Восток — дело темное, Неневеста!
Шрифт:
— Это кто? — спросила я, кивнув на чудовище.
— Это каппа, — ответил Жук. — Полурыба-получеловек. Приспособился тут… Как об оплате перевоза договариваться, так он разговаривает, а как спрашиваю, сколько их здесь, таких, то немым как рыба прикидывается, морду воротит.
Перевозчик, действительно, демонстративно отвернулся.
— Да один он здесь, — сказал, подходя, Гаенус, — отшельник. Скорее всего, полукровка, от смешанных браков каппа и человека такие вот уроды и получаются. Ни рыба ни мясо. Родное племя, видать, прогнало, он и пригрелся здесь, у
Перевозчик закрыл глаза, обиделся.
— Ну что, идем? — Жук забросил на плечо вещевой мешок.
— А с этим что делать? — кивнула я через плечо на рыбу-человека.
Вокруг него уже стаей носились большие зеленые мухи.
— А что с ним? Протухнет скоро на солнце.
— Но он ведь живой!
— Так что, добить? — ткнул его в бок ногой Жук. — Чтоб не мучился.
Перевозчик делал вид, что разговор его совершенно не интересует, но я заметила, как он повернулся, чтобы лучше слышать.
— Добивать связанное беспомощное существо неэтично!
— Так ты, Неневеста, предлагаешь его развязать? Может, еще и весло в руки вложить? — скептически усмехнулся охотник за снупсами.
— Нет, но дать ему возможность освободиться, когда мы уйдем, ослабить веревки, например. Не можем же мы оставить его здесь умирать!
— А он о других думал когда-нибудь?
— Так он теперь, может быть, исправится!
— Вот именно, может быть!
— А разве он в своей жизни доброту от кого-нибудь видел? Разве что в детстве, от матери. А потом начали все клевать, издеваться над ним. Человеческому племени не нужен, каппа тоже его гонят. Что ему оставалось делать? Как выжить?
— Стоп, стоп! — остановил меня Гаенус. — Тебя, Неневеста, не переговоришь. Но пойми, оставив его в живых, мы перечеркиваем для себя путь к возвращению. Он лодку сейчас угонит на противоположный берег, а нам что делать?
— Да что нам толку от этой двухместной лодчонки? Мы себе новую сделаем или купим. Насколько я поняла, здесь железных дубов пруд пруди. Или другой какой способ найдем.
— Неневеста! Это неумно!
— Это ваше личное мнение. А нас здесь пятеро. Давайте голосовать, — предложила я.
На белесых глазах монстра блеснули слезы.
— Я за то, чтобы дать живому существу, кем бы он ни был, шанс спастись. А если он будет продолжать такой образ жизни, как раньше, мы его успеем убить на обратном пути. Вот, — подняла я руку вверх и посмотрела на окружающих.
— Я… Я поддерживаю Неневесту, — подняла руку Маргарет.
Жук довольно сложил руки на груди: мол, видишь, ты в меньшинстве.
Но тут подняла руку Ара:
— Присоединяюсь к девочкам. Существует в мире некий неписаный кодекс чести, который не позволяет оставлять умирать даже врага.
— Ну вот, — растерянно посмотрел Жук на короля и пожал плечами, — теперь мы в меньшинстве. Тогда, что делать, присоединяемся к вам. Пусть живет.
И протянул мне нож.
Я подрезала веревки так, чтобы Перевозчик не смог вскочить сразу, но чтоб освободиться не представляло для него труда, и побежала догонять нашу веселую компанию.
Часа два пути под палящим солнцем не улучшили мне настроения. Прибрежный песок сразу же сменился каменистой потрескавшейся почвой. Безжизненная равнина, лишь изредка поросшая невысоким хилым кустарником и пересекаемая пробегающими по своим делам тварями типа тушканчиков создавала мрачное впечатление. Я уже открыла рот, чтобы предложить привал, как вдруг заметила впереди стайку летящих в нашем направлении птиц. Интересно, кто это? Может, фламинго? Мне всегда хотелось увидеть живых фламинго.
Тем временем пернатые приближались, а я все рассматривала их, пытаясь идентифицировать. К сожалению, когда они приблизились на достаточное для этого расстояние, было уже поздно. Я узнала этих лесных жителей, персонажей восточных сказок, тэнгу. Их еще называют лешими и оборотнями. Только, в отличие от наших леших, это были крупные птицы с покрытыми шерстью туловищами, как у собак, и вытянутыми шеями, переходящими в птичьи головы с длинными тонкими клювами. При этом они имели шесть пар конечностей: мощные птичьи крылья, птичьи лапы с острыми загнутыми когтями и маленькие обезьяньи ручки. Когда я поняла, кого нам занесло встречным ветром, то только и успела крикнуть:
— Воздушная тревога!
Над нами с шумом пролетели восточные лешие, отчаянно ругаясь по-птичьи, и уронили несколько серо-бурых перьев, которые имели настолько твердые стержни, что застряли в каменистой почве, словно ножи. К счастью, никто из людей не пострадал, только одно перо застряло в рюкзаке Жука. Тэнгу развернулись и пошли на повторную атаку. Бежать — поздно, спрятаться — негде, отбиваться… даже камней здесь нет.
Ка-ра-ул!
Глава 24
ТЭНГУ
Я уже видела горящие вишневым блеском глаза, угрожающе нацеленные загнутые клювы, готовые вцепиться в глаза скрюченные когти, и невольно присела, прикрывая руками голову.
И вдруг пространство пронзил оглушающий звук. Выстрел?!
Я подняла голову. Старая ведьма, не успев ничего наколдовать на скорую руку, так же, как и я, пригнулась к земле. Жук прикрывал собой Теру, выставив вперед руку с ножом, кажущимся смешным в роли оружия по отношению к таким противникам. И только старик Гаенус стоял в позе Джеймса Бонда, широко расставив ноги, держа обеими руками большой, похожий на спортивный пистолет и методически расстреливая нападающих на нас звероптиц.
Серо-бурые тушки со стуком падали на землю и застывали в смешных позах. Первая, вторая… шестая…
В воздухе повисла гнетущая тишина, и все стали медленно, нерешительно подниматься на ноги.
Тера надрывно заплакала, отходя от пережитого страха, и тут же замолчала, застеснявшись. Мой проводник начал утешать ее, гладя по волосам и что-то шепча на ухо.
— Кто это такие? — спросила бабка.
— Насколько я знаю, это местные лешие, тэнгу, — ответила я. Сказок начиталась, такая умная стала…