Шрифт:
Часть 1. Вика
Вика приходила на работу раньше всех. Открывала тяжелые фрамуги полуподвальных окон и с минуту стояла у окна, подставив лицо под струю холодного воздуха. Потом принималась расставлять на полках пухлые пенсионные дела.
В архив пенсионного фонда Вика попала случайно, когда металась в поисках работы на полставки, но на полставки ее нигде не брали, а сюда – взяли, архивариусом. Важное и значительное слово «архивариус» применительно к пенсионному фонду расшифровывалось просто: принеси – отнеси – поставь на место. Вика никогда бы не согласилась на такую работу, но у мамы
Полставки – это четыре часа рабочего времени, которые Вика проводила в одиночестве. С сотрудниками пенсионного фонда она практически не общалась: молча брала оставленные для нее журналы приема граждан, подбирала по ним в архиве пенсионные дела, разносила по кабинетам. Потом уносила обратно в архив и расставляла по полкам. Так получилось, что единственными ее собеседниками были – эти самые дела. За каждой картонной обложкой открывалась чья-то жизнь, чья-то судьба. Это было интересно, и Вика, когда у нее выкраивалась свободная минутка, заглядывала, словно в щелочку, в чужую жизнь…
«Трудовая книжка. Чечель Зоя Викентьевна. Место рождения – город Алушта, Республика Крым. Специальность: повар-кондитер. Окончила Алуштинское кулинарное училище.
1972 год – принята поваром 3 разряда в ресторан «Волна» Алуштинского треста ресторанов и столовых, в 1974 году присвоена квалификация повара 4 разряда.
1980 год – принята поваром госпитальной кухни войсковой части 3712. Присвоен 5 разряд.
1983 год – Алуштинский военный санаторий. Повар 5 разряда. Принято торжественное клятвенное обязательство…»
Вике стало смешно: ну какое клятвенное обязательство может дать повариха? Разбавлять щи-борщи только кипяченой водой? Или – вообще не разбавлять… Об этом никто не узнает: военная тайна!
А вот другое дело: «Никифорова Виктория Витальевна, год рождения 1957. Образование высшее. Профессия: инженер-механик…» – Надо же, она тоже Виктория, и тоже – Витальевна! Вика сунула любопытный нос в трудовую книжку. До 1991 года ее тезка работала по специальности – ведущим инженером в НИИЖТ. Дальнейшая карьера инженера-механика соответствовала известному изречению «пути господни неисповедимы»:
1991 год – принята киоскером в «Союзпечать», оплата сдельно-премиальная.
1993 год – зачислена на должность продавца вино–водочного отдела в ТОО «Букет».
1995 год – принята в школу № 213 г. Москвы на должность воспитателя группы продленного дня, в 1999 году переведена на должность учителя физики и математики».
Учитель?! – Вика глазам своим не поверила. Но подпись директора школы и гербовая печать на справке впечатляли. Вике было жалко учеников инженера-механика (или киоскера? или продавщицы спиртного?). Она их научит, «как в милицию попасть»…
А вот еще одно, совсем тоненькое – «Радванский Игорь Паулевич. Специальность: артист балета. Окончил Ленинградское хореографическое училище имени Вагановой в 1978 году. Работал с 1978 года – в Ленинградском театре оперы и балета…» Вика полистала трудовую книжку, и у нее захватило дух – неведомый Радванский танцевал во всех Викиных любимых ансамблях:
1980 год – принят артистом балета в ансамбль «Хореографические миниатюры».
1985 год – принят
1988 год – принят солистом в ансамбль «Русский сувенир»…
Задохнувшись от восторга, Вика открыла страницу с копией паспорта. С фотографии на нее смотрел светловолосый парень – Викин ровесник. Пенсию по выслуге лет балетным платили с тридцати шести лет. Вика с сожалением поставила дело на полку. Она была неравнодушна к тем, чьи профессии были творческими (как у самой Вики, окончившей редакционно-издательский факультет отделения журналистики Полиграфического института).
Темой ее дипломного проекта был очерковый жанр, а после окончания института Вика работала в журнале «Колос» – писала очерки о жизни села. Очерки у нее получались яркие, нестандартные. Вику хвалили. Но все это было потом. А сначала – в редакцию «Колоса» пришла двадцатитрёхлетняя выпускница журфака и гордо предъявила диплом. Диплом был красный.
– Отличница, значит? – зачем-то спросил Вику главред. – Ну, поглядим, чему вас в институте учат. – И зачислил Вику в штат, корреспондентом в одну из редакций журнала. Вика страшно гордилась тем, что она штатный корреспондент. Ее переполняли творческие идеи и грандиозные планы… Но оказалось, что все уже распланировали за нее, поручив ей написать серию очерков о сельских механизаторах.
– А где они, механизаторы? – робко спросила Вика.
– Механизаторы? Знамо дело, на селе, – ответил зав. редакцией. Он был рад приходу молодого специалиста, потому что старый (в переносном и в прямом смысле) состав редакции ехать «на село», знамо дело, не хотел. А ехать надо – раз такую рубрику поставили в план. Появление Вики было очень кстати: ей и поручили новую рубрику. И для домашней девочки Вики началась новая, «взрослая» жизнь и бесконечные командировки – не в обжитое уютное Подмосковье, а в самые забытые уголки земли русской, где и обретались сельские механизаторы…
Вике тогда досталось… Она-то думала, что всему научилась и все умеет, а ей пришлось привыкать к трудностям, учиться терпению и изобретательности, осваиваться в новой обстановке (каждый раз – в новой!) и самой, без подсказок, принимать решения. Как говорил главред, поднимать целину. Вика привыкла. Но свою первую командировку запомнила на всю жизнь. Не зря говорят – первый блин комом…
… Поезд давно ушел, а Вику так никто и не встретил. Она топталась по занесенной снегом платформе и не знала, что делать, куда идти. К платформе примыкала будка. Железнодорожный вокзал местного масштаба – определила Вика. Память услужливо напомнила ей Самсона Вырина, станционного смотрителя из «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина», которые Вика знала почти наизусть. Она подергала дверь, но в будке никого не оказалось, а на двери висел замок. Ничего, она подождёт.
Привалившись спиной к заиндевелым доскам крыльца и стараясь не думать о пронизывающем ветре, Вика прикрыла глаза, вспоминая пушкинские строки: «Нет людей несчастнее станционных смотрителей, ибо во всех своих неприятностях путешествующие непременно винят смотрителей и стремятся на них выместить свою злость по поводу плохих дорог, несносной погоды, скверных лошадей и тому подобного. А между тем смотрители – это большей частью кроткие и безответные люди… Жизнь смотрителя полна тревог и хлопот, он ни от кого не видит благодарности…»