Воспоминания о деле Веры Засулич
Шрифт:
№ 7046 Июля 29. д. 1877 г.
Прокурор судебной палаты. Фукс
ПРИЛОЖЕНИЕ 5
В УГОЛОВНЫЙ КАССАЦИОННЫЙ ДЕПАРТАМЕНТ ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО СЕНАТА
ТОВАРИЩА ПРОКУРОРА ПЕТЕРБУРГСКОГО ОКРУЖНОГО СУДА КЕССЕЛЬ
КАССАЦИОННЫЙ ПРОТЕСТ
В с.-петербургском окружном суде, по 1-му отделению, с участием присяжных заседателей рассматривалось 31 марта 1878 г. дело о дочери капитана Вере Ивановой Засулич, преданной суду по обвинению в предумышленном покушении на убийство с.-петербургского градоначальника, генерал-адъютанта Трепова, то есть в преступлении, предусмотренном 9 и 1454 статьями Уложения. На основании отрицательного ответа присяжных заседателей на поставленный им судом вопрос о виновности Засулич последняя признана судом оправданной.
Такое решение присяжных заседателей, а равно и основанный на этом решении приговор суда надлежит признать неправильными и подлежащими отмене со всеми их последствиями, ввиду того, что судом при производстве дела о Засулич совершены были следующие нарушения существенных форм судопроизводства:
1) По вручении Засулич 16 марта 1878 г. утвержденного с.-петербургской судебной палатой обвинительного акта, коим Засулич была предана суду по обвинению в вышеозначенном преступлении, защитник Засулич - присяжный поверенный Александров 21 и 22 числа того же марта, между прочим, ходатайствовал
С.-петербургский окружной суд, по 1-му отделению, в распорядительном заседании 23 марта в просьбе защитника Засулич о вызове указанных свидетелей отказал, и отказ этот мотивировал тем, "что свидетели эти имеют показывать по обстоятельствам, не составляющим, по мнению суда, предмета настоящего дела, и что, по мнению суда, свидетели эти не могут разъяснить своими показаниями мотивы преступления, так как подсудимая не указывает, чтобы от кого-либо из них она слышала о причинах и поводах наказания Боголюбова розгами, и затем показания их не могут содержать в себе каких-либо достоверных данных для суждения о существе тех рассказов, которые повлияли по заявлению защитника на ее решимость". Несмотря на такое определение, председатель суда, видимо, убежденный в праве своем вызвать каких бы то ни было лиц в качестве свидетелей на счет обвиняемой по 576 статье Уст. угол. судопр., разрешил защитнику Засулич по новому его ходатайству от 24 марта пригласить в судебное заседание по делу Засулич тех же вышепоименованных лиц по добровольному с ними соглашению, а двух из них (Волховского и Куприянова) распорядился вызвать на счет Засулич, несмотря даже на то, что в ходатайстве от 24 марта защитник Засулич, не указывая никаких новых обстоятельств, выяснение которых он признавал бы необходимым, сослался только на 576 статью Уст. угол. судопр., другими словами, повторил, что он желает допрашивать этих лиц о тех же фактах, с целью выяснения которых он предъявил свое первое, не уваженное судом ходатайство 21 и 22 марта. Согласно такому распоряжению председателя суда, во время судебного следствия по делу Засулич были допрошены приглашенные защитником Петропавловский, Голоушев, Щиголев и Чарушина (она же Кувшинская) в качестве свидетелей тех фактов, о выяснении которых через допрос этих лиц ходатайствовал 21 и 22 марта защитник Засулич.
