Восточная мозаика
Шрифт:
Строительство трассы мы начали с Шахамана и находились здесь до той поры, пока не выставили половины опор в направлении Казахдарьи. Теперь разумнее было перебазироваться в Казахдарью.
Но среди нас были и противники переезда.
Бульдозерист Геннадий Петров, ссылаясь на некую медсестру Иду – близкую знакомую его жены, упорно твердил, что вдоль южного побережья Арала, в этих глухих, нетронутых цивилизацией местах, еще встречаются прокаженные. Недаром же на острове Барсакельмес расположен секретный лепрозорий! Иногда прокаженные бегут оттуда и селятся небольшими группами в прибрежных камышах, промышляя ловлей рыбы и охотой на птиц. Хотя у нас и утверждают, что проказа побеждена, вещал далее Геннадий,
С Геннадием спорили, но он твердо стоял на своем. Откровенно говоря, мне тоже приходилось слышать про лепрозорий на аральском острове. Но тот остров был далеко. Да и вряд ли такую серьезную лечебницу могли оставить без надзора. Геннадий, конечно, фантазировал. Но на какой-то период его поддержало большинство.
Однако же, кочковатая дорога на трассу и обратно изматывала нас всё больше с каждым днем.
Наконец, доводы рассудка победили, и мы решили съездить в Казахдарью всей бригадой, чтобы осмотреться, а может, и выбрать место для лагеря.
Казахдарья оказалась крупным разбросанным поселком, почти лишенным растительности. Народ здесь жил исключительно рыбным промыслом и подсобным хозяйством. В море впадала река – с тем же, что и поселок, названием – Казахдарья. Устье реки терялось в густых камышовых зарослях, где, как рассказывали, обитали дикие кабаны. Но в этих краях на кабанов, как понятно, не охотились. На берегу реки, чуть выше по течению, был расположен старый рыбозавод, представлявший собой обыкновенный старый сарай, крытый камышом. Пол в дальней его части был выложен глыбами льда, на которых и хранили живую рыбу. За чисто символическую плату нам предложили купить огромных сазанов и жерехов.
Улицы поселка отличались своеобразием, которого я не замечал ни в Шахамане, ни в других местах этого края. Дома с приусадебными участками тянулись вдоль одной стороны улицы, а сараи и хозяйственные постройки – вдоль другой. То есть, чтобы попасть в свой же сарай, каждому хозяину нужно было перейти улицу. При этом большинство сараев не уступало своими размерами жилым домам, весьма просторным.
В поселке имелся даже аэропорт – спланированная земляная площадка, куда два-три раза в неделю садился кукурузник из Нукуса. Как раз этот АН-2 готовился к взлету.
Осмотр поселка и его окрестностей, как и здоровый вид жителей, произвели, похоже, благоприятное впечатление даже на нашего скептически настроенного бульдозериста. Геннадий уже не напоминал нам о проказе и явно склонялся к согласию на переезд.
Нас ожидал еще один приятный сюрприз.
Наискосок от аэропорта размещалась небольшая пекарня. Здесь, к нашему удивлению, пекли не лепешки, как повсюду в сельской местности Средней Азии, а хлеб кирпичиком. В небольшой очереди мы увидели пилота – определенно с того самого кукурузника. Здесь же находился плотный усатый абориген в дорогом импортном костюме. Блуждающая улыбка, похоже, никогда не покидала его смуглого круглощекого лица. Едва мы подошли, как он приветствовал нас, будто старых знакомых. Спросил, не те ли самые мы парни, что строят к поселку ЛЭП? Затем объявил, что его зовут Амангельды, что он ответственный работник из Нукуса, а сюда регулярно прилетает с целью проведать родственников. Чего-чего, а общительности ему было не занимать.
