Вот и всё, Владимир

Веретельников Геннадий Анатольевич

гиперактивных, тупых, агрессивных, амбициозных, трусливых, алчных.

Пункт шестой. Последний. Похоронный для образования. Мимикрия. Маскируем все выше перечисленное. Общая идея.

Сопротивление общественности нам не нужно. Врем нагло и по-крупному. Социальная психология говорит: чем беспрецедентнее обман – тем быстрее в него верят. Люди склонны верить своим и хорошим, и абсолютно уверенны, что только враги могут навредить, и то исподтишка и по мелочам.

Что делаем. Создаем в СМИ непрерывный поток информационного шума – модернизация, болонизация, инновация, с большим количеством комментариев первых или уважаемых лиц государства о том, что это приведет к прорыву, увеличению, прогрессу и т.д. Успехи отдельных личностей,

которые побеждают на мировых, европейских и прочих олимпиадах, конкурсах выдаем за успехи системы!

Отвлекаем внимание общественности на незначительные вопросы. Например, периодически затеиваем бессмысленные реформы, такие как смена пятибалльной системы оценок на десятибалльную или двенадцати бальную. Можно поменять количество лет обучения.

Например, с пяти на четыре или наоборот. Отменяем бакалавриат, магистратуру, потом возвращаем, то же самое с профильным обучением и так далее. Можно предлагать сокращать или удлинять летние каникулы и т.д. всегда найдутся те, кто поддержат и те, кто будут против. В борьбе против нововведений, по сути своей второстепенных, активная часть педагогов распылит свою энергию протеста.

Дополнения и замечания к изложенной программе.

Программа рассчитана на 8-9-10 лет.

По истечении этого срока начнут действовать скрытые механизмы обратной связи. Выпускники ВУЗов замещают должности выбывших преподавателей в школах и ВУЗах, переписывают учебники, защищают бессмысленные диссертации, с помощью своих покровителей, пишут и издают такие же бессмысленные научные труды – книги. И мы получаем искомое – деградация системы образования приобретает процесс безвозвратный, необратимый и к тому же самоподдерживающийся.

Вот и все, ничего сложного.

–

Вот это меня унесло в сторону… Возвращаемся в эту странную ночь. Любовь. Элен. Эти два слова для меня были едины. Родители были удивлены, когда я бросил любимое плаванье и перешел в музыкальную школу, но отступили, когда стал лучшим в группе фортепиано, а лучшим стал, только для того, что бы Она, Лёля, обратила на меня внимание…

Обратила, да так, что вскоре сам Маэстро Жак порекомендовал Элен брать уроки уже не у него, а у, догадайтесь, кого… Это была наивысшая похвала, которую можно было заслужить, но женская душа – потёмки, уроки она брала у меня, а глазки строила самому Маэстро Жаку, хотя он был на целых двадцать лет старше Элен. О, женщины. Женщины в моей жизни были все как одна.. ну очень необычные.

Впрочем, женщины в принципе удивительные существа. Вот, например вы знали, уважаемые читатели, что бронежилеты, пожарные выходы, автомобильные дворники и лазерные принтеры изобрели женщины.

Глава 3. Бабуля.

Самая первая необычная женщина это конечно Бабушка Нюра.

В прошлой жизни, до Революции и эмиграции была Княжна Анна. На единственной картине, которая сохранилась после пожара в бабушкином доме, Княгиня Анна была обворожительна. На вороном жеребце, с натянутым луком в руках, в одежде охотницы, колчан со стрелами, очень необычный колчан, вернее колчан обычный, а очень необычная серебряная с золотыми вензелями роспись…, но о нем, колчане, позже. Бабушка Нюра запомнилась мне, своему единственному внуку, добротой и жесткостью руководителя генерального штаба во время боевых действий, переходившей в жестокость, если ее команды мгновенно не выполнялись. И жестокость эта выражалась в боевом дружеском подзатыльнике. Это было так чудно переплетено в ее характере. Сочетание великолепного образования, голубой крови, замешанной на железной воле и несгибаемости русских предков, давало то, что в итоге получалась наша бабушка Нюра, которая твердокаменной волей своей воспитывала своего единственного внука, приговаривая, что если ребенок нервный, надо, прежде всего, лечить его родителей. Цитата эта, вообще-то, принадлежит перу Агнии Барто, но, как поговаривала бабуля

