Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах
Шрифт:
Куда же делись все остальные?
Советский историк П. А. Жилин утверждает, что за период с 1805 по 1815 год «потери русской армии <…> составили 360 тыс. человек, в том числе в отечественной войне 1812 года — 111 тыс. человек».
Но на этот предмет есть и другие мнения.
Например, генерал М. И. Богданович проследил пополнения русских армий за время войны 1812 года по ведомостям Военно-ученого архива Главного штаба. На основании этого он подсчитал, что пополнения составили 134 тысячи человек. Исходя из численности 1-й и 2-й Западных армий к началу войны, он оценил общую убыль к декабрю 1812 года в 210 тысяч солдат и офицеров. Из них, по предположению М. И. Богдановича, в строй
А вот историки Б. С. Абалихин и В. А. Дунаевский утверждают, что «потери русских войск составили около 300 тыс. человек, из них 175 тыс. — небоевые потери, главным образом от заболеваний».
Известный советский демограф Б. Ц. Урланис пишет:
«Такой авторитетный исследователь, как Бодар, устанавливает для России цифру в 200 тыс. убитыми <…> Фрелих определяет русские потери в 300 тыс. человек умерших, Ребуль — в 250 тыс., а немецкий историк войны 1812 года Байцке считал, что потери русской армии составили не менее 300 тыс. человек».
Сам Б. Ц. Урланис уверен, что эти оценки русских потерь в войне 1812 года преувеличены иностранными авторами.
Как бы то ни было, очевидно, что в 1812 году «от мороза страдали не только южане французы, итальянцы и австрийцы, но и сами русские. Была масса обмороженных и больных. Более того, русская армия также оказалась не готова к суровой зиме, и вот чего никогда не писали историки — поредела от болезней и боев пуще французской: в Тарутино армия Кутузова увеличилась до 97 000, но в Вильно вступили немногим более 27 000! От 15 000 донских казаков Платова до Немана дошли лишь 150 человек <…> Ужасные, чудовищные потери! Просто катастрофические!» [68]
68
* Голденков М. А. Наполеон и Кутузов: неизвестная война 1812 года. Минск, 2010. С. 238.
Историк Н. А. Троицкий делает вывод:
«Как ни осторожничал светлейший, руководимая им победоносная русская армия, преследуя Наполеона, понесла потери немногим меньше, чем побежденная и чуть ли не „полностью истребленная“ французская армия. Документы свидетельствуют, что <…> Кутузов вышел из Тарутино во главе 120-тысячной армии (не считая ополчения), получил в пути как минимум 10-тысячное подкрепление, а привел к Неману 27,5 тыс. человек (потери не менее 120 тыс. человек) <…> Стендаль был близок к истине, заявив, что „русская армия прибыла в Вильно не в лучшем виде“, чем французская <…> Ослабевшая более чем на три четверти „в числе людей“, армия к тому же „потеряла вид“: она больше походила на крестьянское ополчение, чем на регулярное войско».
Б. Ц. Урланис также называет эту цифру: «с умершими от болезней общее число убитых и умерших в действующей армии за всю кампанию 1812 года составило около 120 тыс. человек».
Подчеркнем, что 120 000 человек — это только убитые и умершие в действующей русской армии. Число же больных и раненых, а также число погибших казаков, ополченцев и мирных жителей вообще не поддается исчислению.
В связи с этим тот же Б. Ц. Урланис пишет:
«Считаясь с тем, что значительное число погибших не было учтено (партизаны, погибшие в плену, от несчастных случаев и т. д.), примем летальные военные потери России в войнах с Наполеоном равными 450 тыс. человек».
Как видим,
А сколько людей было покалечено, пропало без вести, замерзло…
Оказалось, что не только теплолюбивые французы плохо переносят тридцатиградусный мороз без соответствующего обмундирования и пищи, но и русские: занятый интригами, главнокомандующий совсем позабыл об обеспечении своей армии необходимым.
В конце ноября 1812 года гвардейский офицер А. В. Чичерин записал в своем дневнике:
«Сейчас меня очень тревожит тяжелое положение нашей армии: гвардия уже двенадцать дней, а вся армия целый месяц не получает хлеба. Тогда как дороги забиты обозами с провиантом, и мы захватываем у неприятеля склады, полные сухарями».
Участник войны Н. Н. Муравьев свидетельствует:
«Ноги мои болели ужасным образом, у сапог отваливались подошвы, одежда моя состояла из каких-то синих шаровар и мундирного сюртука, коего пуговицы были отпороты и пришиты к нижнему белью; жилета не было и все это прикрывалось солдатской шинелью с выгоревшими на биваке полами, подпоясался же я французскою широкою кирасирскою портупею, поднятою мною на дороге с палашом, которым я заменил мою французскую саблю…»
И это пишет офицер армии-победительницы, шедшей по своей территории!
А вот что рассказывает британский генерал Роберт Вильсон, находившийся в 1812 году при русской армии:
«Русские войска, проходившие по уже опустошенным неприятелем местам, терпели почти те же лишения, что и последний, испытывая недостаток пищи, топлива и обмундирования.
У солдат не было никакого крова для ночных бивуаков на ледяном снегу. Заснуть более чем на полчаса означало почти верную смерть. Поэтому офицеры и нижние чины сменяли друг друга в этих урывках сна и силою поднимали заснувших, которые нередко отбивались от своих будителей.
Огня почти никогда не находилось, а если он и был, то приближаться к нему следовало лишь с величайшей осторожностью, дабы не вызывать гангрену замерзших членов. Однако уже в трех футах от самых больших костров вода замерзала, и пока тело начинало ощущать тепло, возникали неизбежные ожоги.
Как свидетельствуют официальные отчеты, погибло более девяноста тысяч. Из десяти тысяч новобранцев, шедших в Вильну как подкрепление, самого города достигли только полторы тысячи: большая их часть — больные и искалеченные — остались в госпиталях. Одна из главных причин сего заключалась в том, что брюки от непрерывных маршей истирались по внутренней стороне, отчего и происходили отморожения, усугублявшиеся еще и трением».
К сожалению, подобным свидетельствам англичанина «нет основания не доверять: современникам и историкам войны он был известен не только как умный и наблюдательный офицер, автор нескольких книг по военной теории и русской армии, но и как честный и принципиальный человек <…> Вильсон был всего лишь наблюдателем при штабе Кутузова, и никаких личных отношений ни до, ни после войны у них не было» [69] .
Материальные потери России в 1812 году также оказались огромными.
69
Понасенков Е. Н. Правда о войне 1812 года. М., 2004. С. 214.