Вовка-центровой - 4

Шопперт Андрей Готлибович

Фомин, когда фотографировался на разные паспорта и удостоверения, думал, что раз они теперь все офицеры лётчики, то и поедут в офицерском обмундировании. И даже кобура на поясе с маузером. Большая такая потёртая, деревянная. Нет, форму назад не отобрали, хотя, может ещё и отнимут, а вот поехали все с обычными загранпаспортами, а не с удостоверениями служащих ВВС МВО и в пальто с костюмами, без маузеров и прочих портупей. Вовке добавили два с половиной года. Теперь почти двадцать лет, и присвоили звание младший лейтенант. То же самое, только чуть меньше добавили годков, сделали и с Третьяковым. Ему уже раз Аполлонов добавил до девятнадцати, чтобы в милицию его определить, а теперь ещё год добавили и тоже присвоили официально звание младший лейтенант.

Ещё семерым сержантские звания милицейские и армейские заменили на офицерские.

Теперь, если на парочку всего товарищей не обращать внимания, то выражение «команда лейтенантов» почти подходит. Тарасов, который старший брат, капитан и Чернышёв тоже.

Не в этот раз, а ещё семнадцатого числа Фомин тоже успел в библиотеку заскочить. В советских газетах ничего не было, а Челенков историю с исчезновением самолёта с половиной команды ЛТЦ Прага помнил. Порылся в чешских и английских газетах и информацию нарыл. Теперь в самолёте сидел и думал, стоить её говорить народу или нет. Палка, как всегда, о двух концах. С одной стороны … Народ ощутимо нервничал. Это футболисты все они великие и громили и наглов, и югославов, и шведов с норвежцами, и венгров, вон, недавно, а вот хоккеисты они пока все молодые и неопытные. Волнуются. Сказать, что главный соперник серьёзно ослаблен, может, ребята успокоятся. Другой конец этой палки был противоположный. Оно и понятно - палка же. Если сейчас сказать, что половина команды соперника лежит на дне английского канала, он же пролив Ла-Манш, то может появиться шапкозакидательское настроение. Уж с половиной командой как-нибудь их суперкоманда справится.

Сидел, думал, и решил оставить козырь на потом. Три же периода в хоккее. Почему нельзя после первого и сообщить, а можно и не сообщать, смотря, как дела будут развиваться.

Событие сорок третье

Если бы Бог хотел, чтобы мы летали, он бы снабдил нас билетами.

Бенни Хилл

На самолёт Фомин не опоздал. Это самолёт с вылетом запоздал почти на час. Всю их команду вывели уже на лётное поле, пошли они гуськом за мужиком в лётной военной форме с погонами капитана. Мужик был мелкий, и шёл не торопясь, и третий в этой цепочке Вовка, всё не мог свой шаг большой с его шажками соизмерить, упирался в спину идущего вторым Медведев.

– Артист, ты спешишь куда? – наконец, не выдержал Николай.

Вовка промолчал и стал семенить. Оглянулся пару раз. Какого чёрта, почему по пустому, ну, по крайней мере, в этом месте, аэродрому нужно идти какой-то цепочкой, как заключённые какие-то?

Дошли и увидели действо. А, это чуть позже. Сначала оказалось, когда Фомин вместе с командой на двух автобусах прибыл во «Внуково», что вылет задержится. Ну, тут и без экстрасенсов было понятно. Снег валил как … Вот, дождь льёт, как из ведра, а из чего валит снег. Из дырки в небе. Валил, прямо, видимость ограничивая сотней метров. Дальше белая стена. На счастье быстро кончился, пришёл этот самый капитан и повёл их за собой. Привёл, а там действо. Рядом с самолётом стоит бочка на колёсиках, приличная такая бочка и урчит и дымом противным солярочным дымит. От этой бочки в сторону аэропорта тянется не сильно толстый электрический кабель. «Интересно, - подумал Фомин, - если она эта штуковина питается электричеством, то нахрена там солярка горит?». От бочки в сторону самолёта шли два рукава и они заканчивались у двигателей. Значит, это двигатели так в этом времени прогревают. Но не это было действом. Действовали два техника. Они с помощью … Как бы эту штуку обозвать? Мочалка! Длиннющий кусок брезента шириной около метра был перекинут через крыло, и за лямки, пришитые к этой полосе, мужички надраивали крыло самолёта. Снизу к брезенту были поперёк пришиты довольно часто тоже из брезента полосы. За лямки взявшись и накрутив их на руки мужички начинали тягать его вперёд-назад, постепенно смещаясь от фюзеляжа к концу крыла. Отдраив одно крыло, техники перешли на противоположное, в это время другой техник обметал хвост самолёта. К длинной довольно толстой палке под углом был приспособлен

обычный веник, вот им и очищал от налипшего снега их самолёт работник наземной службы.

