Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика
Шрифт:
А какие есть прекрасные уголки природы на малайзийской земле, особенно в горах. Какие чудные коллекции экзотических бабочек, жуков, скорпионов можно там приобрести. Какие удивительные, чистые ручьи бегут с гор в море. Однажды, уже сейчас, я увидел на экране телевизора «веселого» Жириновского, что-то жующего в компании местной обезьяны. Обезьяна убежала в лес, а
Жириновский, улыбаясь, остался в кадре. Да, это был лес Малайзии, и наш лидер ЛДПР забрался туда отдохнуть. И хорошо отдыхал.
А как приятно окунуться в теплые воды моря у берега Малайзии. И ехать к морю совсем близко. Однажды мы с женой и друзьями оказались на прекрасном
Я взялся за ручку троса, прикрепленного к быстроходному катеру, надел лыжи и… поехал. Человек, сидящий в катере, увидев, что я бодро держусь на лыжах, даже делаю какие-то пируэты, решил, что я спортсмен-воднолыжник, и, включив большую скорость, полетел по волнам. И я полетел вперед. Сначала мне даже очень нравилось, льстило самолюбию то, что я не упал сразу, держался молодцом. Действительно, делал какие-то зигзаги. Но держался я на лыжах благодаря большому напряжению всех мышц, а нужно было расслабиться. Держался, так как стыдно было отступить, не хотелось упасть, как говорится, лицом в грязь, а в буквальном смысле в воду. И выдержал-таки это испытание. Когда катер через четверть часа подошел к берегу, я отцепился от него и с большим трудом выбрался на сушу. Все болело, ломило все суставы. Знакомые подходили и поздравляли меня с успешным катанием на лыжах, отмечая, что у меня это здорово получилось. Я же знал, чего мне стоил этот успех, но улыбался и не рассказывал о своим состоянии.
Кузнецов, будучи послом, влиял, как мог, на состав своего посольства. Придерживаясь своей теории о важности всяких связей, он принял у себя родственника одного правительственного чиновника. В прошлом комсомольский работник, он был, возможно, и неплохим парнем, но вызывал определенную неприязнь у «чистых» дипломатов, так как занимал довольно высокий дипломатический ранг. В странах со сложной внутриполитической обстановкой, с жарким и тяжелым климатом я не встречал детей «выдающихся» родителей или их родственников. Зато их много в Европе, в США, да и в Японии.
В Малайзии внезапно заболела моя жена, что-то случилось с почкой, вероятно, сказывалось, что мы были довольно долго в странах с жарким климатом и очень плохой питьевой водой. Лида переживала также и о том, что сын наш был один в Москве, учился в интернате. Моя мама, помогавшая наблюдать за ним, писала, что учеба у Николая идет кое-как. Местные врачи, обстоятельно обследовав мою жену, пришли к заключению, что необходима срочная операция. И мы полетели в Москву. Дома диагноз малайзийских врачей подтвердился. Жене сделали операцию, удалив одну почку. А мне пришлось на короткое время возвратиться в Куала-Лумпур, чтобы сдать свои дела, собрать вещи и таким образом закончить свою очередную командировку.
В Москве меня принял заместитель начальника разведки Василий Иосифович Старцев. Обсудили результаты работы в Бирме, Индии и Малайзии. Старцев отметил, что я оправдал его доверие, не подвел его ожиданий, теперь должен отдохнуть, поправить жену после операции. Он предложил мне пойти на учебу на курсы усовершенствования — УСО. Я согласился. В конце беседы Старцев как бы шутя заметил, что он не даст мне засидеться дома, вскоре вновь отправит за границу, так как мое место в «поле», а не в кабинете. Я промолчал, но про себя подумал, что Дядя Вася шутит, просто подбадривает меня. Но как оказалось позднее, Старцев вовсе не шутил. Но это было потом.
Учеба на курсах УСО не была обременительной, хотя мы и были под Москвой на казарменном положении. Только на субботу и воскресенье приезжали домой. Слушатели по два человека жили в отдельной комнате, по вечерам собирались вместе в большом холле. Коллектив сложился дружный, было интересно общаться, обсуждать эпизоды из прожитой жизни в разных странах. Видимо, потому, что я был единственным морским офицером, меня назначили старшиной курса. А это все же ответственность за каждого слушателя, за его возможные проступки. Но, слава Богу, обошлось без таковых. К нам часто на вечерние посиделки приезжал начальник института — Иван Иванович Зайцев. Он бывал и заводилой разговоров и активным спорщиком в них. Встречи с ним всегда были приятны для нашего коллектива, ведь он тогда уже был известным и опытным разведчиком.
В целом, честно говоря, мы отдыхали, много читали и готовились к дальнейшим трудам. УСО — это важная ступенька служебной лестницы. В 1974 году я закончил курсы и вернулся в свой родной отдел. За время моей работы в разведке уже сменились ее несколько руководителей. Ушел на пенсию Александр Михайлович Сахаровский, начальником разведки был назначен его заместитель Федор Константинович Мортин, пришедший в комитет со Старой площади. Мортина заменил Владимир Александрович Крючков.
Мне казалось, что я могу надеяться на два-три года спокойной работы в Центре с учетом слишком коротких временных разрывов между предыдущими тремя командировками за рубеж. Но моим надеждам не суждено было сбыться.
Афганистан — боль моя
Эхо афганской войны, продолжавшейся десять лет (1979–1989), и сейчас тревожит наши умы и сердца. В современную историю нашего народа она вошла драматической страницей. Не утихает боль тех, чьи родные и близкие уже никогда не вернутся домой. И долго еще поколение, получившее название «афганцы», будет нести в себе скорбную память о героическом и трагическом времени.
О событиях в Афганистане очень подробно, со знанием дела написал в своих книгах легендарный разведчик Юрий Иванович Дроздов. Его книги — это исповедь человека, прошедшего тяжелейший жизненный путь: фронтовой офицер в Великую Отечественную, разведчик-нелегал, начальник нелегальной разведки КГБ, непосредственный руководитель операции по взятию дворца Амина в Кабуле.
Я не хочу претендовать на освещение каких-то неизвестных Дроздову фактов из событий в этой многострадальной стране. Просто как участник более поздних событий хочу показать жизнь непосредственных исполнителей указаний и распоряжений руководства КГБ и Дроздова, наших офицеров, которые делали свое дело, жили в Афганистане и вернулись домой с чувством выполненного перед Отечеством долга, правда, к великому сожалению, не все.
В 1979 году, работая в Управлении «С» ПГУ КГБ, я не мог не знать, что в нашем подразделении идет какая-то скрытая подготовка к грядущим событиям, формируется отряд из сотрудников, имеющих военную подготовку, проводится их тренировка. Конец декабря 1979 года — ввод наших войск в Афганистан — объяснил происходящее. Подбор людей продолжался, активизировалась и их подготовка.