Допрос этих лиц надлежит признать явным нарушением 575 и 576 статей Уст. угол. судопр. Указанные статьи устанавливают два различные порядка вызова и приглашения не опрошенных на предварительном следствии свидетелей, которые не помещены в списке, приложенном к обвинительному акту, но о допросе которых просит участвующее в деле лицо. Применение того или другого порядка зависит (как это видно из текста 575 статьи и сопоставления этой статьи с 576) от большей или меньшей основательности причин, представляемых стороной в подкрепление своей просьбы, и большей или меньшей важности обстоятельств, подлежащих разъяснению через допрос этих свидетелей. Но во всяком случае из точного смысла этих статей устава явствует, что тем или другим определенным в них порядком могут быть вызваны в суд в качестве свидетелей только такие лица, для вызова которых указаны участвующим в деле какие-либо причины, представляющие хотя некоторую долю основательности, и только такие лица, показания которых могут разъяснить какие-либо обстоятельства, хотя сколько-нибудь относящиеся к делу. Но если суд признает, что участвующий в деле просит о вызове или о дозволении пригласить в суд в качестве свидетелей таких не спрошенных на предварительном следствии лиц для оправдания вызова или приглашения которых представлены участвующим в деле причины, не заключающие в себе решительно никаких оснований; если суд признает, что допрос этих лиц вовсе не может повести к разъяснению тех обстоятельств, которые хотя сколько-нибудь относятся к делу, то в таком случае лиц этих суд вовсе не может вызывать и предоставлять приглашать в судебное заседание и допрашивать в качестве свидетелей. Как в 575, так и в 576 статье Уст. угол. судопр. трактуется о вызове или приглашении в суд не спрошенных на предварительном следствии "свидетелей", "свидетелем" же может быть считаемо только такое лицо, относительно которого предполагается, что оно имеет что-либо показать по делу; если же суд признает, что такое лицо ничего по данному делу показать не имеет, то, следовательно, данное лицо не есть свидетель по данному делу, и допрос такого лица является допросом его не по данному делу, а по какому-то другому, не известному ни суду, ни сторонам, участвующим в данном деле. Применяя вышеизложенные соображения к делу Засулич и принимая во внимание, что защитник последней ходатайствовал о вызове в судебное заседание таких лиц, допросом которых в качестве свидетелей могли быть, по мнению защитника, выяснены мотивы преступления, в коем обвинялась Засулич; что окружной суд, отвергнув это ходатайство, признал, что опросом этих лиц не только не может быть выяснен мотив преступления, но что, кроме того, лица эти имеют показывать по обстоятельствам, не составляющим предмета настоящего дела; что после того как состоялось такое определение суда, те же самые лица были тем не менее приглашены в судебное заседание по делу Засулич и допрошены в качестве свидетелей без представления защитником Засулич каких-либо новых причин к допросу, а равно и без указания каких-либо новых обстоятельств, подлежащих разъяснению через допрос этих лиц, выставленных защитником Засулич для засвидетельствования об обстоятельствах, вызвавших и сопровождавших наказание арестанта Боголюбова по распоряжению генерал-адъютанта Трепова,- следствие по обвинению Засулич в покушении на убийство генерал-адъютанта Трепова обратилось в следствие о таких действиях генерал-адъютанта Трепова, которые, как признал суд, не составляли предмета дела и не могли выяснить мотивов деяния, в коем обвинялась Засулич; что такое направление следствия могло произвести на присяжных заседателей неблагоприятное впечатление относительно действия потерпевшего, надлежит заключить, что окружной суд, допустив по делу Засулич при указанных обстоятельствах допрос Петропавловского, Голоушева, Щиголева, Чарушиной (она же Кувшинская), нарушил 575 и 576 статьи Уст. угол. судопр., разъяснение решением Уголовного кассационного департамента сената 1869 г., № 852, согласно которому не могут быть допрашиваемы такие лица, допрос которых может "запутать в интересах обвиняемого судебное следствие".
2) Вышеизложенное нарушение форм судопроизводства, само по себе безусловно существенное, еще более усилено было способом допроса вышеозначенных Петропавловского, Голоушева, Щиголева и Чарушиной (она же Кувшинская), которым, как видно из замечаний моих на протокол судебного заседания по настоящему делу, не было предложено рассказать все, что им известно по обвинению Засулич в покушении на убийство генерал-адъютанта Трепова, но прямо было предложено рассказать, что они знают об обстоятельствах наказания Боголюбова.
Указанный способ допроса составляет столь очевидное нарушение 718 статьи Уст. угол. судопр., что я не вижу необходимости утруждать правительствующий сенат изложением доводов о незаконности этого способа допросов.
В данном случае упомянутое нарушение является еще более существенным, так как этим была нарушена и 611 статья Уст. угол. судопр., разъясненная решением Уголовного кассационного департамента сената 1869 г № 298, по которой председатель обязан устранить при производстве следствия все не относящееся к делу, причем следует заметить, что, применив указанный способ допроса лиц, приглашенных в суд защитником в качестве свидетелей, председатель вступил в пререкание с вышеозначенным определением суда от 24 марта.
3) Во время судебного следствия окружной суд отказал мне в просьбе о прочтении имеющейся при деле копии с предписания градоначальника о наказании Боголюбова. Хотя окружной суд и мотивировал свои отказ тем соображением, что удовлетворение моего ходатайства составляло бы нарушение 687 статьи Уст. угол. судопр., но при этом суд не принял во внимание, что если бы даже прочтение означенной копии и составляло нарушение 687 статьи Устава (которая, впрочем, как я докажу ниже, вовсе не была бы нарушена прочтением этой копии), то суд обязан был бы исполнить мою просьбу по точному смыслу 630 статьи Уст. угол. судопр., согласно которой как обвинитель, так и защитник пользуются на суде одинаковыми правами.
