радехонек, вот сейчас все и разведает. У мистера Бейнса дом большой, и сараюшка, а в сараюшке рычит кто-то. Эйкин осторожно спрашивает, а вот если вдруг не дай-то Боже с Аглаей случится что-то, кому Фергюссон-холл отойдет. Мистер Бейнс думает, хмурится, наконец, кивает – а-а-а, так тете Фрог все отойдет, она же фергюссонова родственница получается. Гость пробует пирог, обжигает горло, мда-а-а, что-то переборщили с перцем…

Эйкин думает наведаться к тете Фрог, заодно осторожно спрашивает, можно ли посмотреть, кто там рычит в сараюшке. А, да конечно, это Сатан рычит. Эйкин смотрит, здоровенный Сатан, ростом с теленка, с цепи рвется, рычит басом. А цепочка р-раз – и треснула, была, и нету, вот уже Сатан на Эйкина несется, на землю валит, вылизывает, и мистер Бейнс хлопочет, фу, Сатан, фу, вы извините, он у нас первый день, вот, сегодня на ярмарке купил, я уж и не знаю, чего с ним делать… Мистер Бейнс бросает Сатану целого курчонка, Сатан за курчонком бежит, вот так, уже пятого за утро слопал. Хозяин провожает гостя, осторожно спрашивает, а вы, Эйкин, откуда такой будете, из столицы? С луны, отвечает Эйкин. А если серьезно? А серьезно с луны. Так говорит Эйкин. И идет дальше, к дому тети Фрог, насвистывает – жил человечек на Луне, на Луне, на Луне, жил человечек на Луне, его звали Эйкин Драм…

А у дома тети Фрог полиция стоит, а тетю Фрог сегодня ночью зверюга какая-то насмерть загрызла. Вот так вот вышла тетя Фрог ночью во двор, а зверюга на неё и набросилась. Не-ет, что вы, Сатан-то тут при чем, его утром уже в городок на ярмарку привезли… Эйкин спохватывается, спрашивает, а чего это тетя Фрог во двор ночью выходила. Так ей же молодой викарий свидание назначил, вы что, не знаете? Эйкин хочет поговорить с викарием, его тут же одергивают, так викарию тоже досталось, в госпитале лежит, бредит, говорит, сам дьявол ворвался во двор…

Вечереет. Эйкин спешит домой, надо спешить, надо успеть до темноты, нельзя оставлять Аглаю одну. Аглае страшно, Эйкин это знает – Аглае страшно, даром, что она виду не подает, сидит за чайным столиком, спрашивает Эйкина, а он откуда, Эйкин, такой будет? С Луны, отвечает Эйкин. А если серьезно, спрашивает Аглая. И я серьезно, отвечает Эйкин, и берет себе еще булочек с шоколадом, вот такой Эйкин, кожа да кости, а берет себе еще булочек

с шоколадом. Это вчера было, а сегодня Эйкин спешит домой сквозь длинные тени от деревьев, тени все длиннее и тусклее, солнце уходит, вот уже луна выплыла из пустоты, большая, круглая, смотрит единственным глазом.

Эйкин подгоняет Дьябло, Дьябло фыркает, грызет уздечку, боится. Что-то завывает там, в темноте, ближе, ближе, ближе, вот черт… нет, черта лучше не поминать. Вот так, сколько жил Эйкин, столько во всякую чертовщину не верил, а тут нате вам, уже и черта поминать боится. Эйкин спешит, Эйкин торопится, нахлестывает коня, конь не слушается, конь встает на дыбы, визжит – отчаянно, жалобно. Что-то темное вырывается из кустов, валится на Эйкина, впивается клыками в горло коня, кольт, кольт, где он, этот кольт, нет его, потерял, бежать, бежать, бежать, огни Фергюссон-холла совсем рядом, видна лампа в окне, что-то огромное, горячее, смрадное наваливается из темноты, Эйкин отбивается…

Выстрел.

Еще.

Еще.

Бежит дворецкий, прихрамывает, кричит что-то, как вы там, сэр. Эйкин с трудом выбирается из-под мертвого тела, смотрит на убитое чудовище, нет, это не собака, это другое что-то, у собаки рогов не бывает, и копыт не бывает, и раздвоенного языка. Дворецкий ведет Эйкина в дом, усаживает на диван у камина, наливает бренди, Эйкин делает глоток, кашляет, потихоньку приходит в себя.

А где Аглая, спрашивает Эйкин. А пропала Аглая, говорит дворецкий. Это уже утром Эйкин спрашивает, он ночью у камина задремал, так автор хочет, автору жалко Эйкина, автор думает, пусть Эйкин поспит. Эйкин не соглашается с автором, ничего, ничего, я сдюжу, я крепкий, что мне ночь не поспать, Эйкин бежит за дворецким в темноту ночи искать Аглаю.

Светает. Эйкин и дворецкий возвращаются ни с чем, на дороге у дома все еще лежат тела убитого коня и этого… не пойми, чего. Первый луч солнца падает на чудовище, Эйкин смотрит, не верит себе. Дворецкий смотрит, тоже не верит себе. Надо бы полицию позвать, говорит дворецкий. Надо, соглашается Эйкин. Идет в комнату Аглаи, сам не знает, зачем…

2

Эйкин ставит на стол свечи.

И два бокала.

Смотрит на календарь – сегодня будет Аглая.

Сегодня.

И еще, может быть, немножечко завтра.

А потом нет.

Кухарка готовит ужин, дворецкий собирает на стол, Эйкин задергивает шторы, чтобы никто не видел, что делается в доме.

Темнеет.

Всходит луна.

Сегодня полнолуние.

Аглая выходит из своей комнаты, поправляет волосы, видит Эйкина, кидается к нему, обнимает, целует. Эйкин наливает себе вино, колет руку, нацеживает кровь в аглаин бокал.

Сегодня полнолуние.

Сегодня Аглая.

Эйкин говорит Аглае, как они поженятся и заживут вместе долго и счастливо. Аглая делает вид, что верит.

Аглая спрашивает Эйкина, где он работает. Эйкин говорит, на Луне. А если серьезно, спрашивает Аглая. И я серьезно, говорит Эйкин. А где ты живешь, спрашивает Аглая. А на Луне, говорит Эйкин. И поет, как жил человечек на Луне. Аглая смеется. Не верит.

А сегодня полнолуния уже нет.

И Аглаи нет.

Эйкин надеялся, что Аглая еще хотя бы пару дней будет, пока уже не полнолуние, но почти-почти. А вот нет, сегодня уже без Аглаи.

Эйкин идет в покои Аглаи, видит, вот она лежит на постели, Эйкин целует девушку в холодный лоб. Оставляет белые розы в вазе на тумбочке. Уходит. Наказывает дворецкому хорошенько за Аглаей следить, в который раз говорит дворецкому, не виноваты вы, не виноват, кто ж знал…