Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина

Ильин Михаил Ильич

— По многим причинам, юнга. Во-первых, его сигнальные огни указывают путь мореплавателям уже несколько тысячелетий. Во-вторых, он не только помогает определить местонахождение судна, но и оповещает моряков о состоянии погоды, о направлении ветра. В-третьих, на нем нет маячных смотрителей: никто не следит за его световым устройством, не проверяет исправность его механизмов. Наконец, в-четвертых, и это самое существенное, человек даже никогда не был внутри этого маяка!..

Пришлось призадуматься… Конечно, есть маяки-автоматы, на которых с заходом солнца прожекторы вспыхивают как бы сами собой и горят

всю ночь, пока их не выключит заря нового дня. Конечно, если требуется, то механизмы могут вращать прожектор, и тогда его свет становится мигающим. Но чтобы существовал маяк, исправно действующий несколько тысяч лет, да к тому же без присмотра человека? Нет, это невозможно, это вранье!

И я вежливо высказал коку свои сомнения.

— Клянусь, юнга, что все сказанное — чистейшая правда. Многое кажется нам чудесным, но это вовсе не значит, что оно не существует…

— И такой чудо-маяк сгорит в пламени пожара!.. Это будет тяжелой потерей для мореплавателей…

— Не беспокойся, Захар, дотла не сгорит. А так как помешать огню не в наших силах, давай спокойно сражаться дальше. Ты, кажется, угрожаешь моему королю?

Но о каком спокойствии можно говорить, когда в море происходит такая катастрофа!

Мысли мои были у пожара, что-то я недоглядел на доске, оставил пешки незащищенными, и король кока безнаказанно пожрал их одну за другой.

Спокойной ночи, Захар, — сказал кок. — Отправляйся на койку, безмятежно спи и не думай ни о проигрыше, ни о пожаре.

Я не смог последовать этому бесспорно разумному совету, пошел на палубу и тревожно смотрел на незатихавшее буйство пламени.

— Отчего бодрствуешь, Загадкин? — окликнул меня капитан, в ту ночь дежуривший на мостике. — Тебе давно пора спать.

— Пожар на маяке… Какое страшное несчастье! — Я показал на зарево, по-прежнему то угасавшее, то снова вспыхивавшее.

— Пожар? Да это же…

И капитан рассказал мне о самом замечательном из всех маяков. Представьте, кок, оказывается, не врал! Было верно и его во-первых, и во-вторых, и в-третьих, и в-четвертых. А маяк действительно не сгорел в огне, мореплаватели и поныне наблюдают его световые сигналы. Здорово оплошал в ту бессонную ночь юнга Загадкин, и вам теперь понятно, почему я долго размышлял, прежде чем поделиться воспоминанием о пожаре на маяке.

Как мы сварили обед без огня

Наше судно бросило якорь в скалистой бухте, на берегу которой стоял столичный портовый город. В тот день я был свободен от дежурства и охотно принял предложение моего друга, корабельного кока, повидать местные достопримечательности. Он накануне ошпарил руку, и врач запретил ему работать.

Было начало августа, но город находился вблизи Полярного круга, термометр показывал всего 8 градусов тепла, и на тельняшку пришлось надеть шерстяную фуфайку.

Сборы были недолги. Кок сунул в чемоданчик два котелка, прихватил на кухне немного сушеного картофеля и банку мясных консервов для супа, мешочек с манной крупой для каши, и мы вышли на припортовую площадь. У самой остановки автобуса была фруктовая лавчонка. В ней продавали чернику, морошку, бруснику, апельсины и бананы. Продавец сказал, что все эти ягоды и фрукты растут в окрестностях города.

Слова продавца прозвучали странно: апельсины и бананы, как известно, фрукты южные и расти вблизи Полярного круга им словно бы не положено. Однако разобраться в этой странности я не успел — показался автобус, который должен был доставить нас к одной из местных достопримечательностей. Мы купили апельсины и сели в машину.

Спустя короткое время мы были у цели поездки и, выйдя из автобуса, увидели много интересного. Незаметно пробежало несколько часов. Внезапно желудки напомнили нам, что наступила пора чем-нибудь их наполнить. Надо было достать продукты, заняться приготовлением обеда. Я изрядно проголодался и мысленно уже чувствовал вкус пищи во рту, как вдруг кок спросил:

— А спички ты взял, Захар?

Пальцы мои быстро ощупали карманы. Увы, спичек не было…

— Представь себе, и у меня ни спичек, ни зажигалки, — произнес кок. — Напрасно я бросил курить…

Беда, как всегда, является неожиданно. Будь при мне увеличительное стекло или хотя бы осколок кремня, я бы сумел добыть огонь. А тут, как на грех, ничего…

— Положение безвыходное, — грустно заявил я. — Придется потерпеть до возвращения на корабль.

— Нет безвыходных положений, юнга, — возразил кок. — Я придумал, как сварить суп и кашу без огня. К сожалению, у меня рука на перевязи. Поэтому слушай, Захар, мою команду.

Кок начал командовать, а я тут же выполнял его приказания.

Через двадцать минут суп и каша были готовы. Мы насытились до отвала, а на сладкое съели апельсины.

Не скажете ли вы, где и как мы варили суп и кашу без огня, что мы осматривали и как называется порт, в котором стояло наше судно?

Дальневосточные истопники

После знакомства с молодым ученым, который льды на экваторе нашел, я еще больше стал уважать ученых, ни за что не упущу случая побеседовать с ними. Потолкуешь о том о сем, глаза на многое откроются, а если повезет, то узнаешь совсем необычные новости.

Именно такие новости дошли до меня во время одного осеннего плавания по морям нашего Дальнего Востока. Побережья этих морей замечательные — красивые, интересные, богатые, — но, что греха таить, довольно прохладные. Тамошним жителям сетовать на жаркую погоду не приходится…

Вообразите поэтому мое удивление, когда, скалывая первый ледок с палубы, слышу такой разговор двух пассажиров:

— Ну, соседушка, едем, значит, в Москву на совещание.

Дело к зиме идет, декабрь — не лето, думаю немного отдохнуть в столице от нашей жары. Раскаленная почва, признаться, изрядно надоела…