Воспоминания (1915–1917). Том 3
Шрифт:
Для поддержки этих 2-х батальонов и развитая удара из дивизионного резерва будут выдвинуты 3 батальона, из которых один займет щели за первой линией окопов на крайнем левом фланге участка; другой батальон расположится в убежищах и землянках участкового резерва за левым флангом близ дороги на Городище и третий батальон будет переведен в лес «Семерка». Четвертый батальон дивизионного резерва остается на своем месте, как последний резерв дивизии.
Время перехода в наступление и момент атаки будут определены успешным действием артиллерии, которая должна подготовить атаку, пробив необходимые проходы и разрушив блиндажи пулеметов и т. д., но при этом необходимо иметь в виду, что на позиции противника по условиям освещения представляется выгодным до 16 часов,
2. Задача артиллерии. Для успешности атаки считаю необходимым сделать не менее 4-х проходов, как указано на схеме.
Для пробивания проходов назначаются 1-я и 3-я легкие батареи; 3-я батарея должна будет выдвинута для этого вперед. 2-я легкая батарея назначается для обстрела высоты 85,8, с целью попытаться взорвать предполагающиеся пред проволокой фугасы.
4-я легкая батарея для флангового обстрела атакуемого участка.
3-я батарея 3-го Сибирского мортирного дивизиона назначается для борьбы с артиллерией противника и для стрельбы по другим целям у д. Карчева и кирпичного сарая.
3-я батарея 6-го Отдельного тяжелого дивизиона для стрельбы по выс. 85, 8, песчаным буграм и Кирпичному заводу.
Совместное действие с частями 55-й дивизии
Действия частей 7-й Сибирской стрелковой дивизии будут вестись в полной связи с действиями частей 55-й пехотной дивизии, с начальником которой лично переговорил по этому вопросу.
Близ стыка обоих дивизий в резерве 55 дивизии будет находиться целый полк, который в случае успеха у них или у нас будет двинут в направлении дороги на Городище, имея целью содействовать захвату леса «Австралия» и содействовать продвижению наших частей вдоль р. Сервечь.
Приложение: схема 250 саженей в дюйме.
Bp. командующий дивизией Свиты его величества,
генерал-майор Джунковский
Вр. и. д. начальник штаба
Генерального штаба капитан Афанасьев».
Этому наступлению, к сожалению, не суждено было осуществиться, и вся наша подготовка к оному оказались впустую.
Почему последовала отмена, я не знаю, т. к. скоро по представлении мною соображений, я покинул 7-ю дивизию, думаю, что это вызвано было распоряжением из ставки от Верховного командования о переформировании полков действующей армии из 4-х батальонного в 3-х батальонный состав, почему нашли несвоевременным всякие наступления.
18-го сентября я решил сделать опыт с миной Семенова на позиции у песчаного бугра, занятого немцами, близ Цирина. Я уже говорил об этой мине, представлявшей из себя длинную узкую коробку, в виде лыжи, начиненную 1 1/2 пуда динамита.
Назначение ее было для устройства проходов в проволочных заграждениях, для этого сначала надо было прикрепить кошку к колу немецкого проволочного заграждения и затем стальным тросом тянуть, отчего мина сама начинала ползти и подойдя под проволоку, ударившись о приспособление при кошке, взрывалась с неимоверной силой. Пробу я назначил в 12 часов ночи на 19-е число, в случае удачи я наметил тотчас после взрывов (их предполагалось два) обрушиться тяжелыми снарядами на песчаный бугор из 2-х батарей, а легкими устроить заградительный огонь между буграми и треугольной рощей.
Приехав на место, я уселся на горке над наблюдательным пунктом. Темень была страшная. К сожалению, опыты не увенчались успехов. Одна мина взорвалась, как только ее стали заряжать, но взорвались только пироксилиновые шашки, динамит, к счастью, остался цел, а то бы катастрофа была бы ужасная, от взрыва шашек ранило только саперного унтер-офицера в лицо и ногу. Другая мина дошла до проволоки и остановилась,
У немцев переполох произошел страшный, они думали, что мы будем наступать и стянули все резервы к бугру. Это нам сказал перебежчик-румын, перебежавший к нам на другой день из австрийского полка.
Около 3-х часов ночи я вернулся к себе весьма недовольный неудачей с минами. На другое утро потребовал объяснения от командира саперной роты. Оказалось, что саперы ни разу не произвели ни одного опыта с этими минами, меня это взорвало – командир роты обязан мне был это доложить, когда я сделал распоряжение о взрыве проволочного заграждения немцев этими минами, я бы тогда отложил свое намерение, пока они не изучат эту мину и не произведут пробу в тылу. Я нашел, что командир роты отнесся чересчур легкомысленно, эти мины с таким количеством динамита были крайне опасны в неумелых руках.
Опасаясь, как бы немцы не воспользовались неразорвавшейся миной, приказал саперам взорвать ее каким угодно способом, а опыты с миной произвести в ближайшие дни в поле.
На другой день вечером саперы отправилась к месту, где оставлена была мина. В течении всего дня было установлено наблюдение за этим местом из окопов и наведен был к этому месту пулемет, дабы не допустить немцев взять мину. Я очень волновался, как-то удастся саперам выполнить возложенную на них задачу, ведь мина была под носом у немцев и она могла взорваться от малейшего сотрясения при подходе к ней.
Я сидел у себя и томительно ждал результата. Около 2-х часов ночи раздался страшный взрыв и у меня даже в Юревичах в доме зазвенели стекла, а между тем до взрыва было 5 верст. Тотчас по телефону сообщили, что все обошлось благополучно. Немцы от этого взрыва очевидно ошалели и стали беспорядочно палить из всех своих пулеметов. Я приказал двум батареям открыть по ним огонь. В эту же ночь 26-й полк произвел удачную разведку, зайдя немецким постам в тыл, уничтожив один пост, а другой забравши в плен.
Вторую половину сентября я провел все время в постоянных разъездах, посещая окопы и объезжая батареи, резервы и тыловые учреждения. В большинстве случаев выносил весьма отрадное впечатление; но бывали и изумительные случаи добродушного отсутствия дисциплины, если так можно выразиться, среди стариков нестроевых, попавших на войну прямо от сохи.
Привожу мои два приказа, как результаты моих объездов:
«18-го сего сентября я посетил 2-й дивизионный лазарет и присутствовал у обедни.
Не могу не высказать того отрадного впечатления, которое я вынес во-первых, от самой службы, во-вторых, и от обхода священником палат больных после обедни, причем в каждой палате отец Алексей [479] читал больным Святое Евангелие и всем была дана возможность приложиться ко кресту.
При этом я также не мог не обратить внимания, что над каждой койкой висел небольшой образок – это тоже оказались заботы отца Алексея.
Высоко ценю такое выдающееся достойное подражания отношение к взятым на себя святым обязанностям священнослужителя 2-го лазарета, и выражаю отцу Алексею чувство моего глубокого уважения».
479
…отец Алексей, священник 2-го лазарета 8-й Сибирской стр. дивизии.