В этот момент румяный пекарь вынул из печи поддон с горячим хлебом, который разошелся мгновенно. Четыре буханки взял летчик, а остально забрал Амангельды. Складывая хлеб в большую полотняную сумку, он разъяснил нам, что в Казахдарье пекут такой замечательный хлеб, равного которому не найти во всей Каракалпакии и даже в Хиве. Лично он, возвращаясь домой, всегда покупает несколько буханок для своих столичных друзей. Затем, очевидно, для вящей убедительности, он продемонстрировал нам качество этого хлеба. Сжал одну буханку в ладонях так, что те почти сошлись. Когда же он ослабил усилие, хлеб занял первоначальный объем. Мы восхитились мастерством пекаря. Он пожелал нам успехов и еще раз посоветовал обязательно купить и отведать местный хлеб.
Он говорил бы и еще, но тут пилот поторопил его, и они оба направились к самолету.
Поскольку выпеченный хлеб закончился, мы оставили нашего водителя возле пекарни с наказом дождаться следующей партии, а сами разбрелись по поселку, который, как я уже говорил, занимал немалую площадь и отличался значительной разбросанностью.
Я пошел куда глаза глядят и вскоре оказался возле лавчонки с вывеской на русском языке “Книги”. Надо сказать, что в ту пору всякая хорошая, а в особенности популярная книга являлась дефицитом. Даже в таком заштатном городке, как Тахиаташ, книжные новинки исчезали с прилавков практически мгновенно. Однако в отдаленных крупных поселках с преобладанием местного населения всегда можно было рассчитывать на самый неожиданный сюрприз по части приобретения книг. Многие любители чтения, выезжая по делам службы в сельскую глубинку, непременно старались посетить тамошние книжные магазинчики и почти всегда возвращались оттуда с желанной добычей.
Вот и я, заметив вывеску “Книги”, никак не мог пройти мимо и почти бегом устремился к маленькому магазинчику. Как же было не заглянуть в него?
В тесном помещении, где с трудом могли бы повернуться два-три покупателя, царили полумрак и прохлада. Не успел я оглядеться, как за спиной раздался голос:
– У нас есть русские книги тоже.
Я повернулся и невольно вздрогнул.
Передо мной стоял то ли человек, то ли призрак.
Всё его лицо, кроме глаз, было перебинтовано, но и глаза закрывали глухие синие очки, а широкополая шляпа была глубоко надвинута на лоб и, по сути, упиралась в оправу очков. Длинный плащ, нелепый в жаркую погоду, скрадывал особенности его тщедушной фигуры.
Мысль о проказе неодолимо вспыхнула в моем сознании, Я невольно отступил, упершись в прилавок.
– Я ждал вас, – сказал этот странный человек, шевеля неестественно узкими губами и блестя железными зубами.
– Ждали?
–Да! Я знал, что вы придете ко мне. И что мы сможем поговорить. Но важно, чтобы нам не помешали, – он сделал шаг и быстро закрыл дверь на крючок. И сам встал у двери, прижавшись к ней спиной.
– Но позвольте! – я хотел было отстранить его и выскочить на солнечный свет, но упорно засевшая в мозгу мысль о проказе не давала шевельнуть рукой.
– Не волнуйтесь! – он обвел рукой свое лицо. – Это результат несчастного случая. Я вынужден бинтоваться…
Но я успел уже заметить, что у него и с руками не всё было в порядке. Кожа была местами розовой, как у младенца, а местами смуглой и усеянной подозрительными оспинками.
– Вы ведь мастер из Шахамана, так? – продолжал между тем допытываться он. – Вы уже построили половину трассы, и теперь намерены вести вторую половину из Казахдарьи. Поэтому вам удобнее жить здесь. Но сначала вы должны выбрать место для лагеря. Верно? Вот видите! Поэтому я и сказал, что ждал вас. Я также знаю, что вы – любитель чтения. Поэтому, оказавшись в Казахдарье, обязательно зайдете в книжный магазин. А поскольку я – единственный его продавец, то мы обязательно встретимся.