Восстание
Шрифт:
– Тогда при чем здесь комели? Я ведь полагала, что импи стремятся справиться с ксенами с помощью ядерных зарядов и не хотят вести с ними переговоры.
Неприятная гримаса исказила лицо Синклера.
– Хм. Все чертовски беспокоятся о том, как комели повлияют на отношения между людьми и другими цивилизациями, ДалРиссами или ксенофобами. А вы задумывались о том, что они могут значить для отношений между самими людьми? Особенно… а… при враждебном характере этих отношений?
– Допрос?
– Да, мы так считаем.
Катя даже присвистнула. Комели ДалРиссов, возможно, не позволяют установить телепатический контакт, но определенно дают возможность ощутить эмоции, впечатления, воспоминания. Они в состоянии помочь дознавателю определить то, чего больше всего боится
– Так что придется вернуться к нашему первоначальному плану, – подвел итог Синклер. – Мне нужен этот комель, не только для переговоров с ксенофобами, хотя эта цель остается, но и потому, что в руках наших врагов он представляет для нас большую опасность. Возьмётесь?
Катя прикинула. Нелегко, и потом, остается прежний вопрос: возможно ли найти изолированного ксена и приблизиться к нему, оставшись в живых? Осуществимо ли это теперь, когда импи принялись за уничтожение чужаков? Несколько дней работы с новобранцами ясно показали, что им требуется помощь, им нужны союзники и побыстрее. Может быть, действия имперских сил убедят ксенов выступить на стороне повстанцев?
Может быть. А разве она не хочет попытаться?
– Да, сэр!
Глава 12
Пользуйся своей силой и слабостью врага, – так говорит Мастер, Сун Цу. Уорстрайдер в бою прекрасно выражает этот основной закон войны. Ключи к его успеху – внезапность, огневая мощь и мобильность.
Катя продиралась через почти непроходимые джунгли, внешнее покрытие её «Призрака» отражало тёплые золотисто-красные тона окружающей растительности. Нанофляж её машины изрядно поистёрся: тонкий слой отражающего нанотехнического покрытия требовалось часто менять, ведь в обычных полевых условиях он быстро стирался и терял свой маскирующий эффект. Хотя, с другой стороны, весь этот камуфляж был и ни к чему в столь густых зарослях. Успех предстоящей операции, в основном, будет зависеть от скорости, точного расчета времени и везения, и в гораздо меньшей степени от технологических ухищрений вроде нанофляжа.
Как приятно снова почувствовать себя на своем месте, «в упряжке», как иногда они говорили. Перед этим Катя уже занималась с пятью-шестью юнцами, ни один из которых ни разу в жизни не нюхал пороха. Старый военный афоризм гласил: «Дело не в машине, а в человеке», – но, Боже! – это верно при условии, что человек знает свою машину! Что ж, предстоящая операция их кое-чему научит.
Сейчас они находились в джунглях к юго-западу от Библа, в Приграничье, как на Новой Америке называли необжитые, малонаселенные места за пределами прирученного и цивилизованного мира. Её «Призрак» был единственной двухместной машиной в арсенале повстанцев. Вместе с ней на задание отправился один из новичков, светловолосый, с бледной кожей паренек из Долины Евфрата по имени Георг Липински.
За Катей следовали еще три страйдера: Ли Чунг на «Скауте», Руди Карлссон на «Торопыге» и на «Скороходе» Роджер Дарси, младший лейтенант, дезертировавший из армии Гегемонии, которого она встретила в первый день на Эриду. В арьергарде тащился один из модернизированных аппаратов, неуклюжий, четырёхногий монстр с пилотом Карлом Брауном и Симоной Дагуссе в качестве пассажира.
Вик Хаган пришел в ярость, когда Катя, напустив на себя важный вид, приказала ему остаться на базе, но он был вторым опытным профессиональным офицером в отряде, и в случае провала операции, ему пришлось бы вести подготовку новичков. Предусмотреть нужно было все. Катя хмыкнула. Как она может командовать, разыгрывать из себя старшего по званию перед Виком или кем-то другим, ведь они уже не в армии, и гегемонийская система рангов вряд ли здесь применима. Вик, правда, подчинился и не стал заострять на этом внимания. Придется поговорить с Синклером, нужно что-то придумать взамен – без этого не обойтись в неоперившейся роте «Освободителей Эриду».
