Восставшая из ада
Шрифт:
У кого-нибудь сигареты есть? У меня кончились.
– В прихожей на полке посмотри, – проговорил, не поднимая головы Васик.
– Кошмар! – продолжало раздаваться из прихожей. – У меня до сих пор стоит перед глазами – он садится в машину, захлопывает дверцу и – р-раз. Как и не было его. Черный задник его машины, уверена, до самой смерти мне в память врезался.
Я поднялась с дивана и села.
– Кто врезался? – быстро спросила я.
– Да задник его машины, – появляясь в дверной проеме гостиной с сигаретой в зубах, сказала Даша, – понимаешь, пыль из-под колес. Машина как бы на мгновение застывает – и облачко пыли тоже застывает, а потом р-раз – огромная скорость, машины уже нет во дворе.
– Подожди, подожди, подожди! – остановила ее я. – Что именно тебе врезалось в память?
– Я же говорю, – прикурив, продолжала Даша, – задник машины – багажник, задний бампер, номерной знак, шины...
Мне кажется, я рисунок шин могла бы воспроизвести.
– Ты сказала – номерной знак? – переспросила я. – Ты его помнишь?
Даша, не задумываясь, выдала мне несложную комбинацию из букв и цифр.
– Так что же ты раньше молчала?! – взвился Васик. – Ты же запомнила номер машины киллера! А трепалась о ерунде какой-то – облачко пыли...
– Я растерялась, – проговорила Даша, – что это я, в самом деле...
– Едем в ментовку! – вскочил с дивана Васик. – Немедленно!
Я вышла в прихожую и вдруг остановилась.
– Нет, – сказала я, – я поеду одна. Даша, дай мне ключи от твоей машины, пожалуйста. У Васика такое чудовище, что рядом с ним стоять страшно, не то, что ездить на нем.
Как дракон.
– А нам-то почему нельзя с тобой? – недоуменно спросил Васик.
«Почему, почему, – подумала я, – да потому что в милиции мне придется объяснять, кто я такая и что мне, собственно, нужно. А чтобы менты не послали меня просто-наспросто подальше, мне необходимо добраться до того следователя, кто вел дело об убийстве Наташи. Позвонить ему домой, сказать, что это очень важно. Сейчас не время раскрываться перед Васиком и Дашей. Вот как только задержат этого ублюдка, который убил мою сестру, и дважды пытался убить меня, тогда...»
– А я все равно поеду, – заявил Васик.
– Нет! – твердо проговорила я.
– Но ведь, Наталья, это... – начала было и Даша, но я просто махнула рукой и взяла с полочки ключи от ее машины.
– Скоро буду, – уже на пороге квартиры сказала я, – часа через два.
– Через два? – жалобно воскликнул Васик.
– Если буду позже – позвоню.
– Подожди! – услышала я еще, как крикнула Даша, но сразу после этого захлопнула дверь и побежала вниз по лестнице.
Захар поднялся из-за своего стола и прошелся по кабинету. Иван Александрович сообщил ему, что все в порядке. Убита уже наверняка Наталья, с неожиданным возвращением которой из мертвых связана вся суматошная неразбериха, поселившаяся в голове Захара так некстати. Назревает серьезное дело, а тут еще чепуха с выходцами с того света.
Но теперь, вроде бы, все уладилось. Наталья мертва навсегда и бесповоротно. Один раз может ошибиться и самый опытный киллер. Допустим, он пристрелил не ту. Допустим, вышла еще какая-то путаница и похоронили не ту, кого должны были обязательно похоронить. Ведь киллер в первый раз стрелял в голову, из-за этой раны лицо могло исказиться до неузнаваемости. Тем более что дело было ночью в полутемной прихожей.
Короче говоря, могла, могла быть какая-то путаница – и все. Теперь все, наконец, уладилось. На этот раз Лысый стрелял наверняка. Узнал Наталью и всадил ей семь пуль в живот.
После таких ранений не выживают. И с того света не возвращаются. Обычный свинец всегда действенней сотни заклинаний – так считал Захар, хотя рядовых своих подчиненных всегда убеждал в обратном.
Захар сел на свое место – за письменный стол. Этот месяц для него выдался трудным. Сначала началась катавасия в Натальей и пришлось Наталью убрать. Потом свои люди из Министерства внутренних дел сообщили Захару, что некий генерал лично заинтересовался последствиями последней махинации Захара.
Захар не придал особого значения этому сообщению. Так бывало уже не раз, когда то или иное высокопоставленное лицо на какое-то время становилось угрозой для существования и деятельности самого Захара. Но повторное сообщение заставило его встревожиться – оказалось, что денег генерал не берет, и глаза закрывать не хочет. А наоборот – начинает глубже копаться в подвернувшемся ему деле, от которого ниточки могли привести как раз вот в этот полутемный кабинет.
Напрасно Захар пытался воздействовать на генерала через свои серьезные, надо сказать, связи в Министерстве, безуспешными и оказались попытки запугать или подкупить ненормального генерала.
Денег этот генерал не брал, а охраняли его так, что Захао невольно задумался, уж не копают ли под него – под самого Захара – фээсбэшники?
А тут еще и сумасшедшие слухи о возвращении из мертвых Натальи, проблемы с которой Захар считал давным-давно улаженными.
Но сейчас, к счастью, все уже наладилось. Наталья теперь больше не будет мешать ему. Если даже и было чудо, то два раза такоене повторяется. Это известно всем.
А опасного генерала, которого, как удалось выяснить Захару, охраняли за какие-то прошлые выдающиеся заслуги, а не потому что фээсбэшники решили использовать его, чтобы докопаться до Захара – опасного генерала не станет уже завтра.
А спустя несколько часов не станет и того, кто выполнит задание по уничтожению генерала и его семьи. А поставщика необходимой для операции информации – капитана Эльха – уже нет в списках живых. Капитана сбила машина скорой помощи неподалеку от Тверского бульвара.
Вот и все. Шито-крыто. Скоро, скоро тишь и гладь будет в душе Захара, спокойствие и мягкий сумрак, как всегда, когда все его дела идут по плану.
Правда, предстоит еще разобраться с папашей этого... у которого на джипе козлиный череп нарисован, но это ерунда – папаше приведем убийцу его сына (найдем на эту роль кого-нибудь), или, что еще лучше, принесем голову убийцы сына. И все.
Захар хотел было улыбнуться, но на полпути губы его снова съехались вместе, придав лицу привычное выражение извечной брюзгливой скорби.
Что-то беспокоило Захара, хотя, казалось, все было в совершеннейшем порядке. Как будто кто-то маленький и ехидный привязал ниточку к одному из нервных окончаний в захаровой голове и время от времени подергивал – мол, смотри, осторожнее! – и грозил пальцем.
Захар надолго задумался. Когда логические пути, по которым двигались его мысли, ни к чему не привели, он вздохнул и перевернул на столе зеркало.