Восстание королевы
Шрифт:
– Что же сделала Лиадан? – спросил меня Картье.
– Она не боролась с хильдами магией. Взялась за меч и щит, словно родилась в другом Доме, как будто вообще не владела колдовством.
Картье не надо было подтверждать мой ответ. Его глаза загорелись от удовольствия, что я помнила такой давний урок: историю, которую он рассказывал, полагая, что мы не слушали.
Цири испустила глубокий вздох, и момент был упущен.
– Да, Цири? – спросил Картье, поднимая бровь.
– Было очень мило слушать, как вы двое вспоминаете историю первой королевы, – начала она. –
– Так о чем ты хотела бы поговорить?
Она ерзала на стуле.
– Может быть, вы расскажете нам о солнцестоянии? Кто выбранные покровители? Чего ждать нам с Бриенной?
Как бы я ни наслаждалась беседой с Картье о мэванской истории, Цири была права. Я снова попала в сети прошлого, вместо того чтобы смотреть вперед. Истории о мэванских королевах, скорее всего, не привлекли бы валенийского покровителя. Как мне было известно, Мэвана признавала страсти, но не приветствовала их.
Картье отодвинул стул и наконец сел. Сплетя пальцы, взглянул на нас:
– Боюсь, я не могу рассказать вам много о солнцестоянии, Цири. Я не знаю, кого из покровителей пригласила Вдова.
– Но, господин…
Он поднял указательный палец, и Цири замолчала, хотя я видела, как раздражение расцвело на ее щеках алыми пятнами.
– Я не могу сказать вам много, – продолжал он. – Но могу намекнуть насчет покровителей. Трое из них будут искать госпожу Науки, одну – для каждой ветви.
– Ветви? – повторила Цири.
– Вернитесь к нашему первому уроку, много лет назад, – пояснил Картье. – Помните, я говорил, что наука разделяется на три ветви?
– Историк, – прошептала я, чтобы освежить ей память.
Она посмотрела на меня, понимание медленно проступало на ее лице.
– Историк, врач и учитель.
Он кивнул.
– Вам обеим придется найти подход к каждому из трех покровителей.
– Но как мы это сделаем, господин Картье? – спросила Цири, тревожно барабаня пальцами по столу. Мне хотелось сказать, что ей не о чем волноваться: она без труда очарует всех троих.
– Чтобы впечатлить историка, вы должны прекрасно помнить родословные, свободно говорить о любом аристократе. Особенно это касается членов королевской семьи, – объяснил Картье. – Чтобы произвести впечатление на врача, вы должны говорить о любой кости, каждом мускуле, органе, о травмах и ранах. Что до учителя… это сложнее всего. Лучший совет, какой я могу дать вам обеим: покажите, что вы можете справиться с любым делом и найти подход к любому ученику.
Должно быть, он заметил наши потухшие взгляды. Снова почти улыбнулся, положил ногу на ногу и сказал:
– Вы ошарашены. Обе посвятите остаток утра подготовке к солнцестоянию.
Цири тотчас вскочила с кресла, готовая вылететь из комнаты, чтобы поразмыслить над тем, что сказал нам Картье. Я медленно поднялась на ноги, во власти двух противоречивых желаний: мне хотелось остаться с ним и попросить, чтобы наставник рассказал мне больше, и одновременно хотелось остаться одной и самостоятельно все обдумать.
Я обошла его
– Бриенна.
Я остановилась. Цири, должно быть, тоже это услышала. Она задержалась на пороге и нахмурилась, глядя через плечо. Смотрела, как я возвращаюсь, а потом исчезла в глубине коридора.
– Господин.
Картье смотрел на меня снизу вверх.
– Ты встревожена.
Я глубоко вздохнула, готовая все отрицать и изображать уверенность. Но вместо этого прошептала:
– Да. Я боюсь, что не заинтересую покровителя и что не заслуживаю плаща.
– Почему ты так считаешь? – спросил он.
Я подумала о том, чтобы перечислить все причины, но тогда пришлось бы вернуться к самому первому, роковому, дню в Магналии, когда я сидела в коридоре и подслушивала и неожиданное появление Картье заглушило имя моего отца.
– Помнишь, что я сказал тебе, – продолжил он, – в тот день, когда ты попросила меня стать твоим наставником и выучить тебя за три года?
Я кивнула.
– Да, помню. Вы сказали, что мне придется работать вдвое больше: пока мои сестры будут отдыхать вечерами, мне придется учиться.
– Ты так и делала?
– Да, – прошептала я. – Я делала все, что вы говорили.
– Тогда почему ты переживаешь?
Я отвела взгляд, рассматривая книжные полки. Казалось, я не могла ему объяснить: это слишком обнажило бы мое сердце.
– Возможно, если я скажу, что уже выбрал для тебя созвездие, это придаст тебе смелости.
Мои глаза вновь метнулись к Картье, такого я не ожидала. Я смотрела на него, принца на троне науки, чувствуя, как колотится мое сердце. Это был его дар мне, дар наставника – ученице. Он должен был выбрать для меня созвездие, изобразить его на шелке моего плаща. Звезды, которые будут принадлежать только мне и символизировать расцвет моей страсти.
Картье не должен был говорить, что работал над моим плащом. И все же он сказал. Я вспомнила о его собственном плаще, голубом, как дикий василек, и о звездах, вышитых на нем. Это было созвездие Верин – цепь звезд, предсказывавшая триумф, несмотря на испытания и утраты.
– Да, – произнесла я. – Спасибо, господин Картье.
Я хотела уйти, но застыла на середине комнаты.
– Хочешь еще о чем-то спросить, Бриенна?
Я вновь подошла к нему. Встретилась взглядом.
– Да. У вас есть книга про Камень Сумерек?
Картье поднял брови:
– Камень Сумерек? Почему ты о нем спрашиваешь?
– Из-за портрета Лиадан Кавана… – робко начала я, вспомнив камень, висевший у нее на шее.
– А, да. – Картье поднялся с кресла и открыл кожаную сумку. Я смотрела, как он перебирал книги, пока наконец не вытащил древний и ветхий том, обернутый тонким пергаментом. – Вот. Страницы с восьмидесятой до сотой поведают тебе о Камне все.
Я осторожно взяла книгу, помня о ее хрупком корешке.
– Вы всегда носили ее с собой? – Мне это показалось странным, потому что на книге виднелась печать Мэваны. Кто бы стал разгуливать повсюду с томом мэванских преданий?