Война будущего
Шрифт:
Может, потому что, если мама была права, и Скайнет действительно стал разумен, то, возможно, программа Венди не только не остановила Судный День, а на самом деле могла
даже стать его причиной. «И именно я нажал на Enter, запустив ее».
От ужаса у него мороз пробежал по коже, будто целая армия муравьев поползла у него по спине.
«Неужели это мы сделали? Что-то пошло не так… нам помешали, нас прервали…
Может, я ее неправильно понял?», сбивчиво подумал он. «Неужели я сделал Скайнет
разумным?» Он заставил себя вспомнить лицо Венди, когда она лежала на полу, корчась от
боли. Губами она старалась сложить какое-то слово.
Он не мог этого сделать. Джон резко встал и стал расхаживать взад-вперед по комнате, энергично потирая себе
руки, словно отгоняя от себя какого-то настойчивого следователя. «Венди» , с тоскливым
ощущением в груди и с отчаянием подумал он. «Не хочу и думать…»
Он подавил поднявшуюся панику, сосредоточившись на своем дыхании, пока не
почувствовал, что его трясет чуть меньше. «Только честно» , сказал он себе, «у тебя
сейчас приступ паники. Ты считаешь, что контролируешь его, а на самом же деле ты
просто бежишь от него». Хорошо, что он хотя бы признался в этом сам себе.
Мама часто говорила ему, когда он рос: «Лги всегда, когда нужно, лги всем, кому хочешь, даже мне, если считаешь это необходимым, но никогда не лги самому себе. Это путь к
безумию».
Когда-то он думал: «Окей, тебе наверняка это известно, мама». Но тогда была низшая
точка их взаимоотношений - это было незадолго до того, как он столкнулся с неопровержимой истиной относительно Терминаторов.
Теперь же они находились на новой низшей точке. «В ту пору я, по крайней мере, мог бы
винить во всем свое простое неведение, может быть, даже гормоны». Теперь же он мог
винить в случившемся лишь нервный срыв. Джон приложил задние части ладони к
вискам. «Ладно», подумал он, «база «Рыжий тюлень», лаборатория, Венди…» Она
безвольно лежала полу, и он подошел к ней, перевернул ее; она не могла дышать. Джон закрыл глаза, вспомнив всё это. Она была в шоке, хваталась и крутила ткань его штанины и выгибала спину. Он испугался, что ему придется делать трахеотомию. Но затем он отыскал то место, где была помята трахея, он нажал на нее, и она выпрыгнула, снова приняв правильную форму. Она попыталась заговорить, но не сумела произнести ни звука, тогда она губами сложила какое-то слово. Джон силился его понять. Тогда он подумал, что она говорит «Enter». Он закрыл глаза и попытался вспомнить. Она смотрела ему в глаза, словно желая, чтобы он ее понял, синяки у нее на горле были уже фиолетово-черными, а губы отодвинулись назад, когда она с трудом сложила слово… «Erase!» («Стереть!») «ЧЕРТ!» Джон вскочил на ноги. «Блять! Черт! Бля! Черт, черт, чертчертчертчерт, БЛЯТЬ!» Он остановился в центре комнаты, тяжело дыша и почувствовав тошноту. Этого не может
быть, не может! Мироздание не может быть таким жестоким, таким злым и коварным!
Он
сам
сделал Скайнет разумным?
Что-то произошло - Терминаторша помешала Венди, прервав ее, до того как она успела вставить вторую дискету, или даже, по-видимому, первую. И когда он согласился с тем, что это правда, им овладело странное чувство спокойствия. Гениально разработанная Венди программа оживила Скайнет, и теперь уже этот компьютер работал над достижением своей цели - уничтожения своих создателей. Записка, составленная мамой, о странных несчастных случаях, расползающихся по всему земному шару, на самом деле являлась по сути перечнем экспериментов Скайнета с каким-
то примитивным HK (Hunter-Killer; «Охотником-Убийцей», ротобом-убийцей).
