Воспомтнания старца Нектария. Часть 1. Японский период жизни старца Нектария. Воспоминания об отце Павле Савабе
Шрифт:
Привожу ниже фрагмент беседы Владимира Борисовича Савельева с матушкой Любовью, касающийся текста воспоминаний старца Нектария.
Вопрос: Матушка Любовь, Вы знакомы с отцом Иоанном Масловым?
Матушка Любовь: Да, нас познакомил с отцом Иоанном в 1963 году мой духовный отец – ректор Духовной Академии протоиерей Константин Ружицкий. Это было великим постом. Перед этим (кажется под Рождество 1962 года) я принесла о. Константину рукопись старца Нектария, который проживал у меня в доме до своей смерти в 1961 г. Рукопись была очень большая и очень ветхая. Она когда то промокала, потом попала в огонь, когда у нас в доме от огарка свечи вспыхнули книги. О. Константин прочел рукопись, она ему очень понравилась. Он сказал, что это сокровище, но издать его в Советском Союзе невозможно. Рукопись
В: Матушка, а кто это – старец Нектарий?
М. Л.: Старец Нектарий это простой русский монах болгарского происхождения, родившийся в Рязанской губернии, попавший в плен во время Русско-японской войны и после плена оставшийся жить в Японии. Так он был поражен встречей с японским православным священником – о. Павлом Савабе. Мирское имя старца Нектария – Василий Васильевич Иванчев. В Японии он был пострижен в мантию еп. Сергием Тихомировым. После смерти о. Павла монах Нектарий вернулся в Россию и некоторое время жил в Забайкальском крае, после чего пробрался к себе на родину, откуда его своячница направила к моему первому духовному отцу, который постриг меня в монахини – старцу Серафиму Батюкову. О. Серафим направил монаха Нектария ко мне, так как я жила одна и он меня не стеснял.
В: А что случилось в дальнейшем с этой рукописью?
М. Л.: Примерно через год после передачи рукописи о. Иоанну и о. Марку о. Константин преставился и я стала ходить на исповедь к о. Иоанну. Иногда он приглашал меня в Духовную академию, в Церковно археологический кабинет, где трудился о. Марк. Там рукопись хранилась и о. Иоанн с о. Марком бережно брали по несколько листочков и перепечатывали их. Совсем поврежденные места они восстанавливали с моих слов, так как мне старец Нектарий давал читать свою рукопись и рассказывал о подробностях своей жизни. Начало рукописи, где описано начало жизни старца, его жизнь в Японии и возвращение в Россию, почти не пострадало потому, что начало рукописи при пожаре было внизу стопки и не загорелось. Поэтому о. Иоанн и о. Марк не редактировали это начало текста, оно перепечатано ими без правок.
В: Каково отношение о. Иоанна и о. Марка к этой рукописи?
М.Л.: К сожалению, о. игумен Марк уже преставился. Он был много моложе о. Иоанна и очень хотел начать печатать куски из рукописи в разных изданиях Академии. Но о. Иоанн, как более умудренный, говорил что еще не пришло время. Некоторые фрагменты из рукописи вошли в его труды. В частности, он зачитывает некоторые высказывания своим студентам на лекциях. О. Иоанн понимает, что упоминание многих имен из рукописи может привести к скандалу с властями. Например, старец Серафим до сих пор рассматривается как антисоветский деятель, хотя о. Иоанн относится к нему с большим уважением. Дело в том, что о. Серафим был духовником владыки Афанасия Сахарова, к трудам которого с благоговением относился духовный отец самого батюшки Иоанна – схиигум. Андроник Лукаш. О. Иоанн писал о. Андронику об о. Серафиме и о. Андроник ответил, что у такого светила духовник тоже был великим старцем. О. Марк был захвачен японской темой и в начале 1971 года подготовил доклад о святом Николае Японском. Он планировал продолжить работу над японской темой и сделать доклад об о. Павле Савабе, но скоропостижно скончался от диабета. Примерно года через два рукопись была окончательно перепечатана. Отцы Иоанн и Марк очень осторожно, только очень близким людям, давали снимать с нее рукописные копии или так же перепечатывать. В рукописи много упоминается врагов советской власти и не лояльных к советской власти священнослужителей. Поэтому отцы Иоанн и Марк не допускали распространения рукописи в Лавре и в Академии. Тот экземпляр напечатанного текста, который был у о. Марка в келье, сразу после его кончины исчез бесследно – так мне сказал о. Иоанн. Один из списков рукописи о. Иоанн передал протоиерею Василию Серебренникову.
