Восставший из ада
Шрифт:
— Ты не можешь любить его! — грозно произнес Фрэнк, глядя на Джулию немигающими глазами.
— Я не люблю, — попыталась защититься Джулия.
— Тогда, — Фрэнк вытер о полу своей рубашки лезвие складного ножа, — в чем вред от того, что я тебе предлагаю?
— Я сказала: НЕТ! — истерически взвизгнула Джулия.
— Тогда найди мне кого-нибудь другого.
— Но я…
— Этих твоих кошек и собак мне хватает ненадолго… Мне нужен человек. Найди мне его, пока полиция еще ничего не заподозрила
— Я иногда страдаю от одиночества… — вздохнул Гарольд Хаслингер в смущении.
Он действительно был одинок уже почти двадцать лет. С тех пор, как умерла во время родов его жена, он так и не смог найти подругу жизни. По вечерам, в тесной убогой квартире смотрел телевизор, проверял тетради своих нерадивых учеников. Соседи считали его убежденным холостяком, но он-то знал, что это не так.
— Все бывает, — с грустью ответила ему Джулия, думая о Фрэнке.
Ей было жаль этого маленького, чем-то похожего на китайца, человека в больших роговых очках, но отступать было поздно.
Перила у деревянной лестницы, по которой они поднимались, казались отполированными временем.
— Все бывает, — повторила она, открывая дверь и пропуская его в комнату.
— Что это? — Гарольд удивленно разглядывал убранство комнаты. — Это какая-то игра? — повернувшись к Джулии, спросил он.
— Проходите же, — подтолкнула она своего гостя, — «И будьте, как дома», — мысленно продолжила она.
Гарольд вошел, нерешительно остановился у порога. Скользнув взглядом по большому платяному шкафу, он увидел стоящего за ним Фрэнка. Скалясь безгубым ртом, Фрэнк держал в руке остро наточенную бритву.
Лицо Гарольда внезапно посерело, улыбка исчезла, какое-то время он не мог вымолвить ни слова.
Так они и стояли друг против друга — Фрэнк и его жертва.
— Господи, Боже мой! — придя в себя пролепетал гость и дернулся в сторону, делая попытку убежать.
Джулия, наносившая в это время удар, промахнулась, и молоток, скользнув по шее острым краем, вырвал кусок мяса, открывая идущие к голове артерии. Заорав по-сумасшедшему, Гарольд бросился на Джулию.
Фрэнк остановил его, поймав сзади за подтяжки, и притянул к себе.
— Уходи! — сухожилия ходили по его скулам, когда Фрэнк повернулся к Джулии. — Я справлюсь сам.
Джулия привалилась к стене, не в силах переступить порог.
— Прошу вас! — голосил Гарольд, делая еще одну отчаянную попытку вырваться. — Не дайте ему убить меня!
В какой-то миг Джулия была готова прийти ему на помощь, но спохватилась и выбежала из комнаты.
— Помогите! — в вопле, который услышала она за своей спиной, явственно слышались ужас и отчаяние.
Керсти шла по асфальту, держа в руках белую спортивную блузку. Она в раздумье остановилась у афишной тумбы, когда мимо нее с ревом пронесся экскурсионный автобус. Смотрящий на нее с яркого плаката Джин Симмонс сообщал миру, что когда он шагает по земле, она дрожит под его ногами, и легионы ядовитых тарантулов охраняют его путь, невидимый во мраке.
«Может, я не права, — думала Керсти, — что так сурова с Джулией. Ведь у нее могут быть проблемы, время от времени появляющиеся у всех женщин».
Взглянув на часы, Керсти повернула обратно, направляясь к дому Ларри. Пройдя пешком две автобусных остановки, она подошла к старой изгороди, окружающей дом, и подняла крючок, запирающий калитку.
Сегодня дом казался Керсти мрачным, как никогда, и она заторопилась по усыпанной гравием дорожке.
— Помогите! — где-то наверху раздался сдавленный крик, послышался звон разбивающегося стекла.
Керсти ворвалась в дом и побежала по лестнице, ориентируясь на шум борьбы. Когда она поднялась на последнюю ступеньку, все стихло.
Вдруг дверь комнаты, которую раньше занимал брат ее отца, Фрэнк, распахнулась и из-за нее вывалилась окровавленная человеческая фигура.
— Пожалуйста… — еле слышно произнесла она и рухнула на пол, но осталась на весу, покачиваясь в воздухе.
В дверях, с раскрытой окровавленной пастью, стояло чудовище, удерживая выбежавшего за подтяжки. Керсти не хотела бы даже во сне увидеть что-либо подобное тому, что предстало перед ее глазами. Силуэт человека, одетого в полосатую, перепачканную кровью рубаху и темные твидовые брюки. Вместо лица кровавая каша из мышц и сухожилий с глубоко запавшими глазными яблоками и торчащим хрящом носа.
Керсти закричала, прижавшись к перилам лестничной площадки. Ноги ее сделались ватными, она не могла сделать ни шага.
— Керсти, — произнесло чудовище, выпуская из рук подтяжки, на которых висело обмякшее тело незнакомого человека.
— Нет! — отшатнулась Керсти в угол.
— Я Фрэнк… я дядя Фрэнк. Ты не помнишь меня? — чудовище сделало шаг в сторону Керсти и выхватило у нее из рук скомканную белую куртку. — Иди к своему папочке…
— Прочь от меня! Иди к чертовой матери! — Керсти изо всех сил ударила по вытянутой окровавленной руке и нырнула в открытую дверь комнаты.
В помещении, где происходили убийства, не было второго выхода. Отчаявшись, Керсти отгородилась от Фрэнка кожаным креслом, стоявшим справа от окна.
— Ты так выросла! — удивленно произнес Фрэнк, поигрывая в руке бритвой. — Ты прекрасна…
— Не смей прикасаться ко мне, ублюдок! — закричала Керсти, хватая валявшийся на полу молоток. — Не смей трогать меня! Иначе…
— Что иначе? — Фрэнк легко отобрал у нее молоток. — Что ты сделаешь? Не бойся, папочка гордится тобою… Ты так прекрасна… Я мечтал… Ты же знаешь, что надо потерпеть. Это придает удовольствию больше остроты… Как ты прекрасна…