Восставшая Луна
Шрифт:
— Но мне кажется, что разница в тысячу триста раз всё же довольно велика, — а если они решат использовать против нас мегатонные бомбы, то она покажется ещё больше.
— Это правда, Вайо, мой друг-женщина… но на Луне много скал.
— Да уж, этого у нас в избытке.
— Товарищи, — сказал проф, — я в этих вопросах не слишком компетентен. Когда я был моложе и занимался бомбометанием, весь мой опыт был ограничен зарядами весом порядка одного килограмма, начинёнными тем самым химическим веществом, о котором ты упомянул, Мануэль. Но я полагаю, что вы двое знаете, о чём говорите.
— Конечно знаем, — согласился Майк.
— Поэтому я приму на веру названные вами цифры. Но если вернуться к вещам, в которых я что-то смыслю, для осуществления ваших планов необходимо захватить катапульту. Я прав?
— Да, — в один голос ответили я и Майк.
— Это вполне осуществимо. Затем будет необходимо удержать её и поддерживать в рабочем состоянии. Майк, вы не рассматривали вопрос о том, как можно защитить катапульту? Скажем, от торпеды с водородной боеголовкой?
Дискуссия всё продолжалась и продолжалась. Мы прервали её только чтобы поесть — за едой о делах не говорят, такого правила придерживался проф. Вместо этого Майк рассказывал нам анекдоты.
К тому времени как мы покинули отель «Свалка», мы разработали план революции, который включал в себя основные варианты действий в узловых точках.
Когда настало время уходить — мне домой, а профу (если, конечно, его не арестуют) на вечерние занятия, — выяснилось, что Вайо не хочется оставаться одной в незнакомом ей отеле. Поэтому я, использовав команду «Шерлок», позвонил Маме и сообщил ей, что приведу домой гостя. Что касалось того, как вести дом, Мама придерживалась своего особого стиля. Любой из супругов мог приводить домой гостей, хоть на обед, хоть на год; и наше младшее поколение пользовалось почти такой же свободой, только сперва нужно было спросить разрешения. Не знаю, как на такие вещи смотрят в других семьях — в нашей были свои обычаи, которые складывались в течение столетия и всех нас устраивали.
Так что Мама не стала задавать никаких вопросов об имени, поле, возрасте и семейном положении моего гостя. Это было моё дело, а она была слишком горда, чтобы спрашивать. Она просто сказала:
— Очень хорошо, дорогой. А вы уже обедали? Ты ведь знаешь, сегодня вторник.
Я уверил её, что мы уже поели и приложим все усилия, чтобы оказаться дома до того, как ей нужно будет уходить. Несмотря на то что селениты представляют собой смесь из мусульман, иудеев, христиан, буддистов и представителей ещё доброй сотни других религий, большинство из них посещают религиозные службы по воскресеньям. Но Грег принадлежит к секте, согласно подсчётам которой период между закатом вторника и закатом среды соответствует Священному Дню Отдохновения по времени Садов Эдема (второй часовой пояс к востоку от нулевого меридиана на Терре). Поэтому в те месяцы, когда в Северном полушарии Терры лето, мы едим рано.
Мама всегда ходила слушать проповеди Грега, поэтому не стоило досаждать ей и взваливать на неё дела, которые могли бы помешать ей пойти туда. Все остальные члены нашей семьи ходят туда от случая к случаю. Я появляюсь там не чаще нескольких раз в год, и то только потому, что очень люблю Грега, который научил меня одной из моих профессий и помог переключиться на другую, когда мне пришлось сделать это; он отдал бы свою руку, чтобы я не потерял свою. Но Мама всегда ходила туда — это был ритуал, а не религия. Как-то ночью, пока мы болтали лёжа в постели, она призналась мне, что на её взгляд вряд ли можно повесить ярлычок какой-нибудь определённой религии. Она попросила меня не говорить об этом Грегу — в таких вопросах лучше соблюдать осторожность. Я не знаю, кто привёл мироздание в действие, но я рад, что ему не приходит в голову остановить его.
Но Грег был у Мамы любимым мужем, его приняли в семью, когда она была ещё очень молодой, — это была первая свадьба после её собственной. Она испытывала к нему сентиментальное чувство, хотя, если её обвиняли в том, что она любит его больше, чем других мужей, она принималась яростно отрицать это. После его посвящения в духовный сан она приняла его веру и ни разу не пропустила ни одного вторника.
— Может быть, твоему гостю захочется посетить церковь? — спросила она.
Я сказал, что там видно будет, но в любом случае мы поспешим, и попрощался. Затем постучал в дверь ванной и сказал:
— Поторопись с приведением себя в должный вид, Вайо.
— Минуточку! — откликнулась она и, полностью подтвердив моё мнение о том, что она не похожа на других женщин, появилась ровно через одну минуту. — Как я выгляжу? — спросила она. — Проф, так сойдёт?
— Дорогая Вайоминг, я поражён. Вы были прекрасны раньше, и сейчас вы тоже прекрасны — но вас совершенно нельзя узнать. Вы в полной безопасности — и я чувствую облегчение.
Затем мы подождали, пока проф снова превратится в старую развалину. За то время, что он занимался своей внешностью, я успел рассказать Вайо о Греге.
— Мани, — сказала она, — насколько хорош мой грим? В нём можно идти в церковь?
— Твой грим — хорошая работа. Но ты действительно хочешь пойти туда? Никто ведь тебя силком не тащит.
— Я подумала, — призналась она, — что это доставит удовольствие твоей маме… О, прошу прощения, твоей старшей жене. Разве нет?
— Вайо, — сказал я медленно, — религия похожа на язык, она помогает людям общаться. Но уж если ты спросила… если ты хочешь установить хорошие отношения с семьёй Девис, то да, ты не могла придумать ничего лучше, чем отправиться в церковь с Мамой. Если ты пойдёшь, то и я пойду тоже.
— Я пойду. Но я думала, что твоя фамилия О'Келли.
— Так и есть. Но если уж хочешь соблюсти все формальности, то добавляй к ней через дефис фамилию Девис. Девис — это первый муж. Он уже пятьдесят лет как умер. Это семейное имя, и все жёны в нашей семье именуются «госпожа Девис», затем через чёрточку пишутся фамилии всех мужей, а после — девичья фамилия. В действительности только Маму называют «госпожой Девис» — ты тоже можешь её так называть. Все остальные жёны используют своё имя и добавляют фамилию Девис, только когда подписывают чек или ещё что-нибудь подобное. Все, за исключением Людмилы, фамилия которой — Девис-Девис. Она очень гордится этим двойным членством в семье, по рождению и по выбору.
— Понятно. Тогда если мужчина из вашей семьи носит имя «Джон Девис» — то он сын, а если добавляется ещё какая-нибудь фамилия, то он один из мужей. Но женщина в любом случае будет, ну, к примеру, «Дженни Девис», правильно? Как же тогда отличить жену от дочери? По возрасту? Это не всегда возможно. Честно говоря, я запуталась. А я-то думала, что клановый брак — это уже довольно сложно. Или полиандрия — хотя в моём случае проблем не было, оба моих мужа носили одну и ту же фамилию.
— Да нет, ничего сложного. Когда ты слышишь, что женщина возрастом около сорока лет обращается к женщине лет пятнадцати как к «маме Миле», ты сразу поймёшь, кто из них жена, а кто дочь — особенно если учесть, что в семье нет дочерей брачного возраста: их всех уже отдали замуж. Но они могут прийти в гости. Фамилия твоих мужей была Нот?