В: Зачем батюшка передал один из списков о. Василию?
М. Л.: О. Иоанн говорил, что к о. Василию на исповедь ходит профессор философии – Лосев, может быть, ему удастся как то опубликовать текст или переправить его за границу, что бы он совсем не пропал в Советском Союзе. Жена этого профессора хорошо знала о. Серафима Батюкова при его жизни. Но она часто обижалась на старца, так как она была под духовным руководством Михаила Новоселова, а старец не поддерживал резкую позицию Новоселова в отношении к митр. Сергию.
В: Матушка, а кто такой Михаил Новоселов? Священник?
М. Л.: Точно это не известно. Говорят, что он был рукоположен тайно еп. Федором Поздеевским, но правда ли это я не могу сказать. Отец Серафим называл его просто Михаилом Новоселовым и никогда отцом или священником. А отец Серафим чтил духовный сан.
В: Матушка, как закончилась жизнь старца Нектария?
М. Л.: На Успение Богородицы, в 1961 году мы со старцем были на службе в Лавре, причастились. Вернулись домой, разговелись. Старец почувствовал себя нездоровым и прилег отдохнуть. Недомогание так и не прошло. 3 сентября по н.с. старец позвал меня попросил прощения у меня и попросил прочитать отходную. После окончания канона лицо старца просияло, он перекрестился и отошел ко Господу. Я прочитала канон по исходе души от тела и занялась приготовлением к погребению. Затем пошла в Академию к о. Константину, попросить его отпеть старца. Отпели его 5 сентября по н.с. и погребли.
В: Матушка, а где погребли старца?
М. Л.: На одном из местных кладбищ. Я водила о. Иоанна на могилку старца, а о. Иоанн потом водил на нее о. Василия.
После получения этого фрагмента все работы по изучению рукописного текста были прекращены, а сам текст был отдан экспертам в качестве научного материала и оплаты части их гонорара. К сожалению, пленка катушки утратила свою функциональность за период хранения, составивший более 40 лет. При попытке воспроизвести запись слышен только шум.
Часть 1. Японский период жизни старца Нектария
Начинаю я сии записи по благословению отца моего духовного и, заменившего моего отца родного, священника Павла Савабе. Если бы Милосердный Господь не свел меня с отцом Павлом, жизнь моя была бы совсем иной, если бы сей дивный светоч не освятил путь жизни моей, то блуждал бы я во тьме духовной, даже если б нечаянно достиг положения высокого. До скончания дней моих я буду благодарить Благого и Всемилостивого Господа за то, что свел он меня с батюшкой, к которому я каждодневно обращаюсь за молитвенным предстательством пред Спасителем нашим и Его Пречистой матерью за меня грешного инока Нектария. Верую я, что ныне предстоит отец павел пред престолом Господа нашего Иисуса Христа и не престранно ходатайствует за весь мир. Чаю я не оставит меня грешного его молитвенное предстательство до скончания дней моих.
А теперь с помощью Божией и Его Пречистой матери коротко поведаю о начале своей жизни и, самое главное о встрече моей с батюшкой Павлом.
Мой отец Василий Иванчев приехал с матерью моею Марией из Болгарии в Россию и поселился у родных наших в деревне Завидовка Михайловского уезда Рязанской губернии. Отец был обучен еще в Болгарии починке разных паровозных механизмов, а посему без труда определился на работу на Рязанско-Уральскую железную дорогу, потому как в то время мало было в России рабочих, способных чинить паровозы. А железные дороги строили и тянули их уже на самые Уральские горы и даже собирались простирать их в Сибирь. Но в данное время ничего делать не надо.
Отец все больше времени был в разъездах, а мать жила в дому брата отца моего – Матвея. Двое детей у родителей моих умерли еще в материнской утробе, о чем мать моя безмерно скорбела и молила Господа и Заступницу нашу Богородицу о даровании ей чада. Однажды отправилась она с отцом в Рязань и долго со слезами молилась у раки великого святителя Василия Рязанского. Вскоре зачала она меня и разрешилась от бремени 30 дня апреля 1877 года от Рождества Христова. В то время отец мой был в обычном отъезде и мать, не желая крестить меня без отца, отправилась со мною в Рязань встречать его. Она хотела и крестить меня в Рязани, где почивают святые мощи Василия Рязанского, но Господь судил иначе.