По щекам его потекли слезы, лицо скривилось в гримасу, а в горле перехватило дыхание, словно кто-то обхватил его, сжимая кулак, жестоко и болезненно. Всё спокойствие разлетелось на куски, а давление на горле все поднималось, пока, наконец, он не сумел выдавить из себя бессловесный мучительный крик, который он все это время сдерживал. Вопль стыда, утраты и сожаления, который, казалось, лишился корней - они лопнули и разорвались, когда он его испустил. Опустившись на пол, он согнулся в три погибели и заплакал, как долго он так рыдал, он не знал, но когда он прекратил это, он почувствовал себя ужасно уставшим и опустошенным, как будто после долгой болезни. Он тихо лежал на полу, прижавшись щекой к шершавому ковру, и снова вспомнил о Венди в последние минуты ее жизни. Усилием воли он прогнал от себя эту картину, заменив ее воспоминанием о ее лице, когда он впервые занялся с ней любовью. Потом он вспомнил, как они прощались в аэропорту Логан, когда он улетал. Она улыбалась, возбужденная и взволнованная, может, немного грустная, оттого что он улетает, но гордая тем, что получила возможность его поцеловать. Глаза ее светились любовью, придавшей легкий розовый оттенок ее щекам. Такой он будет помнить ее всегда. Он встал, шатаясь и трясясь, и решительно выбросил из головы этот образ. Времени горевать уже не оставалось. Надо было действовать. Дрожащей рукой он вывел на экран информацию с диска, который он вставил в комп. Затем, онемев от ужаса, он стал это читать. Проведенные мамой исследования, вероятно, подтвердят его самые худшие опасения, и ему нужно было это знать. Он заметил, что мама каталогизировала эти различные происшествия по полосам, с севера на юг, за определенный промежуток времени. Каждое из них, по всему миру, произошло между одиннадцатью и тремя часами дня в каждом таком поясе, будь то в Южной Америке, Скандинавии, Африке или Китае. Джон вынужден был признать, что, учитывая такие сроки, маловероятно, что данные события были чисто случайными.
«Но действительно ли они управлялись разумно?»
Или же они являлись проявлением какой-то вредоносной программы, установленной агентами Скайнета и запущенной как-то случайно, или каким-нибудь государственным служащим, который и не думал никогда, что выдуманное им сможет когда-нибудь вырваться в реальный мир? Джон постучал пальцами по рабочему столу, размышляя. Так как у него не было под рукой подходящего обезглавленного Терминатора, башку которого можно было бы исследовать, возможно, ближе всего к Скайнету находилась его собственная машина. У него был друг, который жил недалеко от Ричардсона, который ремонтировал автомобили. У Рэя имелись все виды компьютерной диагностики автомобилей, доступной людям, и Джон подумал, что сможет на скорую руку соорудить что-нибудь, используя свой ноутбук, диагностическое оборудование Рэя и электронные мозги своего собственного фургона. Но перед этим, однако, он отправил письмо Сногу и его банде в Массачусетском технологическом институте, прикрепив к письму записку своей матери. А затем он потянулся к телефону.
*
Рэй Лейбер был автомобильным гением, и к нему люди приезжали со всех концов Соединенных Штатов и Канады. Когда его спрашивали, почему его мастерская не находится, скажем, в Сан-Диего, он отвечал весьма просто, что ему нравится, как Аляска бросает автомобилям вызов. Они с Джоном познакомились на какой-то стоянке для ремонта грузовиков, вскоре после того, как Конноры перебрались в этот штат. Они так хорошо поладили друг с другом, найдя сразу общий язык, что Рэй предложил ему работать на него и научить его автомобильному делу, которое он сам так любил. Соблазн этот для Джона был очень силен, однако он понимал, что должен будет основывать свои рабочие отношения с ним на целой куче лжи, и это помешало ему принять его предложение. Рэй встретил Джона у двери своего гаража, одетый в обычную свою рабочую одежду - джинсы, футболку и халат, однако в совершенно новой бейсболке с сеточкой сзади, водруженной на всклокоченные темно-русые волосы. Он протянул ему руку, по старинке в смазочном масле, глубоко впитавшемся в костяшки пальцев, и Джон пожал ее. «Спасибо, что принял меня», сказал Коннор. Рэй с удивлением на него посмотрел. «Да ну, ерунда. Нужна помощь?» Джон ничего ему не сказал по сути серьезного, а просто что ему нужно было проверить что-то с помощью одного из диагностических компьютеров. Но было видно, что Рэй заинтригован; вся жизнь его была посвящена исследованию тайн автомобилей. «Да нет, спасибо», сказал Джон. «Это не так уж и интересно, и готов поспорить, что ты и без того слишком поздно возвращаешься домой». Тот покраснел. Он очень любил свою жену, а у нее был пунктик в одном: ужин в шесть тридцать. Рэй часто говорил, что считает себя, возможно, немного и подкаблучником, но этот ужин в семье он очень любил. Когда дети подрастут и станут подростками, возможно, каждый вечер так посидеть всем вместе уже не получится; ну а пока они еще маленькие, он был более чем готов строго придерживаться жениных требований. «Как тогда насчет того, чтобы я вернулся сюда около восьми?», спросил он.
«Отлично», согласился Джон. «А к тому времени я либо закончу, либо окажусь в
безнадежном тупике». «Передай мой искренний привет Марион».
«Обязательно, дружище». Джон поглядел на то, как тот уехал, с чем-то похожим на зависть.
«Как замечательно было бы не думать о будущем, ожидать, что завтра будет так же, как и сегодня».
Конечно, если бы Рэй знал, что случится в будущем, у него, наверное, не было бы двух детей. И это была бы такая жалость, потому что они были отличными пацанчиками. Иногда Джон думал о Рэе и его семье как о теплом огоньке очага в холодном мире, о чем-то драгоценном и редком, о чем-то таком, что никогда не будет ему доступно.