Восточный рубеж(ОКДВА против японской армии)
Шрифт:
Каотани упомянул также о столкновении на границе МНР 31 марта, когда при поддержке советской авиации был разгромлен японский отряд, перешедший монгольскую границу, а его командир подполковник Ивамото взят в плен. Урицкий заметил Каотани, что советских лётчиков в Монголии нет; возможно, что для обучения привлекаются инструкторы, которые могут летать у монгольской границы. Каотани ответил: «Разрешите сказать откровенно. Вы ведёте в Монголии хитрую политику. Вы осуществляете своё влияние там не так глупо как мы. Наши полицейские захотели грубо управлять в Барге, а поэтому монголы восстали. Некоторые газеты пишут, что наши монголы имеют связь с Советами, но я знаю, что это неправда. Это всё виноваты полицейские и жандармы, которые не умеют действовать так тихо, как Вы. Вообще наша полиция плохая. Вы всё знаете, что у нас делается, а мы никак не можем узнать,
В этой встрече не было ничего удивительного. Разведупр всегда курировал иностранных разведчиков с дипломатическими паспортами и имел в своей структуре специальный отдел по связям с иностранными военными атташе. Урицкий, как и было положено, отправил соответствующий доклад своему непосредственному начальнику Ворошилову. Маршал, ознакомившись с докладом, наложил резолюцию: «Доложить Сталину, Молотову, Кагановичу, Орджоникидзе, К.В.». И доклад, содержащий мнение японского генштаба, отправился на самый «верх» (13).
Конечно, японский разведчик выражал не собственное мнение, а мнение японского генштаба, особенно тогда, когда говорил о возможности переброски тяжелобомбардировочной авиации из центральных районов страны на Дальний Восток. Особого секрета в таких перебросках не было, и Тухачевский, бывший тогда первым заместителем Ворошилова, в одном из своих публичных выступлений говорил, что маневрирование крупными силами авиации между Западом и Востоком осуществимо. Но одно дело говорить о возможности и совсем другое — создать постоянно действующую, а главное, надёжную авиатрассу через всю страну.
В мае 1936 г. правительство, и в первую очередь Сталин, приняло решение о перевооружении авиации Дальнего Востока. Для переброски тяжёлой авиационной техники, и в первую очередь тяжёлых бомбардировщиков ТБ-3, из европейской части Советского Союза, было решено создать постоянно действующую авиатрассу протяжённостью в несколько тысяч километров с промежуточными аэродромами и пунктами технического обслуживания и отдыха экипажей самолётов. В соответствии с этим постановлением Ворошилов издал 25 мая очередной сов. Секретный приказ № 0029. Организация воздушной трассы и перелёта ТБ-3 на Восток была возложена на начальника ВВС РККА командарма 2-го ранга Алксниса и его штаб. Трасса была разбита на сектора в приделах Приволжского, Уральского, Сибирского, Забайкальского военных округов и ОКДВА. Каждый округ должен был обеспечить в пределах своих границ переброску самолётов, обслуживание их на земле в пунктах основных и промежуточных баз, охрану, связь, квартиры для экипажей, питание и необходимое количество специалистов для ремонта авиационной техники. Исходной базой трассы было подмосковное Монино — конечной базой Хабаровск. Вот такой постоянно действующий авиамост через всю страну. Особое внимание уделялось организации наземной и воздушной связи на трассе. Эта задача возлагалась на начальника Управления связи РККА комкора Лонгву (14).
Летом 36-го по трассе, очевидно, перегоняли отдельные самолёты. Перелёты происходили успешно, серьёзных неприятностей не было, и в сентябре руководство ВВС решило ускорить процесс переброски авиационной техники. В порядке выполнения особого задания в сентябре эскадрилья 26-й тяжёлой авиабригады ВВС ОКДВА в составе 16 самолётов ТБ-3 вылетела с монинского аэродрома на Дальний Восток. Полёт над европейской частью страны, Уралом и Сибирью происходил нормально, и 30 сентября эскадрилья под командованием майора Виноградова достигла аэродрома Домны в Забайкалье, остановившись на сутки для осмотра материальной части и подготовки к перелёту Домна — Хабаровск.
