Восставшие из пепла
Шрифт:
– Тут у нас одна проблема. Звонили из ЦК Узбекистана. Гафар Залиев. Матерился трёхэтажно. Помните, мы им продали в прошлом году 100 000 человек на хлопковые плантации, по 25 рублей за штуку? Так вот, они к концу сезона все передохли. И теперь он в претензии. Что делать?
– Вот дерьмо. Я видел же, как он рабов содержит. Хуже скотины. Ясно, что долго бы они не протянули. Теперь ему что-то надо. Вот что, передай, что Шальников послал этого мерзавца на три русско-узбекские буквы, и что я с ним больше дел иметь не буду.
– Не слишком ли круто, – задумчиво спросил Жорж, – кто знает, с каким чёртом ещё придётся водиться.
– Нет,
– Лучше продать тому, кто больше даст, – изрёк Жорж с видом великой истины.
– Золотые слова, чёрный ты наш. Иди работай.
Шальников вошёл в свой кабинет. Кругом были следы большой попойки. На столах лежали груды деталей вперемешку с пустыми бутылками. Мерно гудели вычислительные машины. В углу лежал забытый паяльник. Профессор разгрёб место, занятое микроскопами, чашками Петри, миниатюрными магнитными пульсаторами, рубиновым и неоновым лазерами и прочим научным хламом, и водрузил портативный вычислитель. Несколько секунд он возился во внутреннем кармане, выковыривая второй ключ, застрявший между купюрами. С остервенением Шальников вышвырнул деньги из кармана и вытащил, наконец, непослушный кристалл.
– Интересно, – подумал он, – а, что если… – Он засунул в первичный ключ свой толстый мясистый палец. При этом его палец деструктурировался и принял форму второго ключа. Приятный вежливый голос вычислителя сообщил, – Наладка системы удалённого управления форматом будет закончена через одну минуту. Соответствующее сообщение появилось на всех мониторах.
– Ну вот, – разочаровано воскликнул Шальников, – и стоило городить огород. Вот так да, почему я сразу об этом не догадался! – И с досадой он шлёпнул ключ об пол. Включился аппарат спец связи, на экране появился Скороваров.
– Кирилл Алексеевич, прибыли на место, разворачиваем систему датчиков для поисков объекта на частоте 12 Гц. Правильно?
– Да, давайте занимайтесь. Включите мне общий обзор.
Рядом с Шальниковым вдруг развернулась фантастическая картина. Сверкающий снег слепил глаза. Огромные синие льды и торосы, казалось, вот-вот упадут, обрушатся на профессора многотонной массой, раздавят в лепёшку.
– Менее масштабно, если не трудно. – Картинка съёжилась и потеряла всякую величественность. Среди ледяного безмолвия копошились крошечные люди, распаковывая какие-то ящики. На холодном, пронизывающем ветру они ёжились и кутали обмороженные носы в куцые суконные воротники чёрных бушлатов.
Между тем не было вестей от Абрикосова. Немного волнуясь, Шальников включил связь с космодромом. Вместо Абрикосова на вызов почему-то ответил старший техник Арарата-22.
– В чём дело, Перельман? – гневно нахмурил брови профессор. – Ты что, в карцер захотел? Где Абрикосов? Почему лезешь к секретной спец связи, не имея достаточных полномочий?
– Говорит центр управления полётом. Кирилл Алексеевич, спутники по программе 11 готовы к запуску. Вы знаете, – голос техника перешёл в доверительный заговорщический шёпот, – Иван Николаевич в последнюю минуту проявил явную политическую близорукость. Он прекрасный человек, но он ведь беспартийный. Я хочу сказать Вам, как коммунист коммунисту, я прекрасно понимаю, что спешка вызвана происками империалистических кругов. Классовая борьба обостряется, на невидимом фронте ответственный момент. Вот почему мы так торопимся с созданием системы.
Такой поворот не входил в планы Шальникова, но то, что произошло, было в принципе ему на руку.
– Так, ну ладно, даже лучше, что инициативу взял в руки этот фанатик. Кто знает, что мог придумать учитель, – подумал профессор.
– Исаак, ты правильно понимаешь остроту политической ситуации. Сегодня состоится очень важная битва капитала и социалистической системы, но всё же, с Иваном Николаевичем что сейчас?
По глухому сдавленному мычанию Шальников понял, что академик сидит или лежит связанный по рукам и ногам с кляпом во рту где-то неподалеку. Исаак потупился и ковырял на пульте какую-то кнопку.
– Ну ладно, производите запуск. Всю информацию пересылайте ко мне.
Техник облегчённо вздохнул и отключился от системы связи. Шальников развернулся к селектору.
– Жорж, подготовь приказ о переводе Перельмана Исаака Михайловича с Арарата-22 в 117 сектор. Институт Солнца.
– С понижением, Кирилл Алексеевич?
– Да, с понижением на два тарификационных разряда, кроме того, сегодняшним числом – строгий выговор с предупреждением, а через 4-5 месяцев, ну скажем к Октябрьским праздникам, – благодарность в приказе и ценный подарок.
– Хорошо, шеф.
– И ещё, вышли ремонтную бригаду. Что-то нет связи с Байконуром.
– Но, босс, связь есть. Причём устойчивая.
– Связи нет, Жорж, – вкрадчиво сказал Шальников, – и посмотри, чтобы в дежурном журнале была соответствующая запись. Да ещё группу "Альфа" на Байконур через три часа, арестовать Перельмана.
– Ясно, Кирилл Алексеевич, а ведь верно, нет связи.
– Ну вот, мартышка, а ты кричал, – Здесь связь есть, связь есть…
Шальников повернулся к экрану. На мониторе было выведено сообщение о недостаточности ретрансляционной поддержки для создания системы, и необходимости добавить ещё двенадцать спутников. Шальников набрал пароль, и сообщение сменилось приглашением в единую компьютерную сеть НАСА. Программный диспетчер поинтересовался, в каком режиме будет работать пользователь. Профессор выбрал режим видеосвязи. Абонент долго не отвечал. Наконец на экране появился заспанный человек, старый боевой товарищ Шальникова, полковник военно-космических сил США Майкл Дуглас.
– Чёрт возьми, Кир, у тебя есть совесть? Ты знаешь, который сейчас час?
– Отвечаю в порядке поступления: совести у меня нет, сейчас три часа по полудни, но главное не в этом. Мне срочно надо запустить три ретрансляционных спутника.
– Тебе надо, ты и запускай. И отстань, я спать хочу.
– Старик, пойми, я исчерпал свой лимит, а мне надо срочно. Ты же знаешь, за мной не заржавеет.
– Нет, ты не понял. Я с фронтовых друзей ничего не трясу. Просто встань на моё место. Прибегаю я в час ночи в центр, задрав штаны, как вы, русские выражаетесь, и требую экстренного запуска. Даже если учесть, что к старту всё готово, меня просто сразу сочтут психом.
– Хорошо, Майкл. Хочешь, чтобы американцы первыми оказались на Луне?
– Что за бред? Ты, вроде, серьёзный человек, а болтаешь как последнее трепло.
– Нет, я не понял, хочешь или нет?
– Что, серьёзно? Я буду ходить по Луне?
– Ну, как у нас в России говорят, колхоз дело добровольное, хочешь, лети сам, а нет…
– Ты с ума сошёл. Конечно, я лечу. Это же мечта всей моей жизни.
– Ну, вот и чудненько, я думаю, через 3-4 месяца ты будешь вздымать лунную пыль. А теперь к делу.