– Вы что-то сказали, мэм, – донесся до неё по внутренней связи торопливый и взволнованный голос Липински.
– Нет, Георг, – отозвалась она. – Следи повнимательней за лазером.
– Да, мэм.
Контрольная сеть уорстрайдера была поделена на три участка между командиром, вторым номером и бортовым ИИ. Последнему Катя полностью не доверяла – слишком долго о нем заботились неподготовленные люди, хотя он пока функционировал прекрасно – и потому взяла на себя контроль за оружием и маневрированием. Исключение составила головная башня со 100-мегаваттным лазером. Его она поручила Георгу. Дело в том, что лазер, серьёзно нуждающийся в регулировке, имел неприятную склонность перегреваться при работе, поэтому Катя приказала напарнику внимательно следить за температурой и охлаждать кожух сердечника каждый раз, когда стрелка переползала отметку 200 градусов.
– Сейчас температура 185 градусов, – сообщил Георг, что было излишним, так как эти данные имелись на её визуальном дисплее. – Похоже, стабилизировалась.
– Когда вернемся, надо будет перебрать систему теплопередачи, – заметила Катя. – Где-то утечка. По-моему, требуется смазочно-охлаждающая изоляция.
– Да, мэм. – она буквально ощутила его облегчение: «когда мы вернёмся»!
Джунгли поражали великолепием: блеск золотисто-малиновой листвы, сплетения чуть заметно шевелящихся лиан, непроходимые заросли оранжевых анемонов. В алых ветвях уходящих в небо деревьев порхали насекомые с прозрачными крыльями, а в густой чащобе кустарника шевелилось что-то более крупное. Резкое, почти осязаемое сияние Ши Драконис струилось сквозь покрывало листвы скользящими бликами и лужицами чудного бледного света, окрашенного золотом. Прекрасно!.. и смертельно. Содержащийся в атмосфере кислород давал человеку 8-10 минут жизни, боль терзала грудь, лёгкие судорожно пытались насытить кровь, жадно всасывая воздух, но углекислый газ уже делал свое дело.
Температура снаружи, по крайней мере сегодня, была не так уж плоха: всего 40 градусов по Цельсию. Правда, следовало помнить, что день ещё только начинался, а он на Эриду тянулся дольше земного.
Джунгли расступились так внезапно, что Катя чуть не споткнулась. Остановившись, она просканировала длинную широкую вырубку.
Обычно монорельсовую дорогу укладывали на гладких, изогнутых опорах дюраллоевых пилонов, но здесь рельеф резко менялся, поднимаясь к подножию Экваториальных Гор, поэтому более удобным оказалось выжечь джунгли и проложить просеку в метре над скальным грунтом. Камень всё еще хранил следы проходки – черные оплавленные подтеки. Сама дорога купалась в пронзительном свете – ослепительно сияющий серебристый рельс толщиной с ногу человека, поддерживаемый над землей прочными колоннами, отстоящими друг от друга на 50 метров. Катя осталась довольна собой: её маршрут – а программу она составляла сама – через джунгли оказался абсолютно точным. Цель – энергораспределительная станция – виднелась метрах в тридцати за рельсом, возвышаясь над деревьями.
Сканирование подтвердило, что они одни. Конечно, по рельсу лился поток энергии, но ни у купола трансформаторного зала, ни у дальней кромки леса никого не было видно. Ни звука, ни движения, только неустанное колыхание самих джунглей. Она сделала три шага, выходя на вырубку.
– Руди! Ли! Оборона по периметру! Проверьте это здание. Дарси! Вы со мной.
– Да, сэр, – голос Дарси прозвучал угрюмо. Катя пыталась не судить предвзято о личном составе «Освободителей Эриду», пока не представился случай увидеть их в действии, но ошибиться в презрительном к себе отношении со стороны дезертира было невозможно. Дарси – смуглый, усатый мужчина, которого она впервые увидела в Библе, не вызывал у неё доверия. Крейтон рассказал, что его обвинили в краже и, чтобы не попасть под трибунал, тот решил перейти на сторону повстанцев. Можно ли доверять человеку, однажды нарушившему присягу?