Восстание на Боспоре
Шрифт:
Зверь прыгнул и вцепился зубами в полу кафтана, слегка оцарапав бедро Перисаду. Царь стал хлестать волка плетью, но это мало помогало. Помощь подоспела неожиданно и совсем не с той стороны, откуда ее можно было ожидать. Вслед за волком появился всадник на лихой коне, размахивая копьем. Он налетел так стремительно, что царь невольно зажмурился, ожидая удара конской грудью, но всадник с изумительным искусством поднял своего разгоряченного скакуна на дыбы и одновременно метнул копье в зверя, поразив его насмерть.
Теперь оба всадника скакали
– Кто же выезжает на охоту с одной плетью? – раздался звонкий, совсем не мужской голос.
Странный охотник схватил левой рукой поводья царского коня. Сделав круг, они оказались опять на месте встречи и остановились перед трупом волка, пришитого к земле копьем. Несколько ошеломленный Перисад пришел в себя и разглядел своего спасителя. Рядом с ним на ретивом коне красовалась молодая женщина в мужском замшевом кафтане, без шапки. Золотистые волосы развевались по ветру, упругие щеки пылали, глаза горели воинственно и насмешливо, полураскрытый рот сверкал белыми зубами, готовый расхохотаться.
– Да разве я за волком гнался… – в досаде начал было Перисад, не любивший признаваться в своих ошибках. – Но… кто ты, женщина-всадник? Откуда?.. Я не знаю тебя.
– И я тебя не знаю, – все так же полунасмешливо прозвенел чистый голос, – а теперь вот узнала. По одежде вижу, что из города. Но конь у тебя староват…
Их беседу прервали подъехавшие Саклей и Лайонак с охотниками.
– Что случилось?.. Волк?.. Ты заполевал волка, государь! Ты настоящий Геракл!
– Кажется, меня самого заполевала вот эта амазонка, – попытался улыбнуться царь, кивая головой на девушку. – Она нагрянула ко мне, как с неба.
Теперь и Саклей обратил взор на охотницу. Метнул глазами на волка, заметил, что повод царского коня оказался в руках девушки, и все сразу понял. Его лицо скривилось в неудовольствии, глазки исчезли в морщинах, борода беспокойно зашевелилась. Он быстро соображал, что сказать и как объяснить появление этой шальной Гликерии на его заповедных землях.
Подскакал встревоженный Алцим. Он, видимо, далеко отстал от своей гостьи и сейчас, подоспев, тоже казался сильно смущенным. Кто мог ожидать такой необыкновенной встречи?..
Подъехал Олтак. Его глаза вспыхнули изумлением, когда он увидел Гликерию рядом с царем. Хотел что-то сказать, но Саклей предупредил его:
– Государь! Здесь я в ответе. Это – моя племянница ветрогонка Гликерия. Живет в доме на Железном холме и часто ездит в сопровождении сына моего младшего Алцима на конные прогулки и охоту. Прости ее и меня, старика.
– Не ведаю, за что я должен прощать вас обоих! – усмехнулся Перисад, не спуская глаз с раскрасневшегося лица девушки. – Она спасла меня от волка, ударила его копьем. Жаль, что я оказался безоружным, иначе я не уступил бы ей удовольствия убить зверя. Но как это я не знал, что у тебя такая большая племянница?
Саклей рассмеялся своим хихикающим смехом. Все рассматривали девушку и переговаривались. Олтак не спускал с нее взора, словно пораженный этой встречей. Гликерия, разгоряченная конной скачкой, выглядела красавицей.
– Однако чего мы здесь стоим? – прервал эту сцену царь. – Зверь сумел укусить меня в бедро, и мне надо приложить к ране целящие травы… или мазью смазать.
– Ты ранен, государь?
Все ужаснулись, встревожились. Начали спешиваться и предлагать донести царя до города на руках.
– Глупости, – покраснел царь, оглядываясь на Гликерию, которая уже поняла, с кем имеет дело, но не могла сообразить, как ей держаться дальше. – Чепуха, – продолжал он, – я чувствую себя хорошо и поеду на коне.
Саклей предложил ехать не в город, а к нему в имение и там сделать осмотр раны и перевязку.
– В имении сейчас лекарь Эвмен, – сообщил Алцим, – он лечил меня от раны головы и теперь помогает матери от смешения мыслей, выгоняет из нее духа безумия.
Вся многоконная кавалькада тронулась шагом в сторону, указанную Саклеем. Старик ехал рядом с царем и делал вид, что готов подхватить его, если потребуется. Сзади цокали копытами сотни коней. Всадники притихли и переговаривались шепотом и знаками.
– Я думаю, что ранка-то пустяковая, – вдруг провозгласила девушка, – волк не мог глубоко вонзить зубы – пола кафтана мешала, он мог лишь нанести ссадину.
– Дай бог, дай бог! – поспешил подтвердить Саклей, делая девушке знак молчать. – Крови нет, но всякое бывает. Рана и малая иногда начинает гореть. А ну, Алцим, и ты, Гликерия, поспешите-ка вперед да подготовьте дома все, что надо для дорогого гостя. И Эвмен пусть свои зелья приготовит. Да захватите с собою козла, убитого государем. Помню, говорил Эвмен, что мясо животного, убитого одним ударом, полезно. Изжарить его на вертеле для государя!
6
Саклею не хотелось раньше времени показывать царю свою гостью. Его тайные посыльные уже уехали за пролив, где собирали сведения об обстоятельствах смерти Пасиона и о величине наследства, оставленного им дочери, о темной роли Карзоаза во всей этой истории.
Он ждал возвращения своих лазутчиков со дня на день, рассчитывая нанести удар Карзоазу и Алкмене наверняка.
И вдруг эта встреча на охоте так неожиданно спутала его планы. Старик гневался и уже решил, что накажет Алцима за недосмотр, а своевольную девчонку ушлет в самое дальнее селение, где она будет ждать решения своего дела вдали от города.
– Позор! Какой позор! – шептал он раздраженно Алциму, пока слуги накрывали столы, а лекарь с важным видом рассматривал царапину на бедре царя.
– А что я мог сделать? – оправдывался Алцим. – Она каждый день требовала верховых поездок в степь. Любит охотиться и не слушает никаких уговоров. Поеду, и все! А не поеду в степь, так пойду пешком в Пантикапей. Мне, говорит, надоело ждать. Я не пленница твоего отца… Вот и выехали. Все шло хорошо. Но она заметила волка и погналась за ним. Хотела заполевать волка, а наскочила на царя.