Восточный фронт
Шрифт:
Причем в обстановке нервной — могут и особенно не разбираться! Тут на ТОФе в 1937–38 два командующих сменились: сначала Викторов был расстрелян, за ним Киреев (при царе оба служили на Балтфлоте, первый — из дворян, окончил Морской Корпус в 1913, участник Моонзундского сражения, на броненосце «Гражданин», в ВКП(б) с 1932, второй из рабочих, унтер — офицер, механик, в ВКП(б) с революции, был комиссаром в Ледовом походе 1918 года). Различия в биографии не помогли — но вот флот у Киреева принял именно Кузнецов, в январе 1938, уйдя через год на Наркомат ВМФ. И тот факт, что флота на Тихом Океане у нас по существу и не было, на фоне японской военно — морской мощи, уверен, сыграл в судьбе прежних командующих не последнюю роль! Торпедные катера Ш-4 (для Финского залива еще кое-как годились бы), и подлодки М VI серии (для учебных целей, может быть) — а комфлот лишь руками разводил, а что я могу? Вот и доигрались оба — при Кузнецове уже стало в строй вступать что-то серьезное, не только «москиты». Но все равно, считаю, что нам дико повезло, что при Хасане и Халхин — Голе японский флот (по сугубо внутриполитическим причинам) сохранял олимпийское спокойствие — на суше, положим, мы бы потягаться с самураями уже могли, но потерять и северный Сахалин было тогда абсолютно реально!
Вот и вспоминай теперь слова шукшинского героя, из фильма «Они сражались за Родину» — ой, мама, зачем ты меня генералом родила? И Сталина — «ну где я возьму Гинденбургов, приходится обходиться теми, кто есть»! В воду тебя бросят — и плыви, а мы посмотрим, не утопнешь ли? Так и получаем Жуковых отечественного розлива, естественным отбором. И хватило бы способностей, характера и удачи, оказаться не проигравшим!
Хорошо, к званию не только обязанности, но и права прилагаются. И коль уж в начальство выбился — первое правило, не оставляй без работы своих заместителей! Раков Василий Иванович, тоже личность легендарная, Герой еще с финской (вторую Звезду в этой реальности не получил еще — не топили здесь «Ниобе» в Котке летом сорок четвертого), зато уже генерал — майор (на пять лет раньше, чем там), а то полковнику авиацией целого флота командовать несолидно. Взял на себя все авиационные заботы — и справляется отлично. Еще в Военный Совет ТОФ (по уставу — «совещательный орган при командующем войсками и силами флота, предназначен для обсуждения, а иногда и решения принципиальных вопросов организации боевых действий, управления, войсками, подготовки и обеспечения войск») входят:
Начальник Политуправления ТОФ, Иван Васильевич Рогов. На тот момент начальник Главного политуправления Флота, но постоянно совмещал эту должность с обязанностями ЧВС наиболее активных действующих флотов. Комиссар Гражданской, с 1939 переведен на флот, но сохранил сухопутный чин, армейский комиссар 2го ранга, равный генерал — полковнику (прим. — напомню что в альт — реальности унификация воинских званий 1943 г. не коснулась политорганов и ГБ — В. С.), имел прозвище «Иван Грозный» за крутой характер, но в то же время, по отзывам современников, «в нем привлекала оригинальность мысли, шаблонов он не терпел», то есть меньше всего его можно было сравнить с чернильной душой в футляре. Мне доводилось встречаться с ним еще в Москве в Наркомате. Кажется, ему было не слишком приятно попасть ко мне в подчинение — но я в его глазах был не «штабной душой», а воюющим командиром самой результативной подлодки советского ВМФ, а подводников Иван Васильевич уважал, еще с Балтфлота сорок второго года.
Зозуля, начштаба ТОФ. Без него я был бы как без рук, вот не было у меня навыка управлять сложной машиной штаба целого флота, как дирижер оркестром! Случались конечно, огрехи — но гораздо меньше, чем я ожидал. Все ж подавляющее большинство офицеров штаба оценили перспективу, ускоренной выслуги чинов военного времени, и будущую строку в послужном списке, «имеет боевой опыт» — естественно, при условии общей победы. Так что нерадивых было мало — особенно если желающих на твое место, с трех западных флотов, найти не проблема!
Степанов, мой первый зам. Прибыл на ТОФ вместе со мной, в декабре, первое время исполнял обязанности начштаба, пока не вернулся Зозуля из «стажировки» у американцев.
