Восточные ордена: ассасины, ваххабиты, басмачи, дервиши
Шрифт:
«Надлежит над гаванью, где было устье Амударьи реки построить крепость человек на тысячу, ехать к хану послом, а путь иметь подле той реки, где осмотреть прилежно ее течение и плотины. Отпустить купцов по Амударье реки в Индию, и чтоб описывали туда водяной путь».
Весной 1717 года отряд Бековича-Черкасского от Гурьева отправился к Хиве. Только в августе, измученный жарой и недостатком воды, отряд подошел к хивинским границам. Русские трижды отбились от атак двадцатипятитысячного хивинского войска. Видя, что русские силы победить нельзя, хан заявил о дружбе с ними. Не смотря о предупреждении опасности, Бекович-Черкасский разделил отряд на несколько частей, которые тут же были перебиты хивинцами.
В 1839 году второй поход на Хиву был поручен Оренбургскому генерал-губернатору Перовскому. Для того, чтобы в качестве питьевой воды использовать снег, было решено выйти в поход зимой. Четыре тысячи солдат с двенадцатью орудиями вышли с Оренбурга на Хиву. В результате чрезвычайно суровой зимы снега в степи было столько, что идти солдатам и обозу было совершенно невозможно. С половины пути русский отряд только в июне 1840 года вернулся в Оренбург, потеряв три тысячи солдат из четырех, двенадцать тысяч верблюдов и тысячу лошадей.
В 1842 году Россия и Хива заключили первый мирный договор. Русские послы привезли в Санкт-Петербург и первые подробные описания Хивинского ханства, в отчете названное рекогносцировкой.
К 1873 году российское продвижение в глубь Средней Азии дошло и до границ Хивинского ханства. Россия вела боевые действия по Сырдарье. Все ее торговые караваны в Бухару и далее транзитом шли через Хиву и их было очень много. В 1866 году Россия отвоевала прямой путь в Бухару. Хива лишилась русского торгового транзита и хивинский хан начал грабить российские караваны и уводить пленных. В 1867 году было создано Туркестанское генерал-губернаторство, через два года Россия укрепилась в Красноводском заливе. С трех сторон Хива была окружена русскими землями, Кавказским, Оренбургским и Туркестанским военными округами. В конце 1872 года генерал-губернатор Туркестана отправил хану Хивы письмо с предложением возвратить всех находящихся в Хиве русских пленных, запретить хивинцам набеги на пограничные российские земли и заключить «равноправный» торговый договор. Хан не стал отвечать, объявив о неприступности своих земель, защищенных пустынями и степями. После нескольких посланий Россия объявила Хивинскому ханству войну: «Достоинство и интересы государства не допускают, чтобы какой-нибудь ничтожный властелин полудикого народа осмеливался безнаказанно нарушать спокойствие и свободу наших подданных, безопасность торговли и дерзко отвергать все попытки наши к установлению с ним добрых отношений». Российские газеты писали, что «объявление этой войны немедленно выразили сочувствие все образованные народы, потому что вслед за усмирением грубых и невежественных хивинцев все предвидели распространение между ними порядка и просвещения». В начале 1873 года тремя потоками со стороны Кавказа, Оренбурга и Туркестана войска Российской империи атаковали Хивинское ханство.
Войска шли по голым, безлюдным и безводным степям, по покрытым мелким сыпучим песком пустыням более тысячи километров, в зной и духоту, попадая в страшные песчаные бури, когда «вздымались в облака громадные массы раскаленного песка, воздух наполнялся тончайшей жгучей пылью, неудержимый ветер ниспровергал все на своем пути». На всем тысячекилометровом пути не было ни одной реки, ни одного кишлака. Путешественники называли эти земли «страной смерти». Десять тысяч солдат двинулись к Хиве из Красноводска, с Мангышлака, из Оренбурга и Туркестана.
Красноводский отряд с потерями вернулся на базу – вода в бочонках и бурдюках от страшной жары испарилась, в отряде полопались все термометры.
В Туркестанском отряде шли генерал-губернатор края Кауфман и два брата Александра II. Офицер-учасник вел дневник, дошедший до нашего времени:
«В пути я почувствовал замерзание. Поводья вывалились из рук, ноги окоченели. Я поскорее догнал передних, соскочил с лошади и пошел в числе прочих. Все офицеры были спешены. И тут я увидел, до какой степени все люди и животные дрожали о т холода и спешили вперед.
