Восставшие из праха
Шрифт:
— Вытри сопли, солдат, и слушай, что я тебе скажу.— Голос Сони неожиданно зазвучал твердо, в нем зазвенел металл.— Какая-то большая беда надвигается на нас с юга. Там уже год как пропадают люди. Бесследно.
— Люди? — Азуги пренебрежительно сплюнул.— Дарфарцы!
— Какая разница! Пусть это черные — они пропадают! А теперь зло добралось и до Хадана.
— Что ты предлагаешь?
— Нам нужно пробраться в Черные Королевства и найти там хаманов, сведущих в…
Азуги поперхнулся вином и закашлялся. Он кашлял долго, весь побагровел и едва не задохнулся.
— Ты уморишь меня, Соня! Я погибну во цвете лет, если буду слушать тебя и дальше! Что ты несешь, несчастная? Какого хамана? Какие Черные Королевства? Проклятые черномазые продырявят нас своими отравленными копьями, как только завидят нас в своих джунглях! Ты этого добиваешься?
— Я прошла Черные Королевства и, как видишь, ничего дурного со мной не случилось,— заметила Соня.
— Ну…— Азуги смерил ее недоверчивым взглядом.— Ты женщина… Мало ли как ты сумела их умаслить…
— Заткнись!— Соня хмыкнула.— Никак я их не умасливала. Просто прошла — и все. Там живут такие же люди, как и мы.
— А набеги? Видела бы ты, какую резню они устраивают, когда им удается взобраться на нашу стену!
— Согласна. Но ведь кровь и война опьяняют не только черных.
— Послушай, Соня, я знаю, что говорю. Ими словно демоны овладевают, когда они штурмуют Хадан или Сухмет… Их набеги — настоящее стихийное бедствие, вот что я тебе скажу.
Соня помолчала. Она знала, что Азуги прав — грабительские войны стали вестись в мире с особенной изощренной жестокостью. Что это — знак богов о том, что близится конец? Конец чего? Цивилизаций? Неужели так же было в мире перед гибелью Атлантиды?
Соня тряхнула головой. Не о том сейчас речь. Ей необходимо убедить Азуги.
— Мы пойдем туда, отыщем хамана… Есть один человек по имени Махарим, он владеет сейчас мудростью своего племени…
— Махарим? Ты что, знакома с черными? — Азуги угрожающе сдвинул брови.— Может, ты шпионишь в их пользу?
— Великие боги! Да когда же ты научишься слушать! — Соня уже теряла терпение.— Этот Махарим приходил в Хадан под покровом ночи.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.— Соня помолчала, словно размышляя, стоит ли посвящать Азуги в столь важную тай– . ну, и наконец решилась: — Я сама посоветовала ему прийти сюда и предупредить город.
— Как вы познакомились? — Азуги надвинулся на Соню, угрожающе повел широкими тяжелыми плечами.— Смотри, Соня… Ты чужестранка, тебе веры нет…
— Я шла через джунгли, направляясь в Стигию,— неторопливо заговорила Соня.— Путь мой лежал по девственным лесам. Времени у меня было много, я никуда не спешила. Жара удручала меня, но я находила облегчение, умываясь в прозрачных озерах и ручьях, которые текут по тем землям. Мне слишком многое следовало обдумать, а среди людей, в толпе, в скоплении народа,— тут лицо Сони передернула гримаса отвращения,— думаешь только об одном: не украл бы кто-нибудь твой кошелек.
— Это верно,— фыркнул Азуги.— Хотя я бы не смог размышлять ни над чем серьезным и в джунглях. Там слишком жарко… И слишком много черномазых.
—
Вместо ответа он скорчил рожу и налил себе еще вина.
Соня продолжала:
— Неожиданно я услышала стоны. Конечно, это могла быть и ловушка, но… Я пошла на звук — посмотреть, кто стонет в густом кустарнике. Там лежал раненый человек. Он истекал кровью.
— Черный? — презрительно осведомился Азуги.
— Разумеется,— вздохнула Соня.— Он был довольно молод и силен. Это и спасло его. У меня с собой были кое-какие травы, неизвестные на юге, но которые могли помочь при любых ранах. Я везла их с собой еще из Турана.
— А, так ты и в Туране была! — Азуги прищурился.
— Где я только ни была…— вздохнула Соня.— Но это к делу не относится. У чернокожего было порвано горло. В буквальном смысле слова порвано — какой-то огромный зверь разорвал его своими страшными когтями. Несколько дней я не отходила от раненого. К моему величайшему удивлению, он начал поправляться. И когда лихорадка отпустила его и появилась надежда на полное выздоровление моего подопечного, он неожиданно заговорил со мной.
«Благодарю тебя, прекрасная огненноволосая женщина»,— сказал он.
Это прозвучало так внезапно, что я вздрогнула. Все предыдущее время он молчал, только стонал негромко, если боль становилась невыносимой.
«Как тебя зовут?» — спросила я.
Он назвал свое имя — Махарим. Затем добавил:
«Я должен сообщить тебе нечто важное. Знай, женщина, в этих краях стали исчезать люди. Наш верховный хаман, наш Мудрейший, пытался предупредить нас о какой-то страшной опасности, но чужая магия оказалась сильнее — она опередила речи верховного хамана и убила его прежде, чем он назвал опасность по имени и указал ее жилище. Если ты идешь в Стигию, останься на границе — проследи, не хлынет ли беда через границу. Останови бедствие. Мне кажется, просыпается что-то древнее, несущее гибель человечеству…»
Проговорив все это, он закрыл глаза. Слишком долгая речь взволновала и утомила его.
— И ты поверила черномазому?— презрительно осведомился Азуги.
— Я спасла ему жизнь,— возразила Соня.— Не думаю, чтобы он лгал мне в такую минуту.
Азуги пожал плечами.
— Допустим. И что с того?
— Махарим оказался прав. Я уверена, что он был в Хадане и разговаривал с нашими командирами.
Азуги даже привстал.
— Ты хочешь сказать, Трарза и Бракна… обо всем знают?
Помолчав, Соня сказала:
— Махарим очень умен. У меня было время убедиться в этом. Скорее всего, он разговаривал только с Трарзой.
Азуги пожевал губами, обдумывая Сонины слова.
— А,знаешь, Соня, ты, пожалуй, права. В сетмоне Бракне есть что-то скользкое.
Повисла пауза. Потом Соня сказала, словно бросаясь в холодную воду:
— Я почти уверена в том, что Бракна причастен к похищению Кумби. И попомни мое слово, Азуги: скоро в Хадане пропадет еще кто-нибудь.