Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина

Ильин Михаил Ильич

Помню, сидит она у церкви, разные жалостные слова произносит, а ей, как положено, вежливо отвечают:

— Бог подаст, бабка.

Бабка злющая, огрызается на такой ответ: «Захочет и подаст, вам назло подаст!»

И вот ведь какое необыкновенное происшествие с этой бабкой приключилось. Выходит она ранним утром из хаты, где жила, а по всему ее дворику деньги рассыпаны. И всё серебряные! Земля словно после дождя мокрая, монетки тоже мокрые, так повсюду и поблескивают.

Обрадовалась бабка,

собрала деньги в мешок, к соседям кинулась, серебро показывает. Соседи ахают, удивляются, а она им одно твердит: «Вот мне и подал бог. Вам, безбожникам, назло вместе с дождем с неба прислал!» Такую пропаганду божественную развела, что дальше некуда.

Обежала бабка соседей, от них прямиком в магазин направилась, протягивает продавцу свое небесное серебро и вино взамен просит.

Продавец посмотрел на деньги, обратно возвращает: «Не могу монеты принять, у меня их кассир в банке не возьмет: хоть и русские, да не нашей, не советской чеканки».

Те, кто в магазине был, обступили продавца, интересуются деньгами, некоторые на зуб пробуют, не фальшивые ли. Серебро как серебро, но верно, чеканка не наша, царские гербы на нем выдавлены. Прав продавец, не примут монету в банке.

Бабка на своем настаивает, спорит с продавцом, говорит:

— Деньги с неба получены, мне их бог послал, обязаны принять!..

— Значит, ошибся бог, — посмеивается продавец, — либо ангелы в небесной канцелярии напутали. Пожалуй, хлебнули лишнего и не из той кладовой монетки достали…

Шутки шутками, а в городке полный переполох, умов смятение: деньги хотя не наши, но все же серебряные, притом действительно на бабкин двор с неба упали… После того происшествия трудно стало нам, комсомольцам, антирелигиозную пропаганду вести. Много хлопот было, пока разобрались, в чем дело, и другим разъяснить сумели. А небесные деньги бабка потом в музей сдала, там ей уплатили за них советскими рублями. Куда она те рубли направила, сами догадываетесь…

— И у меня на родине похожее было, только не с деньгами, а с рыбой, — раздается другой голос, заливистый, будто петушиный: так у нас младший помощник штурмана разговаривает. — Поселок наш степной, у станции Целина в Ростовской области расположен. Ни рек, ни озер в ближней округе нет, потому свежая рыба редко у нас бывала. А однажды посыпалась она на поселок из… облаков! Не так чтобы велика рыба, а все же свежая, прудовая. Иные улицы богато завалила. В тот день большое удовольствие поселковые кошки получили.

И пошли рассказы о разных чудесных историях. Один слышал, что где-то лягушки не из болота, а из тучи прыгали, другой о спелых апельсинах, которые наподобие града с неба сыпались. Третий о дожде из раков вспоминает, четвертый — о красном снеге, что в северных местностях выпадает, пятый — о том, как из облаков кровь льется…

Я и позабыл, что у меня книжка в руках, сижу слушаю, слово боюсь пропустить. Всех говоривших по голосам признал — люди солидные, небылицы будто бы не должны сочинять. Однако моряки иногда преувеличивать любят, особенно если о чем-нибудь необыкновенном рассказывают. Вот и разбери, правду говорят или выдумывают. Очень меня это заинтересовало, а спросить неловко. Все они старше меня, как им задаешь вопрос: «А вы, товарищи, не сочиняете?»

Коварный кок

Мы вышли из Одессы во Владивосток. Это было первое мое дальнее плавание, и, готовясь к нему, я ознакомился по карте с морями и океанами, которые предстояло пересечь нашему судну, с портовыми городами, где следовало брать или сдавать грузы. Голова была полна географических названий, и я радовался, что каждое название вскоре превратится в живые картины волн, берегов, причалов, гаваней.

К концу вторых суток пути мы оставили за кормой Черное море и вступили в Босфор — узкий пролив между Европой и Азией. Спустя несколько часов корабль бросил якорь в бухте Золотой Рог, где расположен большой турецкий город Стамбул. Мы быстро сдали часть груза и тут же отправились далее.

— Знаешь ли, Захар, что, прежде чем попасть во Владивосток, мы снова окажемся в Босфоре и снова бросим якорь в бухте Золотой Рог? — спросил корабельный кок, когда мы прошли Дарданеллы и плыли лазурным Эгейским морем.

Я отрицательно покачал головой:

— Неправда, по дороге на Дальний Восток возвращаться в Стамбул мы не будем…

— Будем или не будем — разговор другой, а через Босфор обязательно пройдем, непременно бросим якорь и в бухте Золотой Рог. Не хочешь ли биться об заклад? Ставлю десяток пирожных против коробка спичек, что окажусь прав, — предложил кок, самый завзятый спорщик на нашем судне.

Я не сомневался, что кок шутит, но все-таки еще раз взглянул на карту. Ну конечно, шутит, хочет посмеяться надо мной!.. И я решительно ответил:

— Давай спорить!

Мы ударили по рукам.

Протекло несколько недель. Плавание близилось к концу. Мы шли Японским морем. До Владивостока оставалось менее суток хода, и я уже ощущал на языке вкус выигранных мною пирожных.

Но, представьте себе, коварный кок был прав! Не возвращаясь к морскому проливу между Европой и Азией, мы снова прошли через Босфор и вторично бросили якорь в бухте Золотой Рог!

Кок взял у меня выигранный на спор коробок спичек и назидательно произнес:

— Помни, Захар, что из двух спорщиков один всегда ошибается. Поэтому, прежде чем биться об заклад, проверяй свои знания. А теперь марш в камбуз! Угощу не пирожными — сам понимаешь, они тобой не заслужены, — а такой едой, которой Золотой Рог славился издавна, да и теперь славится, хотя многие с непривычки боятся положить ее в рот. Но ты не бойся, еда очень вкусная…

Необыкновенная Европа

Наше судно держало курс из Аравийского моря к мысу Доброй Надежды. Индийский океан был спокоен, и ничто не предвещало каких-либо чрезвычайных происшествий. Однако, когда мы проходили широким проливом между Южной Африкой и одним большим островом, неожиданно произошла серьезная поломка в машинном отделении. Судно остановилось. Механики заявили, что на ремонт им потребуется около шести часов. Это было очень досадно, но помочь механикам я не мог и подумал, что надо воспользоваться непредвиденной остановкой, чтобы хорошенько осмотреть Европу.