Восстань, Лазарь
Шрифт:
Женщина молчала и смотрела на очкарика.
– На то и друзья! – с удовольствием повторил брюнет.
Без слов очкарик поставил пакет с текилой на асфальт, неумело размахнулся
– Ты! Ты чего?! – Брюнет отступил на шаг. – Меня? Лучшего друга?
Очкарик пнул его ногой в живот, промахнулся и ухватился за лацканы кожаного плаща. Оба мужчины упали, покатились по мокрой земле, по лужам, пытаясь оседлать один другого. Залаял дог Рокки. Загомонили старушки, колеблясь между вызовом милиции, «Скорой» и управдома. Мальчишки зашлись от восторга.
– Танька! – пробился из какофонии отчаянный крик очкарика Лазаря, давно потерявшего в свалке свои замечательные очки. – Танька, это он… он меня посылал! Он за дружбой сюда ходил, сволочь!… А я, дурак!.. Тань…
Женщина у машины следила за дракой, не вмешиваясь.
Наконец мужчины встали, тяжело дыша. У брюнета был разбит нос, тоненькая струйка крови текла по губам на подбородок. Очкарик
Дог Рокки подошел, обнюхал обоих и брезгливо удалился.
– Поехали домой, Лазарь, – сказала женщина. – Поехали, дурачок.
Очкарик разогнулся.
Стеклянная, весенняя, летящая радуга полыхала в его близоруких глазах.
– Поехали, – изумленно сказал он. – Серый, заводи тарантас.
– Ага, – кивнул меланхоличный шофер.
Выбравшийся из подвала Гицель внимательно следил за отъезжающей машиной. Потом бомж поднял голову и встретился взглядом со Степаном Поликарповичем, высунувшимся в открытое окно. Старик погрозил бомжу пальцем и укрылся за шторой.
– Эй! – заорал Жора Мясник от черного входа в гастроном. – Ну, люди! Такое бухло ногами топчут!.. Звери, не люди…
Гицель засмеялся.
– Апрель, – сказал он. – Сумасшедший месяц.