Восставший из ада
Шрифт:
Попрощавшись со Стивом, Керсти с улыбкой поднялась к себе в комнату. Со стен на нее глядели волосатые маски, сверкая стеклянными глазами.
Успев забыть о бородатом незнакомце, Керсти, вертя в руке полотенце, отправилась в ванную принять душ. Ей пришлось пройти по длинному коридору, по обе стороны которого тянулся ряд дверей, ведущих в другие, точно такие же комнаты, как у нее.
Включив воду и встав под прохладные струи воды, Керсти смыла с себя последние пары алкоголя, все еще дававшие о себе знать тяжестью в голове.
Постояв так минут пять, она завернула кран и босой ногой ступила
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В этот вечер Ларри напился, как никогда. Когда гости разошлись, его пришлось буквально втаскивать в спальню. После того, как Джулия проделала это, сил на то, чтобы его раздеть, у нее просто не хватило. Так он и остался на кровати в одежде.
Вообще-то Ларри не пил, но раза два в год позволял себе расслабиться. На своей свадьбе он тоже перебрал и был в аналогичном состоянии.
Джулия с неприязнью смотрела на пьяно посапывающего мужа и воспоминания снова нахлынули на нее сбивающим дыхание водопадом.
Волны наслаждения набегали, унося ее в неведомую даль. Джулия стонала и билась, как раненное животное, с ее губ срывались какие-то слова, слова рождающиеся из стона и продолжающие его; и были эти слова уже не словами, а неистовым криком наслаждения, вырывавшемся из глотки Джулии:
— Еще! Еще! Еще! Еще!
Потом она долго лежала без сил, с ног до головы в горячем поту, не открывая глаз. Фрэнк подумал, что она заснула. Наконец она открыла омытые страстью глаза и, тихо сказав, что получила наслаждение, поцеловала его в грудь.
Свесив ноги с кровати, Джулия с нескрываемым презрением смотрела на Ларри, ворочавшегося в хмельном сне. Чтобы не включать везде свет, она зажгла свечу и тихо выскользнула из спальни; пройдя по коридору, она вошла в комнату Фрэнка.
— Фрэнк, — тихо позвала она. — Фрэнк…
— Ты сделаешь? — вместо ответа отозвался Фрэнк.
— Да, сделаю, — тихо сказала Джулия. Она побледнела, когда слабый свет свечи выхватил фигуру, бывшую Фрэнком, выглядывающую из-за платяного шкафа.
Перед мысленным взором Фрэнка предстал медленно со скрипом вращающийся вокруг своей оси квадратный столб, с вершины которого на ржавых цепях свисали острые металлические крюки с клочьями человеческих внутренностей. Неясный свет выхватывал из темноты уши, прибитые к дереву столба, вытекшие из орбит глаза и обвисший силуэт ужасного существа, сплошь утыканного гвоздями. С трудом отогнав от себя кошмарное видение, Фрэнк произнес прерывающимся шепотом:
— Помоги мне…
Вытянув руки перед собой, Керсти шла, обволакиваемая плотным мертвенно-сизым светом. Где-то впереди плакал ребенок, которого отняли от материнской груди. Плач становился все громче и ближе с каждым новым шагом Керсти. Туман растекался по полу, клубясь около стены. Поворот, цель где-то совсем близко. Еще поворот. Кирпичная стена с цементом, вылезающим из швов кладки. Керсти огляделась. Дубовая дверь на бронзовых петлях. Ухватившись за кольцо, Керсти потянула ее на себя. Дверь поддалась с трудом, со скрипом поворачиваясь на старых штырях. Летает пух. Много пуха. Маленькие перышки-пушинки. Плач совсем близко. «Перья, — забилось в мозгу Керсти. — Маленькие перышки. А где же ребенок? Бедные птички». Склеп. Гроб, подвешенный к потолку. Качающийся гроб. Кач — Кач. И тучи пуха, взлетающие в воздух. Повсюду пух. От него некуда деться. Он лезет в нос, забирается под ночную рубашку и… сугробом оседает на гроб. В гробу тоже пух. Кач. Пух слетает чтобы снова опуститься. Кач. Под пухом саван. Белый саван. Белый, как пух саван. Керсти подошла к гробу и толкнула его. «Кач» — отозвался гроб. Она еще раз толкнула и ухватилась за край савана. Кто там? О, Боже! По телу Керсти прошла мелкая дрожь и горло сжалось, не пуская крик наружу. «Иди к папочке!»
— Папа!!! — с этим криком Керсти проснулась вся в холодном поту.
— Боже мой, — пролепетала она, вспоминая ночной кошмар, — Папа!
Предчувствуя недоброе, Керсти сняла телефонную трубку и дрожащей рукой набрала номер.
— Алло, — услышала она сонный голос отца.
Она помолчала, успокаиваясь.
— Слушаю вас, — снова отозвался Ларри, — Кто говорит?
— Па? Это я, — тихо проговорила Керсти.
— Керсти? С тобой все в порядке?
— Это я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
— Со мной все, как никогда хорошо, а что такое?
— Знаешь, мне сон приснился. Не очень хороший…
— Ну-ну, сон — ведь это только сон. Спи спокойно. Я люблю тебя, дочь.
— Я тоже люблю тебя, па.
— Вот и хорошо, пока, Керсти, — и Ларри положил трубку на рычаг, немного удивленный этим звонком.
— Кто это был? — подала голос Джулия.
— Да, ерунда, кошмар приснился.
— Кому?
— Керсти, — Ларри почесал взъерошенную со сна голову. «Черт, — выругался он про себя. — Кажется, я вчера здорово перебрал. Голова раскалывается. А ведь еще на работу идти…» — и он полез в аптечку за аспирином.
Полдень застал Джулию в баре. Народу было мало. Завсегдатаи обычно собирались часам к пяти — шести, а в такое время бар частенько пустовал.
Джулия сидела за столиком и размышляла над тем, что с ней случилось. Все ей казалось диким и нереальным.
Фрэнк. В голове не укладывается. Как, почему он стал таким. Но это точно он. Голос его, манера говорить. Этот кулон с пожирающим себя львом. Фрэнк, Фрэнк!
— Что, не очень весело одной? — нарушил ее уединение лысоватый мужчина лет сорока, говоривший с немецким акцентом.
Джулия ответила не сразу, крутя в пальцах пустой бокал из-под пива.
— Да, не особенно, — согласилась она.
Мужчина перенес с соседнего столика свою кружку и поставил ее рядом с бокалом Джулии.
— Меня зовут Отто Бауэр. Я из Германии. В командировке по заданию корпорации. Я подумал, может, мы, ну… — он помедлил, — может нам выпить вместе?
— Почему бы нет, — подумав, сказала Джулия.
— Я принесу пиво. Вы не против?
Джулия промолчала. А лысый Бауэр уже спешил к стойке. Она думала о чем-то своем.