Нюра, не у всех людей на планете есть подружки, каких можно цитировать. И та же моя бабуля, которая долгими вечерами почему-то плакала, глядя на меня, приговаривая, что нам, подразумевая меня и мое поколение, предстоит пережить «конец света»…, кормила вкусными пирожками с разнообразными начинками, шанежками и расчудесными пельменями. Или, глядя на маму, позирующую перед фотографом, часто говорила, что ты пытаешься встать так, чтобы выглядеть худее, но на самом деле, чтобы выглядеть худее, нужно похудеть. По-моему это и сейчас актуально. Или, после того, как меня наказывали родители за какую-нибудь шалость, приходила ко мне и успокаивая, обязательно вставляла свою любимую фразу, что если напроказничал, а чувство вины не пришло, даже после подзатыльника, значит всё, внучок, ты сделал правильно!

Рассказывала разные интересные истории о своих соседях Головиных и их чудесных похождениях. От нее я узнал, что прабабушка Александра Пушкина, Евдокия Ивановна Головина, была родной сестрой прабабушки Льва Толстого Ольги Ивановны Головиной. И многое-многое другое. Пути Господни прям точно, неисповедимы. До недавнего времени я еще не понимал, что именно она имела ввиду, рассказывая мне о «конце света» и о том, что проблема придет от безмозглых наших соседей с запада..

Голос Элен, что-то быстро и торопливо говорящий на таком родном и давно не слышимом мной, французском языке, в трубке телефона, вернул меня в тревожную ночь:

– Владими, Владими, милый, я не могу долго говорить, не перебивай и слушай меня внимательно! Только что я случайно подслушала разговор своего отца, вам всем в Москве, грозит смертельная опасность…

Элен, я не понимаю, – сказал я резко охрипшим голосом. Внутри меня всё противно съёжилось и опустилось куда-то в район мгновенно одеревеневших ног.

– Владими, милый, спасибо за букеты цветов, которые стали частью меня, но ты должен немедленно покинуть Москву, ты слышишь меня! – последнюю фразу Элен уже почти выкрикивала…

Глава 4. Колчан и Цветы.

Колчан со стрелами оказался ой, каким не простым. Не зря его хранили как зеницу ока. Парижская Академия Наук однозначно заявила, что этот колчан принадлежал Чингисхану, и что последнее упоминание о нем было до Революции 1917 года. И с тех пор для мира науки он исчез. По одной из версий, на этом колчане была зашифрована карта с местом захоронения самого «Повелителя Мира». Мне тут же предложили продать Колчан в музей, но я вежливо отказался.

Спустя два дня позвонил неизвестный и, представившись

коллекционером по имени Анатолий Верет, предложил за этот артефакт десять миллионов евро. Я сказал, что подумаю, для того, чтобы сгладить отказ на это предложение. Но телефон на всякий случай записал, так как Анатолий Верет оказался довольно-таки известной личностью не только во Франции, но и в Европе. В интернете было много чего о нем написано. Анатолий, время от времени, попадал в различные истории. Не часто, но попадал. И, конечно, не он был главным махинатором очень громких событий в мире редких и дорогих исторических артефактов, но писали, что очень было похоже, что дело было в его интересах или с его молчаливого согласия. Высказывались самые различные версии. Информация была разноплановая, но из всего изученного можно было сделать следующий вывод:

– Он был русского происхождения, когда-то служил в специальных войсках. Имел множество врагов. Но с ним можно было иметь дело. Он же предложил хранить Колчан в более надёжном месте, чем дом. Например, в банке. И я воспользовался его советом. Почти так, как он и предлагал.

Несколько лет назад моему отцу предложили переехать в Москву на новую высокооплачиваемую работу.

Понимая, что расстояния либо делают любовь сильнее, например как у аистов. Либо она проходит, как ангина. Я аист в любви сто процентов. Из научного, на эту тему: