Война – дело семейное. Перехват
Шрифт:
И что-то мне подсказывает, что повлиял он в тот вечер не только на меня, но и на Джейн. Иначе она не стала бы так наряжаться. У меня три младших сестры, и я приблизительно знаю, сколько времени требуется волчице, чтобы сделать прическу, подобрать одежду и подкрасить глаза. Да тут не меньше трех часов работы! Стала бы Джейн тратить их, чтобы понравиться моей матери? Конечно, нет! Она сама считала эту идею настолько безумной, что не использовала ее, даже когда пыталась соврать: «Я всегда в таком виде навещаю родителей!»
Ага, как же! И на лице при этом было написано: «Какого черта я сморозила такую глупость?!»
Но если
«Разреши тебя поцеловать!» – до сих пор не верю, что сказал это. Я же с самого начала дал себе слово на нее не давить. Специально с этой целью согласился на уроки смены формы по принципам аристократов. Думал, совместно проведенное время поможет сблизиться, узнать друг друга получше. А потом она поменяет ипостась и, на собственной шкуре испытав, что такое волчий инстинкт, закрепит эффект. Не самый простой способ завоевать девушку: уже через полторы недели обучения, глядя в зеркало на свое осунувшееся лицо, я понял, что с благородным порывом погорячился. Но отступать было некуда.
По крайней мере, мне так казалось, пока в это чертово полнолуние я не вышел за Джейн на террасу. Нет, в принципе это еще хорошо, что я попросил разрешения, а не так просто набросился. Получилось бы совсем чудесно, если бы ей пришлось от меня убегать. Это, кстати, был бы ее единственный шанс, потому что после своего первого за тридцать лет обращения и наших тренировок она вряд ли смогла бы от меня отбиться.
С другой стороны, именно эта ее попытка броситься наутек привела меня в чувство. Вернее, она меня разозлила, потому что совершенно не укладывалась в логическую цепочку событий. Ведь если девчонка для тебя наряжается, она должна предполагать, во что выльются ее старания?! Отличный, кстати, аргумент для маньяка, и сейчас я это хорошо понимаю. А вот тогда это меня по-настоящему взбесило. Что даже хорошо, ведь злость также остудила мой пыл. Аж настолько, что я решил удариться в другую крайность: «Ты сама ко мне придешь!»
Идиот! Придет она, как же! Да скорее снег на Венере выпадет, чем эта девчонка переступит через собственную гордость. Которая к тому же усилена вполне оправданными подозрениями. Это я могу наверняка сказать, что никуда от этой волчицы не денусь. А у нее таких убеждений нет. Она меня к черту пошлет и хвост на меня с моими поползновениями на ее «личностную свободу» сгоряча положит – что я потом делать буду?!
И еще отец со своим «авторитетным мнением»… Какого черта он вообще явился? Впрочем, здесь и гадать не нужно: он на свой «плацдарм» посмотреть хотел. Поближе. Так сказать, живьем. Я бы на его месте тоже так сделал. Странно еще, что он это событие столь долго оттягивал. И ведь подобрал же время… теперь Доусон ему доверять будет просто потому, что я сказал этого не делать! Что же за невезение-то, а?!
Ладно, где наша не пропадала. Будем исправлять ситуацию. Для начала вернемся к изначальному плану: к тренировкам. Думаю, что она их не отменит, поскольку тоже заинтересована в результатах. А там посмотрим. Мне в любом случае отступать некуда, и, учитывая все обстоятельства, единственное, что меня действительно беспокоит, – это сколько еще времени у меня есть, чтобы заставить Джейн в меня влюбиться? План, конечно, тот еще, да и с реализацией – проблемы, но по всему выходит, что эта любовь станет моим единственным союзником в том «прекрасном и светлом» будущем, где я должен буду попросить волчицу уступить мне свое место.
Глава 13
– Ты, когда злишься, выглядишь еще сексуальнее.
– Гражданин, я вам в третий раз повторяю, предъявите документы!
Я бы рассказал тебе, что в мире творится, но ты не любишь фантастику.
Джейн Доусон
Я вошла в ангар, посмотрела по сторонам, вздохнула и от души хлопнула дверью, закрывая ее за собой. Только тогда Эйва сняла наушники и с удивлением оглянулась.
– Сержант, я не слышала, как ты вошла, – сказала она и снова сконцентрировалась на голографическом экране, развернутом перед ней во всю стену.
Ну, разумеется, она не слышала! Я со своего места могла назвать песню, которая звучала в ее динамиках. Странно, что я ее еще в коридоре не опознала, пока в дверь барабанила.
– Слушай, Эйва, – я подошла к подруге и, склонив голову к плечу, постаралась разобрать, что было изображено на панели, – ты зачем меня вызвала? Да еще так срочно? Чтобы потом в дом не пускать?
– Я оставила дверь открытой, – меланхолично заявила суккуба.
Да, это было правдой. И очень бы мне помогло, будь у меня привычка вламываться в чужой дом, если хозяева не горят желанием меня приглашать.
– Кстати, ты подстриглась, – не отрывая взгляда от голографического изображения, отметила суккуба. – Тебе идет.
– Ага, спасибо, – пробормотала я, понимая, что она, наверное, думает о чем-то чертовски важном, раз почти не обратила внимания на мою прическу. Жаль, что я не могла понять, о чем именно: на панели прыгали разнообразные цифры и символы, которые мне ни о чем не говорили. – Может, поделишься, зачем ты нарушила мои сегодняшние планы?
Эйва долго молчала и с задумчивым видом скребла подбородок. Потом наконец кивнула:
– Точно! Твои планы… Короче, у меня тут с расшифровкой какая-то странная штука выходит.
– А-а-а! – дошло до меня. – Так это ты материалы Танта пытаешься расшифровать?
– А на что это еще может быть похоже? – удивилась подруга, кивая на изображение с таким видом, словно ответ был очевиден. – Ты дала мне задание, вот я его и выполняю.
– И что, – осторожно уточнила я, – не получается?