Воссоединение
Шрифт:
— Сюзанна.
Свеча успешно встала на место, отец Доминик слез со стремянки и посмотрел на меня со смесью раздражения и теплоты во взгляде. Под глазами отца Дома я разглядела фиолетовые тени. Мы оба сильно вымотались после долгого спуска на пляж и обратного подъема — не говоря уж об эмоциональной встряске, которую мы испытали внизу.
Тем не менее отец Доминик, судя по всему, восстановился гораздо лучше, чем можно было ожидать от шестидесятилетнего мужчины. Я еле могла ходить, икры дико болели, и я была не в состоянии сдержать
— Сюзанна, — повторил он, на этот раз менее раздраженно и более ласково, — пообещай, что ты ничего подобного не сделаешь. Ты не будешь звонить в полицию с анонимными наводками.
Я поудобнее перехватила коробку со свечами. Идея точно казалась хорошей, когда пришла мне на ум в четыре утра. Я почти всю ночь не спала, размышляя, что нам все-таки делать с ангелами РЛС и Майклом Медуччи.
— Но…
Отец Доминик, очевидно, заметив мои проблемы с ящиком, с легкостью забрал его и поставил на верхнюю перекладину стремянки.
— И ты ни при каких обстоятельствах не попытаешься сама поговорить с Майклом обо всем этом.
Это, разумеется, был план Б. Если затея с анонимным звонком в полицию не выгорит, я собиралась загнать Майкла в угол и побеседовать с ним по душам, выудив — или выбив, смотря какой метод окажется более эффективным, — из него признание.
— Позволь мне с этим разобраться, — сказал отец Доминик достаточно громко, чтобы турист, который как раз хотел сделать фотографию алтаря, поспешно опустил камеру и поспешил к выходу. — Я намереваюсь пообщаться с молодым человеком и уверяю тебя, что если он действительно виновен в этом ужасном преступлении…
Я раскрыла рот, но отец Дом предупреждающе поднял палец.
— Ты меня слышала.
Он чуть понизил голос, но лишь потому, что заметил, как одна из послушниц зашла в церковь с черной тканью, чтобы задрапировать множество статуй Девы Марии, расположенных в базилике. Мне объяснили, что они останутся прикрытыми таким образом до Пасхи. Религия. В ней полно всякой идиотской ерунды, вот что я вам скажу.
— Если Майкл виновен в том, в чем его обвинили молодые люди, я смогу убедить его сознаться.
Отец Доминик говорил совершенно серьезно. На самом деле мне самой, хотя я ничего и не сделала, каким-то образом, посмотрев на его строгое лицо, захотелось сознаться. Как-то раз я взяла из маминого кошелька пять баксов, чтобы купить огромный пакет «Скитлз». Возможно, я могу признаться в этом.
— Ладно. — Отец Доминик оттянул рукав черной сутаны и опустил взгляд на запястье. М-да, священникам платят недостаточно, чтобы они смогли купить себе крутые часы. — Я ожидаю, что Майкл Медуччи присоединится ко мне с минуты на минуту, так что тебе лучше уйти. Думаю, лучше ему не видеть нас вместе.
— Почему нет? Он понятия не имеет, что мы провели полночи, беседуя с его
Отец Доминик подтолкнул меня в спину.
— Беги, Сюзанна, — по-отечески приказал он.
Я ушла, но недалеко. Как только отец Ди развернулся ко мне спиной, я, согнувшись, нырнула в ряд между скамьями и затаилась. Не знаю, чего я ожидала. Ну ладно, хорошо, знаю: я ждала Майкла. Мне хотелось понимать, действительно ли отец Ди сможет заставить его сознаться.
Долго мне ждать не пришлось. Прошло не больше пяти минут, и я услышала, как неподалеку от места, где я спряталась, Майкл произнес:
— Отец Доминик? Сестра Эрнестина сказала, вы хотели поговорить со мной.
— А, Майкл. — В голосе отца Доминика не было слышно ни капли того ужаса, который, как я знала, он испытывал перед перспективой того, что один из его учеников окажется потенциальным убийцей. Он казался спокойным и даже веселым.
До меня донеслось тарахтение коробки со свечами.
— Вот, подержи, хорошо? — попросил отец Дом.
Я поняла, что он передал Майклу коробку, которую держала я.
— А! Конечно, отец Доминик, — ответил Майкл.
Раздался скрежет складываемой стремянки. Отец Дом поднял и понес ее к очередной кальварии. Я все еще его слышала, вот только… с трудом.
— Я беспокоился о тебе, Майкл, — начал отец Доминик. — Насколько я понимаю, у твоей сестры нет особых улучшений.
— Нет, святой отец, — ответил Майкл. Он говорил так тихо, что я еле его расслышала.
— Ужасно жаль это слышать. Лайла весьма милая девушка. Думаю, ты очень ее любишь.
— Да, святой отец.
— Понимаешь, Майкл, когда с людьми, которых мы любим, происходит что-то плохое, мы часто… ну, иногда мы отворачиваемся от Господа.
Вот блин, подумала я. Так ничего не получится. Только не с Майклом.
— Иногда мы так возмущены, что ужасные вещи случились с кем-то, кто этого не заслуживает, что мы не только отворачиваемся от Господа, но начинаем думать… ну, о вещах, о которых зачастую никогда и не помыслили бы, если бы не трагедия. Ну например, о мести.
Отлично, обрадовалась я. Уже гораздо лучше, отец Ди.
— Мисс Саймон.
Я испуганно оглянулась. Послушница, которая пришла прикрывать статуи, уставилась на меня с другой стороны ряда.
— О! — Я поднялась с колен и села на скамью. Отец Доминик с Майклом, насколько я видела, стояли ко мне спиной. Они были слишком далеко, чтобы нас услышать. — Привет. Я просто, м-м, искала сережку.
Судя по всему, послушница мне не поверила.
— Разве у вас сейчас не идет урок религии с сестрой Эрнестиной? — поинтересовалась она.
— Да, сестра, — кивнула я. — Идет.
— Так может, вам стоит отправиться в класс?
Я медленно поднялась на ноги. Даже если бы меня не поймали, все равно толку не было. Отец Доминик и Майкл ушли слишком далеко, чтобы я могла что-нибудь расслышать.