Когда уже прилично замёрзшие хоккеисты перестали восторгаться банно-прачечными операциями, началось следующее действо. Лётчики выстроились гуськом в нескольких шагах друг от друга, и первый взялся за лопасть пропеллера. Провернув его с приличным кхеканьем ломанулся в хвост этой тройки, в это время второй лётчик провернул свою лопасть, затем следующий так же провернул третью, и в это время первый, снова ставший первым, свою лопасть опять провернул. Три круга товарищи сделали и бегом ко второму мотору. Потом сняли с моторов чехлы войлочно-брезентовые и послышалась команда: «От винта». Покашляв, моторы запустились и зарычали. Так-то и оглохнуть можно. Прям, рёв стоял. Народ за уши схватился. Открылась дверка и по приставной лесенке их запустили внутрь. Фомин уселся на креслице в проходе, с его ростом колени бы в подбородок упёрлись, вздумай он протиснуться к окошку. А ведь он ещё на пять сантиметров ниже Третьякова. Вот тому, наверное, вообще маета.

А у окошка сел тот самый «переводчик» с повёрнутым и приплюснутым слегка носом. Самолёт побежал по расчищенной уже полосе и, прыгнув пару раз, словно сомневаясь, а надо ли этих пассажиров везти в такую даль. Опозорят там Страну Советов.

– Не опозорим, - мысленно сказал самолёту Вовку и Ли – 2 поверил ему, оторвался и всё так же ревя, как попавший в капкан носорог стал карабкаться в небо.

– Фомин, - толкнул его переводчик.

– Ась?
– Вовка смотрел как Бобров достал какаю-то сумочку матерчатую и стал вынимать из неё пирожки.

– Я тут заходил в Ленинскую библиотеку и поинтересовался, чего это ты в зале иностранной периодики читаешь. Как вообще тебе туда допуск дали? Разберёмся. Как вернёмся. Взял я те же газеты и обнаружил интересную статью в «The Sunday Тimes» («Санди таймс – «Воскресные времена»). Оказывается, пропал самолёт, что вёз в Великобританию половину команды ЛТЦ Прага. 18 ноября на коммерческий матч со сборной Англии.

– Я тоже прочёл. – Согласился Фомин. А чего скрывать. Это не секретная информация.

– А почему ничего никому не сказал? – прокричал ему в ухо боксёрский переводчик.

– Чтобы не возникло шапкозакидательских настроений. – в ответ гаркнул ему Вовка.

– Молодец. Мне товарищ Берия сказал за тобой присмотреть. Интересный ты юноша. Ценный товарищ. И вечно в неприятности влипаешь. Так что за границей от меня ни на шаг не отходи. Ясна задача.

Да, обложили. Ну, или наоборот, на самом деле берегут. В Риге ведь всё и хуже могло кончиться, не только пальто новое мог порезать «Лесной брат», но и пузо. Вывалились бы все кишки на пол грязный, собирай их потом, ползая по полу, отмывай. Назад пихай. Нет, такой хоккей нам не нужен.

– Понял вас, товарищ …

– Семён Тихонович.

– Понял вас, Семён Тихонович. Буду за вас держаться.

– Ты, пару пирожков, то урви, а то кончатся, - толкнул его переводчик под руку, мотнув головой в сторону Боброва.

Событие сорок четвёртое

Сегодня в мире очень хорошо продаётся все то, что можно есть и пить. Потому что теперь едят все.

Михаил Николозович Саакашвили

Вся стройная как Ту, та стюардесса – мисс Одесса. Стюардесс не было. За пять часов долетели до Варшавы и полчаса кружили над ней. Снегопад, что накрыл Москву, порезвился и в Польше, он и тут уже закончился, но снега выпало богато, и сейчас расчищали полосы на аэродроме паны в ручную, бегая со скребками и лопатами. Аэропорт «Окенче», который Челенков помнил, как аэропорт имени Шопена, который Фредерик, сейчас точно на тот огромный их стекла и хромированной стали красавец не походил. На сарай походил. Или на курятник. Когда на низкой высоте, уже ниже облаков летали над Варшавой, ожидая посадки, то в окно Фомину удалось взглянуть. Страшно. Словно вот только пару дней назад тут война прошла. Вся Варшава в руинах. Целых зданий-то нет. Остовы торчат или одна стенка из четырёх. Сколько же денег будет вбухано, чтобы отстроить столицу Польши заново?! И большую часть этих денег даст СССР, и как они – поляки его потом отблагодарят.