Война 2020. Керченский узел
Шрифт:
На момент моего прихода в ЧОП из рядовых сотрудников там никого не было, только командир – Велехов Павел Сергеевич, два его зама – Серега Бутенко и Антон Верницкий, и финансист, он же бухгалтер, Эдуард Геннадьевич Всеславский.
За две недели с большой земли приехало полсотни бойцов, которых тут же загнали на испытательный полигон, среди приехавших были и мои протеже, те, с кем я воевал на Донбассе. Из первой волны новобранцев осталось всего двенадцать парней, в том числе Якут и Курган. Они и стали первыми моими подчиненными.
С того времени прошло чуть больше года, за это время наш ЧОП вырос в нормальное воинское подразделение, по своему штату дотягивающее численностью до полноценной роты, а если прибавить к этому всему еще и штатских, призванных обеспечить нормальное существование боевого отряда, то получалось, что в штате частной военной компании «Вектор» насчитывалось двести сорок сотрудников.
У нас был собственный автопарк, три тира, два спортзала, тренировочный полигон, медчасть, два жилых корпуса, офисное здание, еще несколько подсобных помещений и складов – и все это на закрытой со всех сторон забором территории, которую охраняли росгвардейцы вместе с ВОХРой.
Для чего нам столько привилегий и плюшек? Есть на то пара причин.
Ну, во-первых, мы организовались не сами по себе, нас создали люди, имеющие определенный вес в стране. И создали нас для специальных задач, которые нельзя из этических соображений доверить гвардейцам. А нам можно! Ну и, во-вторых, с этими самыми задачами мы прекрасно справляемся, принося много пользы и выгоды. Да, да! Самое главное, что наша структура – есть не что иное, как очень прибыльный проект, приносящий его истинным хозяевам знатный барыш.
– Палыч, а нам засчитают боевые за то, что все утро провалялись в «секрете»? – спросил Курган.
– Леха, не будь мелочным, какие на фиг боевые, если никто даже ни разу не пальнул.
– Так об чем базар, ща я в окно магазин разряжу, – ухмыльнулся Леха.
– Курган, иди ты на хрен! – скривив недовольную физиономию, произнес я. – Знаешь, что жадность фраера сгубила? Мы и так за эту смену нормально заработали.
– Старшой, но можно же заработать больше, – гнул свое Леха. – Делов-то, пострелять по кустам – и снять все это на видео. А лишняя сотня баксов на рыло еще никому не мешала. А?! – с такой тоской и надеждой в голосе прошептал Курган, что я чуть было не поддался на его уговоры.
Действительно, если зафиксировать на камеру, что мы стреляем куда-то там и нам из этого «куда-то там» отвечают (что сделать не тяжело, посадив предварительно в нужное место бойца), то можно записать на счет группы боестолкновение, и тогда нам засчитают несколько часов – «боевыми», то есть по тройному тарифу. Я точно знаю, что этот вариант приработка частенько практиковался другими группами. Но у меня на этот счет был строгий принцип – липовые «боевые» могут накликать беду и в итоге вылиться «трехсотыми» или, не дай бог, «двухсотыми».
– Нет, – строго отрезал я. – А если хоть еще раз заикнешься о «липе», месяц просидишь на базе, получая «голый» оклад.
– Чур меня! – отмахнулся Леха, сплюнул через левое плечо и неистово перекрестился.
Курган был очень жаден до денег и пытался их заработать любым возможным способом. На то было несколько причин: первая – его азартность, он очень любил играть в карты, частенько проигрывая крупные суммы, и вторая – его любвеобильность, а именно, семеро детей от четырех браков, коим всем надо было выплачивать алименты.
Хотя, стоит сказать, что и «голый» оклад в нашей фирме был весьма неплох – сто пятьдесят тысяч рублей, или, по нынешнему курсу, полторы тысячи долларов. Этих денег вполне бы хватило на выплату алиментов, тем более что сотрудники ЧВК «Вектор» находились на полном обеспечении предприятия – проживание, обмундирование, питание, проезд, связь – все оплачивалось за казенный счет.
Но вот если к окладу добавить надбавки «за выезд» за пределы базы, плюс «суточные», плюс компенсация «за риск», то получалось, что за две пятидневные смены в месяц рядовой боец получал двойной оклад. А ведь есть еще и некоторые виды заработка, которые поощрялись начальством, то есть были разрешены и легальны. Тут, конечно, раз на раз не приходилось, но и меньше пятисот баксов на рыло за смену ни разу не выходило. Так что угроза посадить Леху на «голый» оклад, заперев его на базе, возымела успех, и он замолчал. Правда, я знал, что это ненадолго – ровно до следующего раза, когда можно будет слегка изменить обстоятельства и заработать немного денег. Но на это я и поставлен над этими охламонами, чтобы они ничего там не подстраивали в угоду своему кошельку.
Леха насупился и, откинувшись на спинку кресла, демонстративно прикрыл глаза, показывая всем своим видом, что спит. Смотрелось это смешно, актер из Кургана был, как пуля сами знаете из чего.
Помимо основных и дополнительных выплат, был еще и командирский «приварок» – сумма, равная голому окладу, которая каждый месяц «капала» на закрытый счет, коим я мог воспользоваться только в случае выхода на пенсию. Понятное дело, что распоряжаться этими средствами я смогу, только когда стану пенсионером, причем отношения с работодателем на момент выхода на пенсию должны быть исключительно «няшные» и «мимишные».
– За дорогой следи! – пнув ботинком по ляжке, я прервал лже-сон подчиненного. – И сканер включи, а то сидишь тут, как тридцатилетняя девственница на приеме у гинеколога, не знающая, что делать!
В кузове дружно заржали Якут и Сникерс. Плов и Басурман тоже захихикали, но более сдержанно – так как находились на расстоянии вытянутой руки от насупившегося Муромского.
Группа у нас была слаженная и дружная, вместе работали, вместе отдыхали. Правда, мы с Якутом как «женатики» участвовали не во всех видах отдыха, некоторые развлечения приходилось по весомым причинам игнорировать.
Даже на внешний вид парни были очень похожи между собой – все рослые, крепкие, с пышными бородами. Выделялись лишь Якут со своим раскосым разрезом глаз и ростом в метр семьдесят да я со своей лысой, как шар, черепушкой. А Леха, Пашка, Серега и Веталь – были как родные братья, особенно сейчас, когда все четверо отпустили бороды. Даже глаза у всех четверых были одного цвета – серые. Да и роста они были примерно одинакового – чуть выше метр восемьдесят. Из-за этой схожести парней частенько просили постоять в героических позах на заднем плане, когда очередные журналюги брали интервью у кого-нибудь из нашего руководства. Нас с Якутом при этом в кадр не пускали, потому что Колян со своей не совсем славянской внешностью портил всю картинку, а я с бритой башкой и шрамами на морде был больше похож на злодея, чем на хорошего парня – коим, собственно говоря, всегда себя и считал.