Действительно, из протокола судебного заседания по делу Засулич видно, что до предъявления мною вышеозначенной просьбы суд, распорядившись, по просьбе защитника и вопреки моему возражению, прочитать статью неизвестного автора о наказании Боголюбова, помещенную в № 502 газеты "Новое время" за 1877 год, нарушил уже 687 статью Уст, угол. судопр. в интересах защиты Засулич.
Хотя окружной суд и признал, что означенный номер газеты "Новое время" приобщен к делу в качестве вещественного доказательства, но такое определение суда противоречит 371 статье Уст. угол. судопр, разъясненной решениями Уголовного кассационного департамента сената 1871 г., № 1045 и 1873 г., № 221, согласно которым письменные документы тогда только могут быть считаемы вещественными доказательствами, когда они в качестве таковых внесены в протокол судебного следствия. Между тем об означенном номере газеты "Новое время", присланном редакцией этой газеты судебному следователю по его требованию, упоминается только в одном, составленном по 476 и 478 статьям Уст. угол. судопр. протоколе о заключении следствия, причем из протокола этого вовсе не видно, чтобы означенный номер газеты "Новое время" был приобщен к делу в качестве вещественного доказательства (лист. дела 68 и 192). Нельзя при этом не обратить внимание, что окружной суд, признав означенный номер газеты "Новое время" вещественным доказательством, сам последующими своими действиями опровергнул такое определение, ибо прочитал только одну из статей, помещенных в этом номере, а между тем из протокола заседания видно, что суд признал вещественным доказательством не какую-либо определенную часть этого номера, а весь номер; далее суд не осмотрел этого номера сам и не предъявил его ни сторонам, ни присяжным заседателям вопреки 697 статье Уст. угол. судопр., которая, как видно из протокола судебного заседания, была, однако, соблюдена судом относительно другого документа, действительно составляющего вещественное по делу доказательство, а именно прошения от имени Козловой.
Впрочем, и не может подлежать сомнению, что экземпляр того или другого номера газеты, журнала или отдельной статьи, и не носящей на себе каких-либо индивидуальных, свойственных только этому экземпляру признаков, не может быть признаваем вещественным доказательством, за исключением тех случаев, в которых каждый такой экземпляр составляет corpus delicti qui generis (Совокупность признаков отдельного преступления (буквально, преступления своего рода).), так, например, каждый экземпляр сочинения противозаконного содержания или напечатанного без надлежащего разрешения цензурных правил, клеветы и т. п. Во всех остальных случаях печатный или письменный экземпляр какого-либо документа тогда только может быть признан вещественным доказательством, когда он обладает характерными, одному только этому экземпляру свойственными признаками, связующими его с данным делом, по которому этот печатный или письменный экземпляр является вещественным доказательством. Не каждый топор из многих совершенно одинаковых топоров, находящихся в лавке торговца этими инструментами, может быть признан вещественным доказательством по делу об убийстве, совершенном в этой лавке одним из этих топоров, а только тот топор, на котором имеются следы крови или иные какие-либо индивидуальные признаки, указывающие на то, что преступление было совершено именно этим топором. Таким же образом, за исключением случая, когда письменный или печатный экземпляр документа представляет собой corpus, delicti (Вещественное доказательство наличия состава преступления.), во всех остальных случаях письменный или печатный экземпляр документа может быть признаваем вещественным доказательством только тогда, если по внешним или по внутренним своим признакам он представляется не тождественным с другими "подобными экземплярами, а единственным в своем роде. Иное толкование разрушило бы различие между "письменным" или "печатным" документом и "вещественным доказательством", и самое выражение "вещественное доказательство" приобрело бы совершенно превратное значение.
Становясь на эту единственно правильную точку зрения, надлежит заключить, что окружной суд, признав приобщенный к делу экземпляр
№ 502 газеты "Новое время" за 1877 год вещественным по делу доказательством, нарушил 371 статью Уст. угол. судопр., что поэтому прочтение одной из статей, помещенных в означенном номере газеты "Новое время", не может быть считаемо установленным в 697 статье Уст. угол. судопр, обозрением вещественного доказательства и что таким образом означенное прочтение статьи составляет не что иное, как чтение документа и притом такое чтение, которое состоялось вопреки возражению обвинителя и с нарушением 687 статьи Уст. угол. судопр.