Война дезертиров. Мечи против пушек
Шрифт:
Обе диверсантки отправлялись налегке. У Катрин лишь кукри за спиной и ножи. Без кольчуги и поддоспешника шпионка чувствовала себя легко и несколько зябко. Блоод была одета еще легче: в одну рубашку, и то исключительно для спокойствия гребцов.
Долбленка скользила по течению сама собою. Проплывали кажущиеся с воды несоразмерно высокими берега, дома и деревья, мелькал редкий, пробивающийся сквозь плотные ставни окон свет. Луна очень вовремя исчезла за облаками, сияли лишь звезды, яркие и манящие, как камни на бархате ювелира.
Катрин в корне задавила лирическое настроение. Спереди неумолимо наплывала тень моста.
— Стоп, —
Гребцы беззвучно заработали короткими веслами. Лодку развернуло боком.
— Пошли, — Катрин перекинула ноги за борт. От движения чуткий челнок чуть не опрокинулся. Затаив дыхание, девушка погрузилась в воду. Ух, холодно, как будто и не лето! Стиснув зубы, заставила тело перестать вибрировать. Протянула руку: — Иди!
Блоод глянула жалобно, сбросила рубашку. Гребцы, как по команде, порывисто отвернулись, вновь едва не опрокинув челнок. Кажущаяся темно-золотой фигурка ночного дарка беззвучно соскользнула в воду. Катрин приняла подругу за талию, не позволила с головой погрузиться в дурно пахнущую воду.
— Тихо-тихо. Обними меня за шею.
Блоод с готовностью повиновалась, не забыв издать тихий удовлетворенный звук.
Особенно стараться не пришлось. Течение само тянуло диверсанток к мосту. Руки Блоод на плечах не мешали Катрин слегка подправлять этот дрейф. Вода уже не казалось такой холодной, и, если бы не мерзопакостный запах сточных канав, от ночного купания можно было бы получить удовольствие.
Опора моста оказалась склизкой и ненадежной на ощупь. Катрин задрала голову, но подбрюшье моста разглядеть не могла. Сплошное черное пятно. Что называется, приплыли. В сомнениях Катрин взглянула на уцепившуюся за сваю с другой стороны подругу.
— Готова?
Суккуб отрицательно покачала головой.
— Что? Слишком скользко? — Катрин испытала разочарование, смешанное с трусливым облегчением.
Блоод качнулась ближе, намереваясь что-то шепнуть, но вместо этого поцеловала в губы. Вонючий камуфляж на лице подруги, ланон-ши ничуть не отталкивал.
— Теперь готова… — прошептала желтокожая девушка.
Катрин с трудом удержалась от желания притиснуть блудливое сокровище к скользкой свае и слегка притопить-охладить.
Подталкивать мокрую попочку было приятно. Но особой нужды не было, Блоод непринужденно уползла вверх в сырую темноту. Тонкий шнур, обмотанный вокруг талии суккуба, казался простеньким украшением.
Катрин осталась в одиночестве. Сверху не доносилось ни звука. Впрочем, неумолчный плеск реки заглушал все. Оставалось только ждать, раздумывая о собственной глупости и о пиявках.
Упавший шнур девушка едва разглядела. Конец тут же утянуло течением далеко под мост. Катрин с облегчением подплыла к веревке. Оказалось, что изловить в потоке извивающийся шнур дело непростое. Наконец, нашарила, подергала, проверяя крепость. Блоод, обладающая уймой иных достоинств, узлы вязала отвратительно. Веревка держала. Начался малоприятный процесс подъема. Самое трудное было поднять себя из воды. Дальше пошло легче. Помогали крепкие подошвы сапог. Со стороны это, должно быть, смахивало на конвульсии гусеницы в состоянии алкогольного опьянения, но Катрин очень надеялась, что похихикать некому.
Вот и бревна настила. Катрин закинула руку — за запястье тут же ухватили прохладные пальцы Бло.
— Плаваешь лучше, чем лазишь… — прошептала суккуб.
Катрин, отдуваясь, лежала на карнизе, идущем внизу вдоль перил. После сырой речной темноты
Лазутчицы взобрались на мост там, где и рассчитывали: между баррикадой, прикрывающей артиллерийскую батарею, и вражеским берегом. В темноте на набережной можно было различить дремлющих под плащами арбалетчиков и копейщиков Наместника. Королевский берег выглядел оживленнее. Мелькали факелы, звякало железо. Имитация подготовки к утреннему штурму шла полным ходом. Туда и было приковано внимание бодрствующих дозорных у орудий. Обе пушки опять заботливо прикрывала мешковина. Катрин видела лишь нижнюю часть грубоватых деревянных лафетов. Внешне секретное оружие выглядело парой непомерно увеличенных самодельных игрушек. Впрочем, злоубийственные устройства уже не были по-настоящему секретными.
Сейчас девушку интересовали не сами первобытные митральезы, а то, что располагалось рядом. Щетку на длинной ручке, называемую, кажется, банник, шпионка увидела сразу. Фиговина торчала рядом с сундуком, рядом стояли еще сундучки и бочонки. Все как настоящее, чтоб этим скотским изобретателям… Порох, картечь, вернее, та дрянь, что здесь заменяет картечь. Ладно, очень мило, все в наличии. Не хватало мелочи — огня. Уж не изобрели ли они заодно и «Зиппо»?
— Огонь? Дым? Чувствуешь?
Блоод, сидевшая, небрежно свесив ногу над черной водой, взглянула с недоумением:
— Там. Где крупный. Мужчина.
«Крупный» действительно был. Можно было назвать его даже толстым. Здоровенный «крестовый» клевал носом, по-хозяйски устроившись между митральезами. Такому амбалу у орудий самое место. Ага, вот и хорошо. Катрин наконец заметила слабое свечение. Жаровня.
Блоод смотрела вопросительно.
Катрин знаком показала, откуда начинать. Суккуб одарила подругу снисходительной улыбкой и двинулась на исходную позицию. По кромке моста шириной с ладонь желтокожая гуляла как по бульвару. И то, что прогуливалась на четвереньках, ничуть не портило впечатления.
Катрин оторвалась от созерцания оголенных золотистых половинок. Нет, невозможно работать. На все подряд отвлекаешься.
До орудий по прямой — шагов пятнадцать. Чуть ближе жаровня и «крестовый» здоровяк. Остальные дозорные устроились на самой баррикаде, как заядлые театралы.
Сейчас…
Блоод возникла ниоткуда. Теперь прекрасная дарк стояла в полный рост уже по внутреннюю сторону перил, и Катрин не могла объяснить, как это получилась. Ланон-ши непринужденно выпрямилась, слегка опираясь кончиками пальцев о старое резное дерево. О, она была очень естественна, насколько может быть естественна фантастически красивая обнаженная девушка, возникшая из ниоткуда посреди ночного моста. И она просто ждала. Змеиные глаза мерцали сквозь кольца влажных волос.
И мужчины почуяли. Головы «крестовых», одна за другой, поворачивались в сторону черноволосого видения. Поворачивались с трудом, шеи словно свело судорогой. Ощущение смертельной опасности вонзилось ледяными иглами в затылки.
Опасность была. Каждый самец кожей и плотью ощущал жуть, исходящую от этого точеного, призывно обнаженного существа. Потаскуха, девка гулящая, голая бесстыжая баба…
Нет. Не баба. Гибель блаженная.
Накатившая похоть подавила страх. Обмякали напряженные лица, блудливо и жадно влажнели приоткрытые рты. Подтянулись мышцы животов, и желание сладостно и неудержимо крепло, наливалось между ног.