Юмашев, Иван Степанович. Полный адмирал (с 1943 года), прежний командующий ТОФ, с 1939. Очень много сделал для повышения его боеспособности (не его вина, что ресурсов было мало в войну, на тыловой театр), и был подвинут с должности, на мой взгляд, лишь потому, что Сталину категорически не понравилось его слишком осторожное поведение там, в августе сорок пятого. Человек с крепкой житейской сметкой, прошедший путь от балтийского матроса — большевика семнадцатого года, преданный советской власти, но вот засело в нем, что японцы сильны, и нам, как бы чего не вышло, надлежит сидеть тут в глухой обороне. А нам уже по силу задачи наступательные, провести которые, как сказал Кузнецов, по силам уже другому человеку — это что, снова намек, вот попробуй не справиться, товарищ Лазарев М. П.? Что с того, что ты красивую теорию создал, и план — Куропаткин — Мукденский тоже этим славился, и что в результате? По легенде, Скобелев у которого Куропаткин был начштаба однажды прямо сказал:
— Боже тебя упаси самому пытаться реализовать самый гениальный из твоих планов. У тебя никогда не хватит на это решимости!
Еще начальник Особого Отдела флота. Еще Первый секретарь Камчатского обкома ВКП(б). Еще начальник Камчатского пограничного округа, генерал — лейтенант Антонов Константин Акимович, принимавший меня в Петропавловске неделю назад. Еще зам по тылу. Еще особый зам «товарищ Эрих», от ГДР, учитывая наличествующий в частях немецкий персонал. Еще один «германец», но наш, русский, отвечающий за боеготовность техники иностранного (в подавляющем большинстве, немецкого) производства. Вот весь наш Военный Совет — где я председатель. Совет, которому, в случае начала войны, принадлежит вся власть на подотчетной территории, военная и гражданская. Причем последняя вызывала у лично меня наибольшую головную боль.
— А если я путину сорву? Что кушать будем?
Вопрос решали комплексно. Что-то удалось получить — увеличением поставок с «большой земли». Что-то — по ленд — лизу от американцев (транспорта с продуктами пришли в Петропавловск только вчера). И черт побери, если корейцы выращивают огороды (а время самое «огородное», это я еще по прежней жизни в будущем помнил), то отчего нашим нельзя? Найдите людей, учредите подсобные хозяйства, да тех же наших корейцев припашите! И готовьтесь по приказу «в час икс» брать на абордаж японских рыбаков в наших водах — зачем топить, если у них рыбка в трюмах, кстати подумайте заранее, куда их вести и разгружать? Заодно пополним вспомогательный флот — вот чем мне нравятся японцы, у них еще задолго до войны был принят закон, что все новопостроенные суда должны иметь возможность «двойного использования», и как гражданские, и как военные, для чего в конструкцию заранее вносились изменения, например палуба подкреплялась для установки пушек — и судовладельцам за это шла дотация от казны. Значит, ценные будут трофеи!
А вообще, эта война задумывалась как «блицкриг». Ну не нужна СССР сейчас еще одна долгая (даже на несколько месяцев) война, выдержать-то мы ее выдержим, но какой ценой?
Вспоминаю как я ехал сюда — долгий путь на восток, через деревянную Россию, именно это бросается в глаза, из окна вагона поезда, спешащего по Транссибу. В начале двадцать первого века следы промышленного пейзажа стал привычным, даже в глухомани — то опоры ЛЭП вдали, то какое-то ржавое железо валяется, или бетонная плита. А тут даже платформы на станциях часто с настилом из досок. И проводов контактной сети не увидишь над рельсами, вдали от Москвы — зато непременный атрибут железной дороги, это гидроколонки для заправки паровозов. А вокзалы если не деревянные, то красного кирпича, типичная архитектура конца девятнадцатого века.
— Вы лучше поездом отправляйтесь, товарищ Лазарев, обстановка пока позволяет. А то погода сейчас часто нелетная, мало ли что.
Это был намек на тот случай в восьмидесятых, когда в Пулково все командование ТОФ разбилось? Или констатация того факта, что по земле еще и быстрее может выйти, с учетом того, что самолеты пока что не Ту-154, летят не только в разы медленнее, но и с частыми посадками, а я даже в девяностые однажды в аэропорту погоду пережидал четверо суток — слава богу, было у кого остановиться, чтобы на чемодане не сидеть. А климат тут суровый — Сибирь, зима, декабрь. Едем скорым, хоть читай, хоть в окно гляди — а в купе рядом, офицеры оперативного отдела терзают гитару:
Я ехал в вагоне по самой прекрасной,
По самой прекрасной земле.
А я смотрел в окно, воочию ощутив, насколько СССР сорок пятого года был беднее, чем РФ 2012. А ведь мы ехали там, где не прокатилась война — на западе, рассказывают, еще во многих местах в землянках живут. И пашут на коровах, или буквально, на себе — техники никакой нет. Все фронт забирал — да и без того, наиболее распространенный автомобиль в хозяйстве, это полуторка, по меркам двадцать первого века, как «газель», ну трехтонка еще — перед «камазом» или «уралом» выглядит бледно. И довелось мне однажды видеть трактор СТЗ, мощностью аж в пятнадцать лошадок — в нашем времени на мотоциклах был мотор сильнее! Но и этого сейчас в большинстве колхозов нет, наша промышленность на мирные рельсы перестраивается, поставки из ГДР только начались — и подозреваю, во многом идут прежде всего в «оборонку».