Вояка среднего звена
Шрифт:
– Не может быть! – огрызнулся я. – Кому это надо?
– Вот и я хотел бы знать, – очень мягко сказал Геррат. – У меня есть только догадки. Конкретно кто тебя использует, я сказать не могу.
– Да никто меня не использует! Сто раз говорил!
Трибун посмотрел на меня укоризненно, и я сник – блин, в тех интригах, что тут творятся, я на самом деле не больше чем пешка, мелкая карта, которую разыгрывают втемную, вот только зачем, кому могла понадобиться такая мелочь?
– Так этот тот же индивидуум, что стоит за бунтом? – поинтересовался я.
– Вполне вероятно, – Геррат кивнул. – Это определенно некто, владеющий древним, почти забытым знанием, которое дает возможности делать странные, страшные, темные вещи… именно поэтому некогда Гегемония сделала все, чтобы это знание уничтожить. Наставники его ушли в подполье, но некоторые выжили… и их выкормыши среди нас.
Я вспомнил общество Трех Сил, вроде бы давно уничтоженное, но на самом деле живое и пытающееся добраться до меня.
– Переходи на мою сторону, – теперь трибун говорил спокойно, размеренно, точно вбивал гвозди. – Только тогда я смогу тебя защитить. Только тогда они до тебя не доберутся. Переходи.
Я скривился и выпалил:
– Я на своей стороне! Я ничего не скрываю! Ничего не знаю! Оставьте меня в покое! Все!
– Ну ладно, я предложил, – Геррат выключил глушилку. – Ты еще пожалеешь об отказе.
И развернувшись, он зашагал прочь, а я заковылял туда, где ждали меня новички и их автоматы – и откровенно говоря, в этот момент меня буквально колотило от тревоги и страха.
Котик объявился, как всегда, неожиданно.
Мы только расположились на отдых после не самого короткого марш-броска по лесу. Едва я сбросил рюкзак, как рядом недовольно хрюкнули, и мохнатый хвост недвусмысленно пощекотал меня по лодыжке.
– Опять он? – Макс заулыбался, нагнулся, чтобы погладить зверя, и тот стерпел ласку. – Клево же, да! Всюду за тобой таскается.
– Просто жратву чует. Стейк в сухпае. Ведь так, мохнатая задница?
На такое обращение Котик отреагировал недовольным шевелением ушей, а потом уселся и принялся таращиться на меня в стиле «дайте бедной киске пожрать, а то она вот-вот скончается прямо на месте». При этом наверняка слопал кого-то, пока разгуливал по джунглям, набил брюхо свежим мясом.
Ну и как можно устоять перед таким взглядом?
Я вскрыл сухой паек, аккуратно извлек сублимированный стейк в отдельной упаковке. Дернул хлястик, раздалось шипение, и носа моего коснулся божественный аромат свежего, отлично прожаренного мяса… свинины, ну или чего-то, очень похожего на свинину.
Смотреть на кормление хищника собрались чуть ли не все бойцы, даже на суровой физиономии Дю-Жхе появилась улыбка.
– Да эта штука больше его размером, братва! Он же лопнет! Как воздушный шарик! – волновался Ррагат, тасуя колоду карт для биралы.
Любой привал, и они садятся кружком, и шулер-профи раздевает всех до трусов.
– Не лопнет, – отозвался Макс с такой гордостью, будто сам отвечал за желудок Котика. – Не такое съедал.
Стейк нагрелся за несколько секунд, и я уложил его на землю.
Котик понюхал, муркнул и принялся утягивать кусок в себя, точно взбесившаяся мясорубка. Девочки-веша захихикали, захлопали в ладоши, заухмылялся даже Билл Мак-Грегор, не любивший ни меня, ни всего, что было со мной связано, в том числе и моего шерстистого другана.
– Чем вы тут заняты? Аааа?
Отлично, вот и Равуда.
– Отдыхаем, гражданин центурион, – ответил я.
– Опять эта тварь, – прошипел кайтерит, явившийся как всегда не в одиночку, а в компании прихлебателей: он уже пытался убить Котика, и мало того, что облажался, еще и получил от меня по морде.
– Какая тварь? – Макс сдвинулся так, чтобы закрыть чавкающего зверька.
– Вам показалось, – рядом с ним встала Юнесса, и тут же к ним придвинулись другие, все с автоматами, оружие наготове, пальцы на спуске.
Глаза Равуды выпучились, он побагровел больше обычного – эх, вот бы лопнул.
– Мы просто производим прием пищи, – добавил я, и захрустел извлеченной из сухпая плиткой: прессованные орехи, ягоды, семечки, от одного прикосновения к языку слюна течет водопадами, и сытно ужасно.
– А ну с дороги! – гаркнул кайтерит.
Юнесса оглянулась через плечо и отодвинулась: ни Котика, ни стейка.
Я дожевал плитку, нарочито хрустя, запил глотком витаминизированной жидкости из бутылочки, и принялся за мягкий сыр вроде нашего плавленого, только не желтый, а светло-зеленый: с галетами – просто объедение. Да, нам регулярно выдавали негодное снаряжение, порой снабжали идиотскими приказами, но всех интендантов, воровавших еду для солдат, в Гегемонии давно расстреляли.
Я думал, что тут, практически на глазах у трибуна, Равуда не рискнет задираться.
– Ах ты… – начал он, раздув ноздри, и потащил с плеча собственное оружие.
– Отставить! – прозвучал незнакомый голос, и не голос даже, а рев. – Что творите? Грибов объелись?!
Офицер, неожиданно явившийся из лесного сумрака, был невысок, но очень плечист, ручищи напоминали стволы, из-под шлема мрачно сверкали светлые глаза. Чешуйки на коже говорили, что перед нами шавван, но кожа у него была не белесой, как у большинства представителей этой расы, а розовой, даже темно-розовой, то есть он был для своих кем-то вроде негра.
А еще он мог похвастаться очень качественным снаряжением – бронезащита куда лучше, чем у нас, с активной защитой и системой маскировки, автомат самой навороченной модификации, АКБП-499-Д со всеми наворотами. На груди, там, где у нас красовался кулак в окружении языков пламени – символ «Гнева Гегемонии», у него был незнакомый мне символ – перекрещенные свиток и меч, и над ними одинокая звезда.
Это что за войска такие?
Я вскочил, бойцы мои вытянулись в струнку, даже Равуда изобразил стойку смирно – пусть чужак, но все же целый легат.