Вовка - сын командира, или необыкновенные приключения в тылу врага
Шрифт:
Вовка посчитал патроны и проверил боевой механизм. Браунинг был в исправности. Вовка расстегнул ремень и надел кобуру. Ремень сразу оттянулся. Пришлось затянуть его потуже.
Подняв винтовки, подсумки с патронами, Вовка, довольный, пошел назад. Он часто останавливался, поправлял кобуру, гладил рукоятку браунинга. Эх, попался бы еще один такой, для Саньки, вот было бы здорово!
Но другого пистолета, сколько он ни искал, найти не удалось, и Вовка заторопился к брату.
В том месте, где они условились встретиться, лежали гранаты, ящик с запалами, две винтовки. Саньки
— Смотри! — Вовка протянул пистолет. — Настоящий браунинг!
Но, к его удивлению, Санька остался почти равнодушен к находке.
— А ты знаешь, что я нашел? Танк!
— Ври?! — не поверил Вовка.
— Вот тебе и ври. Наш, красноармейский танк. С пулеметами и пушкой. И звезда на башне! Идем, покажу!
Они пробежали несколько десятков метров, и Вовка действительно увидел настоящий танк. Бронированная башня с пушкой, пулеметы, широкие стальные гусеницы с присохшими комьями земли, узкая смотровая щель. Танк был защитного цвета. На башне яркая пятиконечная звезда и белые цифры «413».
— Танк номер четыреста тринадцать, — сказал Вовка. — Понял?
Ребята с нескрываемым восхищением смотрели на боевую машину, трогали гусеницы, зубчатые тяжелые колеса, броню.
Вовка вспомнил, что совсем еще недавно, в день Первого мая, они с отцом смотрели парад на Красной площади. Тогда шли такие же танки, с красными звездами на башнях, грозно подняв дула орудий.
— Махина какая! — Санька ласково похлопал по броне, как хлопают по шее коня. — Силища!
На башне и корпусе танка были видны следы сражения. Вмятины и царапины говорили о трудном бое, который выпал на долю этого стального великана.
Мальчишки несколько раз обошли его, не переставая восхищаться.
— Смотри, веревка! — Санька показал на темно–серый шнур, который лежал в траве.
— Не трогай, — крикнул Вовка, — может, заминировано!
Санька отскочил в сторону.
Вовка, осторожно ступая, двинулся к кустам, куда вела тонкая страшная веревка. Санька шел сзади. В густых зарослях ольхи они увидели убитого танкиста. На нем был кожаный шлем и измазанный комбинезон. В одной руке он держал конец шнура, а другой сжимал зажигалку. Какого–то мгновения бойцу не хватило, чтобы взорвать танк.
Вовка взял у танкиста зажигалку, чиркнул. Язычок пламени вспыхнул и заплясал.
— Дай мне ее, — шепотом попросил Санька.
— Не потеряй. Она нам пригодится.
Мальчишки возвратились к танку. Вовка полез под стальную махину. Там, у днища, лежал продолговатый пакет, перевязанный этим же шнуром. Вовка догадался: взрывчатка. Он попытался отвязать пакет, но узел был крепко затянут. Тогда Вовка вынул нож и хотел обрезать шнур, но услышал Санькин тревожный возглас:
— Не трожь! Динамит!
Вовка хотя и знал из рассказов отца, что динамит сам не взорвется, однако было страшно брать его в руки.
Дрожащими руками Вовка медленно перерезал серую упругую веревку. Санька, присев, широко раскрытыми глазами следил за его движениями. Но никакого взрыва не последовало.
—
— Сматывай! — Вовка бросил ему конец.
Санька поднялся и с усердием стал сматывать веревку. А Вовка с величайшей осторожностью вытащил пакет из-под танка. На лбу у него выступили капельки пота. Он положил этот страшный груз на землю и улыбнулся побледневшими губами.
— Ну, кажется, все, — и добавил с облегчением и радостью: — Танк теперь наш!
Полковник Клаус сидел в кабинете, просматривая утреннюю почту. Прочтя документы, сделав пометки и резолюции, он откинулся на спинку мягкого кресла. Настроение у полковника было приподнятое, даже праздничное. Вчера вечером особую зону посетил штандартенфюрер СС Эрих Трагер. Со своим походным штабом и взводом охраны он направлялся в Минск, накануне взятый штурмом немецкими войсками.
Генерал СС Эрих Трагер остался доволен деятельностью полковника Клауса. Особенно его восхитил лагерь для военнопленных под открытым небом.
— Русские могут жить в любых условиях, — сказал он, снимая кожаные перчатки.
— Так точно, господин генерал! — подтвердил Клаус. — Люди низшей расы в большем и не нуждаются!
Штандартенфюрер устроил смотр гарнизона.
Он поздравил солдат с блестящим началом большой кампании, намекнул на ожидаемые награды и пожелал успешно продолжать великое дело.
Вечером, когда генерал укатил в Минск, офицеры, подчиненные Клауса, устроили попойку. Пили за фюрера, за великую Германию, за победу, за доблестные германские войска, за боевую дружбу и, конечно, за полковника Вильгельма Клауса. Клаус смутно помнит прошедшую ночь.
— Господин полковник, разрешите обратиться? — щелкнув каблуками, произнес адъютант.
— Ну, что там? — холодно спросил Клаус, давая понять, что тот не вовремя потревожил его.
— Обер–лейтенант фон Штрикенхаузен просит принять его.
— Пусть войдет.
В кабинет вошел щеголеватый высокий эсэсовец с бесцветными, мутными глазами. Он лихо вскинул руку:
— Хайль Гитлер!
— Хайль Гитлер! — ответил Клаус. — Слушаю вас, обер–лейтенант фон Штрикенхаузен…
— Господин полковник, солдаты второго взвода вверенной мне роты сегодня совершали обход леса согласно подписанному вами графику и в зоне Черного озера обнаружили совершенно исправный русский танк. Это замечательная находка, господин полковник!
— Отлично, господин обер–лейтенант, — произнес тем же бесстрастным тоном Клаус. — Объявите солдатам благодарность.
— Я это уже сделал, — ответил обер–лейтенант, заглядывая в глаза своему командиру.
Клаус вынул портсигар, протянул обер–лейтенанту:
— Прошу.
Фон Штрикенхаузен поблагодарил, взял сигарету и, достав зажигалку, поднес огонь к сигарете начальника.
— Продолжайте, — сказал полковник, выпуская дым через нос, все еще не понимая намерений барона.
— Как вам известно, господин полковник, кое–где в лесах скрываются остатки разбитых русских армий. — Обер–лейтенант нагнулся к Клаусу и понизил голос: — Предлагаю, господин полковник, объявить тревогу и атаковать танк.