Война Братьев
Шрифт:
– Что ж, его можно понять, – сказала архимандрит, и по ее тону Лоран поняла, что все, что так или иначе касается Урзы, сегодня обсуждаться не будет, по крайней мере на этой встрече. – Но вы обладаете и другими знаниями, которые могут оказаться весьма ценными для нас, – продолжила Повелительница. – Ведь вы знали братьев-изобретателей еще детьми.
– Да, это так, – сказала Лоран, – правда, я сама была совсем юной.
– Они уже тогда ненавидели друг друга? – спросила Повелительница Башен.
Лоран задумалась:
– Нет. Полагаю, они видели соперника друг в друге. У мальчиков всегда так. Урза был умнее или, точнее, прилежнее. Мишра был приветливее. Он лучше ладил с другими.
– Не тот ли это Мишра, который стер Кроог с лица земли? – спросил Фелдон с нотками иронии в голосе.
Архимандрит сделала вид, что не расслышала северянина, и продолжила:
– Итак, в те времена, когда вы их знали, ненависти между ними не было?
– Нет. – Лоран повернулась к Фелдону. – Но с тех пор они изменились. Я не видела Мишру со дня смерти нашего учителя, Токасии. Говорят, что он стал жестоким тираном, демоном пустыни, смертельным врагом и аргивян, и корлисианцев.
– Вы уверены в этом? – спросил Драфна. Лоран покачала головой:
– Нет, не уверена. Я вообще не знаю, ни что он за человек, ни как стал таким. Я, признаться, до сих пор не могу осознать до конца, что юноша, который рассказывал нам сказки ночью у костра, и Кроогский Мясник – один и тот же человек.
– Время меняет людей, – сказала архимандрит. – Но что вы скажете о его брате, об Урзе?
Лоран снова покачала головой:
– Боль Урзы велика, ему нанесли глубокую, очень глубокую рану. Кажется, он замкнулся в себе. Я говорила с ним лишь однажды, когда сообщила, что собираюсь отправиться к вам. Он был… не то чтобы холоден, но как-то отрешен, словно мир вокруг – загадка и он должен найти к ней ключ.
Архимандрит наклонилась вперед.
– Значит, вы полагаете, что братья не смогут договориться и войны между ними неизбежны?
– Да, – просто ответила Лоран. – Я полагаю, они не смогут договориться. В Аргиве, когда я покидала страну, полным ходом шло строительство дозорных башен вдоль границы, с гарнизонами из механических солдат, изобретенных Урзой. На внутренних территориях строят новые шахты, а на реках ставят запруды – для получения дополнительной энергии. А в Томакуле и Зегоне я видела на каждом углу портреты Мишры. Люди всерьез говорили мне, что он ведет их к светлому и великому будущему. Нет, война неизбежна.
– Ну, что я говорил? – укоризненно спросил Фелдон. Архимандрит нахмурилась.
– Какое нам дело до двух переростков, воюющих друг с другом на другом конце континента? – грубо вступил Драфна. – Нас это не касается. Пусть они воюют, а нам надо заниматься своими делами. Что с того, что им хочется драться, а не учиться? При чем здесь мы?
– Это не просто драка двух мальчишек, – сказал Фелдон. – Войны вроде той, что они ведут, обычно захватывают все большие и большие территории. Все началось с войны иотийцев и фалладжи. Теперь они воюют с аргивянами и корлисианцами. Сколько у нас осталось времени до того, как нам придется делать выбор – на чьей мы стороне?
– Кадир фалладжи и его войска смотрят на восток. А мы на западе. О нас он даже не задумывается, – сказал Драфна.
– Да ну? – Фелдон ударил ладонью по столу. – Сегодня утром я говорил с одним купцом из Саринта. Так вот, по слухам, в Саринте побывала ученица Мишры, Бессердечная Ашнод, при одном имени которой у людей кровь стынет в жилах. Она вела переговоры о поставках древесины и полезных ископаемых в империю своего хозяина. Судя по всему, переданное саринтцам предложение Мишры звучало так: или они отдают свое добро фалладжи добровольно, или те приходят и отбирают его силой.
– Хотел бы я видеть, как они это сделают, – отмахнулся Драфна.
– Зегонцы когда-то тоже так говорили, – холодно ответил Фелдон. – А теперь Зегон – провинция фалладжи, опустошенная и разграбленная. Да ведь и с иотийцами приключилось то же самое.
– Представители кадира обращались с просьбой о помощи и к городскому совету Терисии, – мягко добавила архимандрит. – Мы вежливо отказали. Но что будет, если они приведут под стены города своих механических драконов?
– А потом приведут их под стены твоего города, Драфна? – продолжил Фелдон.
Один из основателей лат-намского колледжа в его «нынешнем виде» издал гортанный звук.
– Терисия – древний город, – сказала архимандрит, обращаясь к Лоран. – В нем много защитных сооружений. Большие белые башни, опоясывающие центральную часть города, – лишь одно из них. Но, с другой стороны, все защитные сооружения были возведены давным-давно, и может статься, их мощи не хватит, чтобы противостоять нападению. Наш народ живет в мире давно, никто уже не помнит, когда была последняя война, и нас не прельщает перспектива нападения.
– Когда надвигается война, – сказал Драфна, – бессмысленно обсуждать, прельщает нас эта перспектива или нет.
– Вот именно! – громовым голосом возгласил Фелдон. – Поэтому нам нужно готовиться! Иначе нам ничто не поможет – нас всех перебьют.
– Вы можете заключить союз с Урзой, – сказала Лоран. – Ведь главная опасность исходит от Мишры.
Архимандрит и Фелдон переглянулись, затем оба посмотрели на Лоран.
– Как-его-там, возможно, ничуть не лучше Мишры, – сказал Фелдон. – Его успехи в организации обороны Иотии не слишком впечатляют.
– И какой смысл искать спасения от одного тирана под игом другого, – сказала архимандрит мягко, но весомо.
Лоран оценила ответ Повелительницы.
– Вы правы, – сказала она. – Мне грустно об этом говорить, но теперешний Корлис – не более чем аргивская провинция. Решения в основном принимает Пенрегон, а корлисианцы – под предлогом координации усилий по обороне – вынуждены их исполнять.
– Вот именно, – снова сказал Фелдон. – Нам нужно другое решение.
Архимандрит чуть подалась вперед: