Воспоминания моей души или назад ради будущего. Часть 1
Шрифт:
– А что не могу я позаботиться о своих сотрудниках? Кстати ты зарплату сегодня забрала?
– заботливо так спросил, гад, уже не скрывая своей причастности.
– Можете, но не наблюдала именно такой заботы о других участницах вашего канала, - подметила я, - чем заслужила такое внимание?
– Оказываешь внимание – не нравится, не оказываешь, опять не нравится, да вас, девушки не поймешь, - попытался отшутиться Олег.
– Хорошо, что вы признались в этой помощи, хотела поблагодарить от всей души, - продолжила искренне, все-таки обо мне давно никто не заботился по-настоящему, ничего не ожидая взамен.
– Считай, что это дружеская забота, не было сил смотреть, как ты барахтаешься на
Мне захотелось расплакаться не понятно, то ли от его заботы, то ли от невозможности любить этого человека, от сложностей в наших с ним отношениях, от жалости к себе - трусихи с фобией утонуть, а может все вместе нахлынуло и слезы потекли из глаз.
Просто попила в очередной раз кофе с булочкой и пошла спать, утро вечера мудренее, предварительно поставив не доготовленную еду в холодильник.
Глава 30 Воплощение во сне
Посередине ночи проснулась от того что слезы душили меня снова, но только причиной этому было новое воплощение, в которое погрузилась спонтанно, во сне. Кофе на ночь сделало мой сон чутким и осознаваемым, поэтому проснувшись события стояли передо мной, словно наяву.
Моя жизнь, на этот раз протекала в России, во времена крепостного права, мне повезло в какой-то мере, потому что увидела себя барином, на вид тридцати пяти лет, с небольшой бородкой и крепким торсом. Имел большое хозяйство и много душ в подчинении. Все эти знания во сне быстро пронеслись в голове и вот уже чувствую, как скачу на гнедом жеребце по полям и лесам, ветер развевает волосы, чувство свободы и упоения охватывает меня. Там, где лес пошел гуще, придерживаю коня, и мы не спеша двигаемся сквозь лесную чащу. Впереди блеснуло озеро, скрытое листвой, спрыгиваю и привязываю коня к дереву. Рядом с моим поместьем протекает большая река, до которой можно дойти пешком, но мелкая ребятня, да бабы, стирающие там белье, отбивают всю охоту, поэтому около часа трачу чтобы уединиться в глуши. Раздеваясь, ныряю в глубину водоема, вода приятно холодит мое разгоряченное тело. Плыву до середины, переворачиваясь на спину, отдыхаю, смотрю на то как птицы парят в вышине.
Возвращаться назад не хочется, не люблю суеты и орущих детей, скандальных мужиков и постоянно лающих собак. Моей страстью являются лошади, целыми днями могу пропадать на конюшне, где развожу племенных жеребцов, от остальных неурядиц я далек, так как давно уже поручил вести хозяйство моему поверенному, Григорию, и он держит народ под жестким контролем.
К вечеру, когда солнце начало клониться к закату, не спеша еду домой. Проезжая мимо площади в своей деревни, вижу, как Григорий называет людей за провинности, раздавая им плетей. Вдруг под копыта лошади бросается девушка и встает на колени, умоляя вмешаться. Она просит меня о справедливости и взывает к тому, чтобы в вине каждого разобрался я сам и наказал виновных, если сочту их таковыми.
– Многие из нас нив чем не виноваты, - ваша милость, - мы честные люди и перед законом, и перед богом, - вцепилась она в мой сапог, целуя его, - нас калечат за любые придуманные обвинения, пощадите нас. Кто кроме вас сможет нас защитить?
Но потом у Григория спросить за что наказывает он моих крепостных? Но сейчас я не готов разбираться, хочется домой и с утра ничего не ел, чувствую, как желудок сводит от голода.
– Раз наказывает, значит есть за что, - проговорил и двинулся в направлении своей усадьбы, так как не приятно было слышать свист плетей и крики.
С детства не выношу сильного шума и людей, всегда закрывался и прятался в большом деревянном шкафу, когда батюшка приглашал гостей в дом. Не переношу прикосновений чужих сальных пальцев, которые пытались меня либо погладить, либо потрепать за щеки. В последние годы привык сам себя по большей части обслуживать, держа минимум прислуги в доме. Да и уборку производили в то время, когда я удалялся куда – либо по делам или по ночам, пока еще спал. Все вокруг давно привыкли к тому, что барин Антон Федорович вел затворническую жизнь и не желал ни жениться, ни заводить потомство.
Второй моей страстью было чтение, жаль, что библиотека была не большой, поэтому каждое лето выписывал новые книги из столицы и теперь с нетерпением желал уединиться за новым романом.
Происшедшее быстро выветрилось у меня из головы, как только открыл пахнущие типографской краской страницы. Моя жизнь меня больше чем устраивала, но только до определенного момента.
– то в один из слякотных дней, когда лучше находится в доме, возле камина, а не скакать на лошади по лесу, пытаясь справиться с тревогой, усиливающейся с каждой минутой. Такие нервные состояния со мной случались не часто, но только полное уединение и скачка на лошади снимали постепенно внутреннее напряжение и давали покой. Из - под копыт резко выпорхнула с криком большая птица, напугав лошадь, которая в мгновение встала на дыбы, сбросив в кусты мое тело. Обо что-то сильно ударившись потерял сознание. Пришел в себя, когда начало темнеть и понял, что лежу на мокрой земле и не могу пошевелиться. Паника накрыла с головой. Не хотелось ночью быть растерзанным дикими животными, в большом количестве обитающих в окрестностях.
Что мне оставалось, кроме того, как кричать и звать на помощь, чем и воспользовался. Лес – это очень странное место, в котором звук преломляется и может раздаваться иногда на километр, а может исчезать и в десяти метрах. Возможно, собирая грибы вы в этом тоже убедились. Через час меня нашли мужики, которых отправил Григорий, мой приказчик, узнав, что лошадь хозяина пришла без седока. Еще через час погрузили на телегу и доставили в дом. После того, как осмотрел врач, выписанный из города, прогноз оказался неутешительным. Повреждение нижний части позвоночника, отчего ходить скорее всего больше не смогу, но повезло, что верхняя часть еще работает и поэтому кормить с ложечки меня не нужно. Тревога усиливалась, так как каждый день меня по часам носили в уборную и мыли служанки. Уединиться на длительное время не удавалось, отчего стал раздражительным и срывался на домашних крепостных.
Так прошла зима, за мной присматривали, но не часто, какие-то функции научился делать самостоятельно, к примеру, с кресла, на которое прикрепили небольшие колесики, передвигаясь смог перекладываться на кровать. Больше всего тосковал по лошадям, которых не видел уже полгода. С нетерпением ждал, когда сойдет снег и меня отнесут в конюшни.
Но и этому не суждено было сбыться. По весне, река от большого количества выпавшего за зиму снега и резкого потепления, словно разъярилась, сломав лед, начала затоплять наши угодья. В течении нескольких часов уровень воды поднялся так, что мужики орали и выносили вещи на улицу, уже по пояс в ледяной воде. Все жители срочным образом покидали свои жилища, спасая то, что успели собрать или достать.
Я же находился в закрытой комнате, и вода из-за плотно прикрытой двери чуть медленнее набиралась, заливая пол. Пытался позвать на помощь, но обо мне словно забыли. В отчаянии перебравшись на передвижное кресло, попытался открыть дверь, но ее придавило водой так плотно, что не удалось даже приоткрыть. Вскоре уровень половодья увеличился, и вода стала заливаться и через окна. Сидя на кровати осознал, что спасти меня не кому, про меня в суматохе все забыли и придется утонуть в холодной воде в полном одиночестве.