Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации
Шрифт:
Кришна Бхикшу имел ученую степень в области права, но редко работал по профессии, предпочитая посвящать жизнь духовным поискам. Он глубоко изучал традиционные индуистские ритуалы и практики и часто говорил, что они и сейчас, в современном мире, имеют важное значение.
Он является автором «Рамана-лилы» – основной биографии Бхагавана на языке телугу. Он также записал краткое изложение наставлений Бхагавана под названием «Йога-сутры Раманы». Он перевел «Трипура-рахасья» на язык телугу и отредактировал одно из ранних изданий «Шри Рамана Гиты».
Наша семья всегда была так или иначе связана с религией и духовными поисками. Брахмашри Чивукула Венката Шастри – муж моей тети по отцовской линии – задал несколько вопросов, вошедших в «Шри Рамана Гиту». Когда я был ребенком, я часто ходил к ним домой, и там впервые увидел фотографию Бхагавана Раманы,
В Мадрасе, готовясь к получению ученой степени, я встретил Наяну (Кавьякантху Ганапати Муни) в доме Шри С. Дурайсвами Айера. Он вел оживленную беседу с Чатурведулой Кришной, только что вернувшимся из ашрама Махатмы Ганди. Кришна говорил, что он перестал выполнять шраддхи (ритуалы в годовщины смерти предков). Ни один священник не стал бы совершать для него обряды, потому что в ашраме Ганди он ел пищу, приготовленную неприкасаемыми. Наяна подробно рассказывал об абдиках (ритуалах, совершаемых в годовщины смерти) и об их необходимости, свободно цитируя писания. На меня произвели огромное впечатление легкость и свобода, с которой он мог обсуждать этот вопрос. Кришна считал выполнение этих ритуалов очень хлопотным делом.
«Как мне найти подходящих брахманов?» – спросил он.
Наяна заметил: «Если говоришь серьезно, ты легко их найдешь».
«Завтра – день совершения ритуала шраддха для моей матери», – сказал Кришна.
«Вот как? Тогда я буду первым брахманом… – Наяна обвел взглядом зал и указал на меня, – а этот молодой человек будет вторым».
«А кто будет третьим?»
«Агни (бог огня) будет третьим!»
Я поразился тому, что Наяна сразу определил мою принадлежность к касте брахманов. Я не боялся оказаться в компании с ним и Агни.
На следующий день во время ритуала Наяна сам пел мантры. Слушая его голос, я чувствовал, как через мое тело проходит какой-то поток. Что-то происходило со мной. Этот настрой оставался со мной до вечера. Через несколько дней я снова встретил его в Неллоре, – он посмотрел на меня долгим немигающим взглядом. Я попытался смотреть ему в глаза, но не смог. В ту ночь я не мог уснуть и на следующий день рассказал ему об этом. Он пощупал мое тело, – на его прикосновения оно реагировало жаром.
«Я проверял тебя, твой уровень и способности», – сказал он.
«Я ничего не знаю о ваших проверках, но я сильно страдал», – ответил я.
«Я не хотел причинять тебе страдания, но если захочу, могу довести тебя до безумия», – бесстрастно сказал Ганапати Муни.
У меня не было ни малейших сомнений в этом. Сама его внешность была поразительной – высокий лоб, большие сияющие глаза и волнистая борода делали его похожим на библейского пророка.
«Если этот человек так велик, каким же великим должен быть его учитель», – подумал я. Мое сердце загорелось желанием встретиться с Шри Раманой Махарши.
Я впервые отправился к Аруначале с Шри Рами Редди. Мы поели в городе и пошли в ашрам. В то время там почти не было построек – стояла хижина Бхагавана и еще одна над самадхи его матери.
Когда мы пришли, Бхагаван мыл руки после еды. Он пристально посмотрел на нас.
«Вы уже ели?»
«Да, мы поели в городе».
«Вы могли поесть и здесь».
Я пробыл с ним всего три дня, но за это короткое время он произвел на меня огромное впечатление. Я считал его настоящим махатмой, несмотря на то что его образ жизни был очень простым. В то время еду по большей части готовил сам Бхагаван. Запасы продуктов были очень ограниченными, и обычно готовили лишь рис и овощной суп.
Собираясь уходить, я попросил его: «Бхагаван, покажите мне правильный путь».
«Что ты делаешь сейчас?», – спросил он.
«Когда я в правильном настроении, я пою песни Тьягараджи [поэт-святой, писавший на телугу] и повторяю священную мантру гаятри [95] . Кроме того я занимался пранаямой, но эти дыхательные практики подорвали мое здоровье».
«Лучше перестань практиковать все это, – посоветовал он, – но никогда не прекращай адвайта-дришти (недвойственное видение)».
