Восточный пакт
Шрифт:
— Давайте договоримся, — произнесла свои глубоким голосом Эльвира, — это была два раза. Первый и последний.
— Так точно, командир, — ответил после короткой паузы Валера. Несмотря на полушутливый тон, произнес он это с достаточно серьезными видом. И после этого все остальные — кроме Эльвиры, — посмотрели на меня. Ну да, на кого же еще смотреть. Я внимательно вгляделся в широкоскулую девушку с русой косой, потом посмотрел в серые глаза Валеры.
Да, Боливар двоих не выдержит — и наше начавшееся с ним, пусть и необъявленное соперничество не дало бы мне признать его главенствующую
Подчиняться сопернику — унизительно. И в этом случае признанное лидерство и командная роль Эльвиры — компромиссный вариант, лучший для всех. Тем более девушка-валькирия вовсе не проста, по поведению видно. Взять хоть момент, как она проявила инициативу после уничтожения меха, а потом наверху в дыму.
Вслух я ничего не сказал, просто прикрыл глаза и кивнул в знак согласия.
На этом наш даже толком не начавшейся разговор закончился, и мы гурьбой двинулись дальше по аллее. Не прощаясь, вскоре разошлись — остальные пошагали в сторону выхода, я же направился к главному корпусу. Мне надо было найти фон Колера — потому что прошло уже достаточно много времени после разборок с «делом семейным». И если в стенах гимназии я огражден от лишнего внимания со стороны родственников вбитого в скамью гимназиста, то когда покину территорию альма-матер, могут начаться сюрпризы. Поэтому лучше подстраховаться — все же фон Колер мой опекун, пусть решает вопрос.
Сильно по этому поводу не переживал — потому что был уверен в тех эмоциях, что считал с гимназиста воздушника. Это был засланный казачок, выполнявший поручение — а с таким кланом, члены которого состоят у кого-то на побегушках, разобраться хватит авторитета барона. Даже наверняка без тяжелой артиллерии покровителей из тайной канцелярии.
В некоторых своих догадках я не ошибся. К фон Колеру действительно уже прибыли разбираться — у широкого крыльца главного здания гимназии стояла черная представительская машина, на капоте которой были закреплены флажки с гербами клана. Знакомая лазурь неба, белая крепостная стена с башнями, и рука с мечом из облака — знак, получается, Власовых. Если я правильно понял слова Андре о том, что я унизил одного из Власовых.
Когда подходил к широкому крыльцу, из высоких резных дверей появились двое. Фон Колер и высокий русоволосый господин нордического типа. Более старший и широкий в плечах чем та молодая копия, которую я совсем недавно оставил в полубеспамятстве в парке. Господин вперился в меня тяжелым взглядом, а я не нашел ничего лучше, чем состроить гримасу поджав губы и извиняющееся пожать плечами. Мол, оно сам так получилось.
Старший Власов едва сдержал приступ ярости — глаза его опасно взблеснули, а кулаки сжались. Фон Колер предупреждающе поднял руку и взглядом попросив беловолосого господина подождать, двинулся ко мне.
— Алексей Петрович, — негромко произнес барон, оказавшись рядом.
— Максимилиан Иванович, — в тон ему ответил я. И почти сразу почувствовал, как колышется воздух вокруг — барон повесил над нами защитный купол.
— У вас с собой кольцо Антона Аверьянова? — поинтересовался барон.
Так. На имени я мысленно споткнулся. Вот как бывает, когда сразу наваливается много всего. Клан, получается, Власовых, а фамилия пытавшегося оскорбить меня — Аверьянов, я ведь и забыл совсем об этом. Черт, но они же похожи как две капли воды! Или этот мужик на крыльце не представитель княжеского рода Власовых, а старший Аверьянов?
— Как зовут господина, что прибыл за перстнем? — поинтересовался я невпопад, заставив барона раздраженно сжать губы в тонкую нить.
— За перстнем гимназиста Аверьянова прибыл сам его сиятельство князь Михаил Сергеевич Власов.
«Почему тогда Антон Аверьянов? Тоже со стороны нагуленный, как и я?» — мысленно удивился я в очередной раз фамильном сходству.
— Так у вас с собой снятое с Аверьянова кольцо? — продемонстрировав нетерпение, вновь поинтересовался барон.
— Да.
— Кольцо надо отдать его сиятельству прямо сейчас. Я обещал, что вы это сделаете, — заметив, что я было собрался что-то сказать, пресек мои возражения барон.
В ответ на это мне оставалось только разочарованно вздохнуть. Что-либо еще уже бесполезно говорить — если фон Колер действительно обещал. Да даже пусть не обещал, а соврал мне, он ведь не признается в этом. Барон мой опекун, и если я сейчас заартачусь, последствия будут неприятными для нас обоих.
— Хорошо, я отдам перстень, — скрипя сердце, согласился я.
— Благоразумное решение, — кивнул фон Колер, снимая купол завесы.
Быстрым шагом я направился к князю Михаилу, но остановился, не доходя метров трех. Он ждал на ступенях лестницы, я же встал снизу на брусчатке — так что он возвышался надо мной как гора Килиманджаро над саванной.
Достав из кармана пиджака трофей, вытянул руку с открытой ладонью, демонстрируя воспарившей в воздухе перстень князю. Власов смотрел на меня сверху вниз, и ждал пока я подойду. Я же делать этого не собирался.
— Антон Аверьянов сегодня хотел меня оскорбить. Пытался оскорбить грязно, исподтишка. Даже, наверное, оскорбить изощренно — так, чтобы я не смог равноценно ответить, а тем более вызвать его на дуэль. Именно поэтому в ответ он столкнулся с моей столь резкой реакцией.
Я выдержал короткую паузу. Власов был явно раздражен — не думаю, что целый князь только и думал последние дни о том, чтобы с началом учебного года кататься по гимназиям и решать проблемы юных членов клана. А когда тратишь время, которое для власть имущих это все — деньги, влияние… Когда тратишь время зря, радоваться этому сложно. Но несмотря на раздражение, к моим словам князь все же прислушался, и я продолжил.
— Когда я снял с пальца Антона Аверьянова перстень, я сказал ему, что за кольцом жду того, кто дал команду выставить меня на всеобщее посмешище. Надеюсь, он вам это передал?
— Нет, — коротко ответил Власов.
— Оскорбления, которые при всех пытался нанести мне Аверьянов, это удел не противников, а смертельных врагов. Или холуев, которые выпили зелье с критической дозой слабоумия и отваги. Вы можете сейчас забрать перстень, но тогда интересантом того, чтобы втоптать меня в грязь, я буду вынужден считать вас.