Воспоминания Петра Николаевича Врангеля
Шрифт:
Подход новых крупных сил противника значительно осложнял наше положение. Имея в тылу одну весьма неудобную переправу у села Бараниковского и владея на северном берегу Маныча весьма ограниченным плацдармом, мы, в случае успеха противника, могли оказаться в очень тяжелом положении.
Свежих резервов у меня не было. Астраханцы, потеряв раненым начальника дивизии генерала Зыкова и убитыми и ранеными всех командиров полков, потеряли всякую боеспособность. Расстроенные части рассеялись, казаки и черкесы отдельными группами и в одиночку текли в тыл. Я выслал мой конвой к переправам, приказав собирать беглецов и, отведя на южный берег, привести полки в порядок, беспощадно расстреливая ослушников и трусов. На замен астраханцам я просил генерала Деникина выслать
6-го с рассветом бой возобновился на всем фронте. Третьи сутки почти не спавшие, не евшие горячего люди и непоеные кони окончательно истомились. Однако, невзирая на это, я требовал полного напряжения сил для завершения начатого дела до конца. В течение дня нам удалось расширить занятый нами плацдарм. Части генерала Покровского вновь заняли хутора Безуглова, части генерала Шатилова подошли на 2–3 версты к станице Великокняжеской.
На закате я назначил общую атаку, дав горцам, 1-й конной дивизии и бригаде полковника Фостикова направление на станицу Великокняжескую. Первым – с юго-востока, вторым – с востока. Генералу Покровскому приказал «сковать и разбить конницу Думенко». Для предварительного расстройства красной конницы приказал эскадрилье полковника Ткачева произвести бомбовую атаку.
С начала артиллерийской подготовки я объехал фронт полков, сказал людям несколько слов, приказал снять чехлы и распустить знамена. При построении боевого порядка всем полковым хорам приказал играть марши своих частей. Как на параде, строились полки в линии колонн, разворачиваясь в боевой порядок. Гремели трубачи, реяли знамена. Вот блеснули шашки, понеслось «ура», и масса конницы ринулась в атаку, вскоре скрывшись в облаках пыли. Гремела артиллерия, белые дымки шрапнелей густо усеяли небо. Я на автомобиле понесся к полкам генерала Покровского. Налет полковника Ткачева оказался весьма удачным. Противник потерял большое число людей и лошадей; морально потрясенные, его части расстроились. К сожалению, генерал Покровский замешкался, упустил удобный момент ударить на расстроенного противника. Последний успел оправиться и, не приняв атаки, стал поспешно отходить…
Великокняжеская была взята. Успех противника, форсировавшего Маныч и проникшего в глубокий тыл Добровольческой и Донской армий, грозя отрезать их от главнейшей базы, завершился нашей победой. X армия красных была разгромлена. Противник за три дня потерял около 15 000 пленных, 55 орудий и 150 пулеметов.
Путь к Царицыну и Волге был открыт.
Разбитый под Великокняжеской противник поспешно отходил к северу вдоль железной дороги. За красной пехотой бежала и конница «товарища» Думенко. Красные, отходя, разрушали железнодорожный путь, взрывая мосты и железнодорожные сооружения. Я послал приказание частям генерала Шатилова преследовать противника по пятам; 1-му конному корпусу генерала Покровского быстро двигаться в направлении на станицу Орловскую, стремясь перехватить путь отхода красных.
В десять часов утра 7 мая я на автомобиле выехал в Великокняжескую, где застал штаб генерала Шатилова. В штаб только что привели несколько всадников Горской дивизии, пойманных на месте грабежа. Я тут же назначил над ними военно-полевой суд, и через два часа пять грабителей были повешены на площади села. Я приказал в течение суток не убирать трупов, дабы наглядным образом показать частям и населению, что всякое насилие и грабеж, несмотря на всю воинскую доблесть виновных, будут караться беспощадно. Поблагодарив расположенные в станице части и отдав необходимые распоряжения, я выехал в Торговую.