95
«Ом, земля, воздух и небеса! Мы медитируем на совершеннейший свет божественного солнца, чтобы он озарил наши души». Это одна из самых известных и самых священных мантр индуизма. Появившаяся в «Ригведе» (III.62.10) гаятри представляет собой молитву Савитри – солнцу – с просьбой о вдохновении свыше. В шастрах говорится, что индуисты трех высших каст должны повторять эту мантру три раза в день.
В тот момент я не смог понять, что он имел в виду.
Я на месяц уехал в Бенарес, вернулся в Пондичерри и провел там пять месяцев. Куда бы я ни пошел, люди находили во мне различные недостатки: «Ты слишком слаб… Ты не годишься для йоги… Ты не умеешь концентрироваться… Ты не умеешь задерживать дыхание… Ты неспособен голодать… Тебе нужно слишком много сна… Ты не можешь не спать ночью… Ты должен отдать все, что у тебя есть…» и так далее.
Только Бхагаван ничего не просил и не находил во мне никаких недостатков. Во мне не было ничего такого, за что я мог бы удостоиться его милости, но для Бхагавана это не имело никакого значения. Ему нужен был я, а не мои совершенства. Достаточно было сказать ему «я ваш» – и он делал всё остальное. В этом ему не было равных.
Каких странных людей он собрал вокруг себя! Однако те, кто отдал себя ему, доверился ему и делал всё, что он говорил, были окружены его огромной заботой и добротой.
В 1930 г. я во второй раз приехал в Раманашрам и остался там на месяц. В то время мы вели в ашраме очень простую жизнь. Каждое утро я рано вставал, мылся возле колодца у Пали Тиртхам, готовил на маленькой плите еду для храма Матери и начинал обряд почитания лингама над самадхи матери Бхагавана. Чиннасвами пел гимны вместе со мной. Бхагаван помогал нам в разных делах. Каждый вечер после ужина он свободно беседовал с нами. Люди засыпали его вопросами по философии и метафизике. Вечером он сидел на деревянной кушетке возле колодца и смотрел на Аруначалу в глубоком молчании. Его лицо озарялось внутренним сиянием, которое, казалось, становилось ярче по мере того, как сгущалась темнота. Мы сидели вокруг него молча или пели какую-нибудь песню. Аламелу Амма иногда пела гимны из «Тируппугал». Безмолвие и покой в эти часы были необыкновенными. Когда заканчивался ужин, обитатели ашрама снова собирались вокруг Бхагавана. В эти часы он всецело принадлежал нам. Он рассказывал истории, отвечал на вопросы, рассеивал наши сомнения – и всё это со смехом и шутками. Мы забывали о времени и могли сидеть допоздна, пока Мадхава Свами не появлялся за спиной Бхагавана и не показывал нам жестами, что пора дать Бхагавану отдохнуть.
Примерно в это время Б. В. Нарасимха Свами взялся писать книгу о жизни Бхагавана под названием «Самореализация». Он собирал материал для этой работы, опрашивая преданных. Черновой вариант книги был готов, и автор дал его мне почитать. Мне пришло в голову, что нужно написать такую же книгу на языке телугу. Я получил разрешение Бхагавана и, используя рукопись Нарасимхи Свами как план работы, за месяц сделал вариант на телугу – «Рамана-лила [96] ».
С того времени каждый раз, когда у меня был выходной и достаточно денег на поезд, я приезжал в Раманашрам. Все были рады меня видеть, включая Бхагавана, – увидев меня, он говорил с любовью: «Кришнаяя приехал!»
96
В последующие годы Кришна Бхикшу продолжал перерабатывать «Рамана-лилу», добавляя новую найденную им информацию и обновляя ее. К концу 1940-х гг. сам Бхагаван признал, что это его самая достоверная биография. Приведенные ниже комментарии Бхагавана взяты из книги «Письма из Шри Раманашрама», письмо 85 от 10 апреля 1949 г.: «Вчера днем один преданный сказал, что между версиями биографии [Бхагавана] на английском языке и на телугу есть разночтения. Бхагаван заметил: „Да, это так. Кришна Бхикшу внес некоторые изменения – он постоянно приходил сюда проверять информацию. Нарасимха Свами, написавший английскую версию, и Суддхананда Бхарати, написавший тамильскую версию («Шри Рамана Виджайям»), не приходили сюда с тех пор, как написали их“». Примерно за две недели до того, как Бхагаван сделал этот комментарий, Кришна Бхикшу прочитал Бхагавану третью редакцию «Рамана-лилы» целиком, и Бхагаван внес много исправлений. Поскольку это был последний раз, когда Бхагаван так тщательно разбирал свою биографию, я считаю эту редакцию «Рамана-лилы» наиболее авторитетной версией биографии Бхагавана. Как ни странно, несмотря на то, что эта книга больше и кажется более точной, чем привычная биография на английском языке, написанная Нарасимхой Свами («Самореализация»), она никогда не переводилась на английский язык.