А дальше началось обычное разгильдяйство, которого в РККА хватало и тогда, и после. Помощник войсками по авиации ЗабВО комдив Шалимо, на котором персонально лежала ответственность за перелёт эскадрильи в пределах округа, лично участия в организации перелёта не принял, а переложил это на командира 101-й авиабригады комбрига Бондарюка. Комбриг тоже устранился от участия в подготовке перелёта и передоверил руководство своему начальнику штаба майору Корсакову. В результате всех этих переключений ответственности с одного на другого вылет эскадрильи из Домны подготовлен не был. Нерчинский радиомаяк не работал, а прогноз погоды на трассе оказался ошибочным и не соответствовал метеорологической обстановке. В этих условиях эскадрилья 2 октября вылетела из Домны в Хабаровск (15).
По достижении станции Могоча эскадрилья встретила сплошную облачность и пошла над нею. Постепенно подъём облачности заставил эскадрилью
Дальше начался «разбор полётов». Была создана специальная правительственная комиссия, которая произвела разбор причин катастрофы. Выводы доложили наркому, и появился грозный сов. Секретный приказ № 0044 от 9 ноября: «Вновь повторился позорный факт недисциплинированности, нераспорядительности, безответственности, а в этом случае ещё и полного пренебрежения к своим прямым обязанностям со стороны целого ряда командиров и начальников ВВС частей ЗабВО и ОКДВА, повлёкший за собой гибель дорогостоящих двух и поломку трёх самолётов и гибель шести и ранения пяти человек лётно-технического состава» (17). Были отстранены от занимаемых должностей и отданы под суд: помощник командующего по авиации ОКДВА комкор А.Я Лапин, начальник штаба ВВС ОКДВА полковник З.Д. Корсаков, помощник командующего ЗабВО по авиации комдив М.Н. Шалимо, командир 101-й авиабригады комбриг Г.М. Бондарюк и командир 103-й тяжёлой бомбардировочной эскадрильи майор В.П. Виноградов. Досталось и более мелким стрелочникам.
Итоги этой далеко не первой катастрофы в частях ВВС подвёл Ворошилов в своём выступлении на заседании Военного совета 19 октября 1936 г. Его выступление было эмоциональным, и в выражениях он не стеснялся: «…Отсюда на Дальний Восток вылетела эскадрилья тяжёлых самолётов. Выпустил её сам начальник Воздушных сил с моего ведома. На мой вопрос о подготовке к перелёту он доложил мне, что люди подготовлены, всё налажено и проверено. Я „благословил“ эскадрилью в путь. Шестнадцать самолётов пролетели благополучно всю страну, опустились на аэродроме в Домне у тов. Грязнова: здесь сделали все необходимые приготовления для перелёта в Хабаровск и отправились в дальнейший путь. И тут началось что-то совершенно невообразимое, позорное. Сам командир эскадрильи т. Виноградов застрял в грязи на аэродроме. Заместитель Виноградова, не получив указаний, сам самостоятельно решил вести эскадрилью по намеченной трассе. И полетели! Попадают в облачность, начинают её пробивать — никак не пробьют. Идут вверх. Достигнув потолка, люди без кислородных приборов начинают себя чувствовать плохо. Решают идти вниз, теряют окончательно ориентировку, чтобы не попасть на чужую территорию — на территорию Маньчжурии, — начинают отклоняться к северу — влево, что им всё же удалось сделать правильно. А дальше начался полный разброд. Благополучно прилетели только семь самолётов. Два не долетели до назначенного пункта; пять — разлетелись кто куда, из них один разбился, а четыре потерпели аварию. Шесть человек разбились насмерть, у остальных поломаны рёбра, имеются серьёзные ранения.
Тов. Гамарник лично расследовал этот факт. Что же выяснилось? Оказывается, личный состав объявил себя стахановцами и взял обязательства в наиболее короткий срок проделать весь путь. Заместитель командира эскадрильи т. Виноградов решил не терять времени и, считая себя опытным лётчиком, повёл эскадрилью… И довёл, что называется, до ручки! Любопытно, что командир эскадрильи в конце концов поднялся в воздух, но эскадрилью не догнал и сам залетел бог знает куда, поломав машину и людей. Куда это годится? Ведь это преступление! Никто на это преступление людей не толкал. Значит, Яков Иванович (обращение к Алкснису), люди у Вас воспитываются плохо, безответственно, по мальчишески пытаются решать сложные, государственной важности задачи. Хорошо, что они сели где-то у нас, у Охотского моря. А что было бы, если бы они попали в количестве пяти самолётов в Маньчжурию, рассеялись бы на чужой территории? Ведь никто бы не поверил, что они заблудились, а сказали бы, что пять тяжёлых четырёхмоторных бомбардировщиков СССР прилетели атаковать маньчжурские части. Это позор из позоров!»