Отъехав верст пять, я встретил автомобили штаба Главнокомандующего. Генерал Деникин, в сопровождении генерала Романовского, полковника Плющевского-Плющика и нескольких лиц своего штаба, ехал в Великокняжескую. Главнокомандующий был весьма доволен нашим успехом; обнял и расцеловал меня, горячо благодаря. По его словам, он наблюдал атаку моей конницы с наблюдательного пункта 6-й пехотной дивизии.
– За всю Гражданскую войну я не видел такого сильного огня большевистской артиллерии, – сказал генерал Деникин.
Мы вместе вернулись в Великокняжескую, где Главнокомандующий поздравил генерала Шатилова с производством в генерал-лейтенанты и объявил ему о назначении его командиром 3-го конного корпуса, в состав коего вошли 1-я конная и Горская дивизии [10] .
Из Великокняжеской мы вернулись в Торговую, откуда Главнокомандующий в тот же день намечал выехать в Ростов.
2-й конный корпус генерала Улагая, 1-й генерала Покровского, 3-й генерала Шатилова, Сводно-Донской генерала Савельева, Атаманская Астраханская отдельная бригада, отдельный Саратовский дивизион и 6-я пехотная дивизия объединялись в Кавказскую армию. Войска генерала Май-Маевского должны были составить армию Добровольческую. Генерал Деникин возвращался к наименованиям, намеченным им при первоначальном образовании из войск Кавказа двух армий. Ныне я не настаивал на наименовании моей армии «Кавказской Добровольческой». Успевшие значительно обостриться отношения между главным командованием и казачеством, ярко проводимое обеими сторонами деление на добровольцев и казаков значительно обесценило в глазах последних еще недавно одинаково дорогое для всех войск добровольческое знамя. К тому же наименование армии «Кавказской» успело стать близким войскам.
10
Через несколько дней части генерала Шкуро: 1-я Терская и Кавказская казачьи дивизии были сведены в корпус, получивший название 3-го. 1-й, 2-й и 3-й корпуса получили наименование Кубанских. Корпус же генерала Шатилова был переименован в 4-й конный.
Кавказской армии ставилась задача овладеть Царицыном. Директива Главнокомандующего была разослана войскам на следующий день:
«Манычская операция закончилась разгромом противника и взятием Великокняжеской. Приказываю:
1. Генералу Эрдели овладеть Астраханью.
2. Генералу Врангелю овладеть Царицыном. Перебросить донские части на правый берег Дона. Содействовать операции генерала Эрдели.
3. Генералу Сидорину с выходом донских частей Кавказской армии на правый берег Дона, подчинив их себе, разбить Донецкую группу противника. Подняв восстание казачьего населения на правом берегу Дона, захватить железную дорогу Лихая – Царицын и войти в связь с восставшими ранее казачьими округами.
4. Прочим фронтам вести активную оборону.
5. Разграничительные линии: между генералами Эрдели и Врангелем Благодарное – Яшкуль – Енотаевск все для Эрдели.
6. О получении донести.
Великокняжеская, 8 мая № 06796.
Главком Генлейт Деникин.
Наштаглав Генлейт Романовский».
Взамен имеющих перейти в состав Донской армии по переправе на правый берег Дона донских частей в состав моей армии должна была быть направлена 2-я Кубанская пластунская бригада, о чем начальник штаба Главнокомандующего предупреждал меня еще в письме своем от 24 апреля. Что касается замены терцев и горцев 1-й Кавказской казачьей дивизии, о чем мне генерал Романовский тогда же писал, то ввиду общей обстановки наступления частей обеих армий замена эта в настоящее время произведена быть не могла. Я просил Главнокомандующего усилить меня артиллерией, что и было мне обещано.
– Ну как, через сколько времени поднесете нам Царицын? – спросил генерал Деникин.
Я доложил, что, рассчитывая вести настойчивое преследование, дабы не дать возможности противнику оправиться и задержаться на одном из многочисленных естественных рубежей – притоков Дона, я надеюсь подойти к Царицыну своей конницей недели через три. Дальнейшее зависит от своевременности присылки мне обещанных Кубанской пластунской бригады и артиллерии, ибо овладение укрепленным Царицыном, как показал опыт Донской армии, уже однажды минувшей зимой пытавшейся овладеть городом без достаточно сильной пехоты и могучей артиллерии, невозможно.