Но куда мы спешили? Все знали, что кроме нескончаемой бурной степи, на месте ночлега нет ничего. Как нарочно, вдруг завернул сильнейший буран, небо разразилось снегом и вслед затем градом. Вихрь обхватил всю степь и произвел какой-то хаос в атмосфере. Окоченелые мы бежали к видневшимся вблизи огонькам – то было место ночлега, где передовые казаки развели огонь. Наша одежда, с утра вымоченная дождем, до такой степени была охвачена морозом, что все наши шинели до утра стояли на земле, представляя картину какого-то безголового строя. Подобранные на другой день тюки оказались совершенно обледенелыми; веревки пришлось обрубать топорами.
Весь отряд, сами себя и друг друга, стали оттирать, отогревать и не давать друг другу засыпать».
В апреле в степи началась жара, песчаные бури бушевали почти ежедневно, срывали палатки, люди просыпались под слоем песка. Офицер писал в дневнике:
«В воздухе ни птицы, на земле ни растения, ни насекомого, только следы разрушенной уничтоженной жизни, в виде белеющих костей людей и животных. И над этим страшным песчаным морем стоит южное жгучее солнце.
Эта местность ужасна. Она недаром носит название «Адам-Крылган» – «Погибель человека». В эти месяцы днем здесь движение на лошади немыслимо. Только крайняя необходимость заставляет человека проходить по пустыне во время этих «собачих дней». Еле двигались наши войска по пескам. Верблюды и лошади падали на каждом шагу. До Амударьи оставалось шестьдесят верст».
В конце мая 1873 года Туркестанский, Оренбургский и Мангышлакский отряды отбросили вражеские заслоны и соединились под Хивой. 29 мая начался штурм столицы ханства. Хивинские пушки били со стен. Одна батарея была выдвинута перед воротами в виде редута и наносила большой урон атакующим. Русский офицер – участник штурма писал в письме домой:
«Я стоял рядом с командиром батальона майором Буравцевым, когда он получил рану в правую руку. В то время, когда я платком перевязывал ему локоть, ранило в ногу стоявшего рядом офицера, к моим ногам упал убитый солдат. Когда я уводил майора на перевязочный пункт, он получил рану пулей в спину. Судьба мне, видимо, покровительствовала, я остался цел. Только обнаружилось, что и я ранен в ногу».
Хивинские всадники несколько раз контратаковали из города, но были отбиты гранатами, под ханом убили лошадь. Отчаянной атакой отряда полковника М. Скобелева были взяты городские ворота. Хива пала. Хан с телохранителями ускакал из города и мирная делегация хивинцев была принята К. Кауфманом. В два часа дня русские войска вошли в Хиву:
«Высокие башни, минореты мечетей, медресе, поражая непривычный глаз своей необычной постройкой, казались очень красивыми. На улицах и перекрестках стояли наши молодецкие войска, счастливые со знанием исполненного долга и достигнутой цели. Музыка играла встречу, и громкое единодушное «ура» потрясло высокие стены чужеземного города. Толпы хивинцев в высоких бараньих шапках, с загорелыми лицами, в халатах, окружали наши войска и виднелись на перекрестках. Командующий войсками поздравил их и обратился с успокаивающейся речью к народу».
Хивинский хан вернулся в город и был возведен К.Кауфманом в прежние достоинства. Он обратился к хивинцам:
«Я, Сеид-Мухаммед-Рахим-Богодур-хан, во имя глубокого уважения к Русскому Императору, повелеваю всем моим подданным немедленно предоставить всем рабам моего ханства полную свободу. Отныне рабство в моем ханстве уничтожается на вечные времена. Пусть это человеколюбивое дело послужит залогом вечной дружбы и уважения всего славного моего народа к великому народу Русскому!»
По подписанному российско-хивинскому договору хан признал себя «покорным слугой императора Всероссийского», ханство потеряло свою независимость. По договору верховная власть ханства принадлежала хану. К России отошло правое побережье Амударьи. Хан должен был согласовывать свои действия с туркестанским генерал-губернатором, исполнение его распоряжений стало для хана обязательным. Российские подданные получили право покупать зимние дома в Хивинском ханстве, были введены российские налоги. Для русских купцов вводилась беспошлинная торговля, хан больше не мог собирать с них налоги. Для плаванья по Амударье, ставшей пограничной рекой, хивинцам теперь требовалось получить разрешение российских властей. Газеты России писали, что «договором 1873 года был установлен такой порядок взаимоотношений между Россией и Хивой, который соответствует достоинству Империи и мощи русского народа».